Древо исчезающих времен - Василий Головачёв

— Боюсь, Палач не даст нам возможности действовать свободно, — покачал головой Павел Жданов. — Да и времени такой поход потребует много.

— У тебя есть конкретные предложения?

— Нет, — подумав, мотнул головой Павел. — Придется идти кружным путем. Хотя мы, к сожалению, не бессмертны.

Ивор пошевелил губами, поднимая глаза к потолку, и пробормотал:

И в таинство бессмертья посвящен,я наконец-то вышел на дорогу,ведущую не к вечности, не к богу,а просто к перекрестию времен.

Мужчины переглянулись.

— Он поэт, — сказала Мириам гордо. — Стихи рождаются помимо его воли. Атанас, я тут чего-то не понимаю, объясните на пальцах, что происходит в этой Ветви. Почему она начала сжиматься?

— В данной Метавселенной лишь две силы уравновешивали друг друга, — пустился в пояснения Златков, — обеспечивая стабильность мира: сила тяготения и отрицательное натяжение вакуума. Игрок… э-э, Палач каким-то образом смог ослабить коэффициент натяжения, что привело к эффекту конфайнмента, или втягивания домена в материальный конус свертки. Доменные стенки, представляющие собой поверхность Лобачевского, то есть поверхность одинаковой отрицательной кривизны, ограничивающие Ветвь, начали сближаться…

— Спасибо, я поняла, — кивнула Мириам, пряча иронические огоньки в глазах.

— Итак, что решаем, господа поэты и мечтатели? — подвел итог беседе Павел Жданов.

— Идем дальше по «засыхающим» Ветвям, коль у нашего юного друга прорезался талант оператора, — сказал Белый. — Владея прямым доступом к трансгрессу, мы становимся почти независимыми от внешних условий. Осталось добыть оружие.

— У нас есть «универсал» и ваксинг, — сообщила Мириам.

— Что такое ваксинг?

Мириам посмотрела на Ивора, тот молчал, и тогда она сама объяснила принцип действия «вакуумхлопа», который подарил им Златков, поселившийся у флориан.

— Пушка ничего себе, но этого мало, — покачал головой Белый. — У нас на троих только один «универсал» и почти полностью разряженный аннигилятор. Нам бы дриммеров парочку…

Мириам улыбнулась.

— Эта идея и нам приходила в голову. Мы даже посетили родину наших мам — Гезем, но дриммеров не добыли. Их там уже нет. Однако у меня идея.

Мужчины молча смотрели на молодую землянку, ожидая продолжения. Она сделала паузу и проговорила с простодушной миной:

— Дриммер есть у Полуянова. И, наверное, не только у одного нашего комиссара. Но уж у него есть наверняка!

Белый пощипал бакенбарды, взвешивая ответ.

— А ведь идея-то неплохая, отцы. Эта девочка права. Может быть, вернемся домой, где нас не ждут, и приватизируем дриммер у Федора? Думаю, Федя Полуянов не решится ликвидировать нас сразу, при массовом стечении народа.

— Я — за, — сказал Златков, впадая в меланхолию.

Жданов-старший посмотрел на Ивора.

— Ваше слово, оператор.

— Нам посоветовали искать Матричную Ветвь, — сказал Ивор.

— Кто посоветовал? — ожил Златков.

— Ваш кванк, у которого мы были в гостях перед прыжком сюда.

— Он не объяснил, что имелось в виду?

— Нет.

— Очень интересный совет. С вашего позволения я кое-что проверю. — Он встал и вышел.

— У него есть связь с местным инком, — пояснил Белый, — если можно назвать так здешние вычислители, заменяющие компьютер. Итак, не понял. Что решаем?

— Дриммер! — заявила Мириам.

— Матричная Ветвь — заманчивая идея, — проговорил опытный в дипломатии Павел Жданов, — хотя я не совсем понимаю, что она даст нам. Однако и ее неизвестно где искать. Давайте подновим экипировку, разберемся с нашим и вашим Полуяновыми, вооружимся, а уж потом выступим в поход. Теперь мы уже не попадемся так бездарно, как в этот раз. Не возражаете?

— Нет, — ответила за двоих Мириам.

Глава 8

Мгла отступила, он увидел человека, отлитого из жидкого металла, и вытянулся перед ним навытяжку, пытаясь поглубже затолкать душевный страх. Человек что-то повелительно прокричал, протянув к нему длинную текуче-ртутную руку.

— Будет выполнено, хозяин! — ответил Полуянов и проснулся.

