Время перемен - Сара Груэн

Так и вертелось на языке: «Надеялась, что мы съедемся и поженимся». Но слова почему-то застряли в горле.

– Признаю свою вину, – ласково утешает Дэн. – Наверное, я вел себя неправильно и был недостаточно внимательным. Ты даже не представляешь, как я ценю твою поддержку, Аннемари. Разве мог бы я без твоей помощи надолго уезжать в Канаду? Да и Белла без тебя давно бы умерла. Черт возьми, да только на этой неделе ты спасла жизнь жеребенку Мэйзи, и справилась без посторонней помощи. И скольких лошадей не оказалось бы сейчас на ферме, не приди ты вовремя на выручку! – Дэн обнимает меня еще крепче. – Больше не буду так надолго уезжать. Прошлая зима оказалась тяжелой для нас обоих, но через несколько месяцев фермы, где держат жеребых кобыл для добычи мочи, закроются, и вопрос с лошадьми будет так или иначе решен. Ждать осталось совсем недолго, а потом мы будем видеться гораздо чаще.

Гораздо чаще. Разве такого ответа я ждала? Хотя, строго говоря, ведь именно об этом и просила.

– Ладно, договорились, – горестно шепчу я.

Восторг нетерпеливо всхрапывает. Наступило время сна, и он хочет, чтобы мы убрались из денника подобру-поздорову.

– Итак, – хмурится Дэн, – мы сейчас поднимемся наверх или придется подвергнуть тебя нападению прямо здесь?

– Пойдем наверх, – ворчу я.

Дэн с тихим стоном запускает руки мне под жилет и ласкает грудь.

– У меня появилась прекрасная мысль. А что, если я организую для нас ванну?

Хочу что-нибудь ответить, но от неожиданности перехватывает дыхание.

Ну вот, с Дэном всегда так. Наши взаимоотношения носят взрывной характер, а сексуальное влечение так сильно, что я просто не могу на него дуться, даже если этого требуют корыстные интересы.

Дэн так безумно прекрасно и грешно обладает мной, что я прощаю все обиды. Впрочем, как обычно. Наши тела переплелись на влажных простынях. Моя подушка промокла насквозь, потому что во время приема ванны я успела пару раз нырнуть. И вот теперь мокрая голова покоится на груди у Дэна, и я прислушиваюсь к его дыханию. Глажу мягкую кожу под мышками и снова пробегаю пальцами по завиткам волос.

Дэн бережно расправляет влажные спутанные пряди моих волос. Некоторое время мы молча ласкаем друг друга в темноте.

– Дэн, помнишь, я говорила, что пережила страшный день?

– Ага.

– Но я рассказала не все