Полежал немного, глядя в туманно-струящийся синеватый потолок, чувствуя себя неотдохнувшим и разбитым, потом поднялся и поплелся в туалетную комнату. Долго разглядывал свое ставшее одутловатым и морщинистым лицо. На лбу появились две новые изломанные морщины, и Федор мимолетно подумал, что надо вызвать витолога, чтобы тот разгладил ему морщины и подновил лицо.

Сквозь стенки туалета донесся всплеск.

Полуянов выглянул в соседнее помещение: девушка по имени Розалия нырнула с вышки и плавала в бассейне голой, поднимая тучу брызг. О предупреждении хозяина дома она, естественно, забыла.

— Вылезай, дрянь! — побагровев, рявкнул Федор. — Я тебе что вчера говорил?!

Розалия перестала петь и смеяться, быстро вылезла на бортик бассейна и испуганно шмыгнула в свою спальню.

Полуянов плюнул, буркнул домовому:

— Смени воду…

Он любил по утрам в одиночестве купаться в бассейне с тонизирующей солевой смесью, однако не переносил, когда кто-нибудь его опережал. Розалия приходила к нему уже трижды и каждый раз забывала о его предупреждениях.

— Пора менять, — подумал Федор вслух.

Час у него обычно уходил на утренний туалет, купание, поднятие тонуса и ухаживание за телом. Затем он одевался, выбирая костюм — сегодня это был уник официала службы — бело-серый, с голубой динго-подсветкой, — и направлялся в столовую.

Сон, приснившийся под утро, он помнил смутно, хотя основная информация осела в глубинах подсознания и ждала своего часа. В принципе это был не сон, а направленная пси-передача, предназначавшаяся эмиссару Игрока в данной Ветви.

Розалия уже сидела там как мышка, понимая, что провинилась. Полуянов бросил на нее равнодушный взгляд, и она поняла, что господин уже думает о другом. Она была здесь лишней. Исчезла девушка так тихо, что Федор этого не заметил.

Он уже заканчивал завтрак, когда домовой доложил о звонке по консорт-линии.

— Кто звонит? — поинтересовался комиссар, вытирая рот салфеткой.

— Абонент не назвался, — ответил инк.

Полуянов бросил взгляд на часы и поднялся к себе в рабочий модуль, имевший три уровня защиты от несанкционированного доступа.

— Включи канал, — приказал Полуянов.

Однако обратка — виом связи, показывающий того, кто звонит, — не включилась, вибрирующий луч консорт-линии не развернулся в объеме передачи.

— В чем дело?

— Абонент не включил видеокамеру, — пояснил домовой.

— Я Полуянов, — высокомерно сказал комиссар, понимая, что абонент, знающий код его личной консорт-линии, не хочет, чтобы его узнали. — С кем имею честь разговаривать?

— Господин комиссар, — раздался гулкий, резонирующий и одновременно посвистывающий высокими обертонами голос. — Меня зовут Тирувилеиядаль, я посланец того, кто имеет право приказывать. Нам необходимо встретиться.

— Приходите ко мне домой, — предложил Федор, недоумевая по поводу столь неадекватной моменту скрытности. — Или на службу. Я буду на рабочем месте через час.

— Это невозможно. Нельзя, чтобы нас кто-нибудь увидел из ваших подчиненных или начальников. Я буду ждать вас в Златоградском видеоцентре через сорок минут.

— Как я вас узнаю?

— Узнаете.

Щелчок отбоя связи, слабый звоночек отсечки контроля.

— Выяснили, откуда звонили? — позвал Федор сторожа электронных систем кабинета.

— Спутник Юпитера Титан, космопорт «Моргиана», борт спейсера «Петр Великий», — доложил инк.

Полуянов хмыкнул, размышляя, стоит ли объявлять тревогу и захватывать спейсер УАСС на Титане или лучше подождать встречи с посланцем Игрока по имени Тирувилеиядаль. Что такой посланец существует, Федор знал, он сам встречался с ним, вернее, с ней около месяца назад. Но уверенности в том, что это снова она, у комиссара не было. Все приказы и сообщения он получал по ментальному каналу и не нуждался в приватных беседах с посланцами кого бы то ни было.

— Придется рисковать, — сказал комиссар вслух, вызывая заместителя.

Виом консорт-линии развернул дрожащий лучик света в плоскость, потом в объем передачи. Перед Полуяновым возник Джон Булл, сменивший Басанка на посту заместителя в связи с недавними событиями — бегством с Земли сына Павла Жданова и дочери скульптора Ромашина.

— Обеспечь мне «эшелон» до Златограда, — сказал Полуянов.

— Режим? — невозмутимо поинтересовался Булл, предпочитавший лаконичную речь.

— ВВУ.

— «Эшелон» будет готов через пять минут.

Виом связи свернулся в световую нить, угас.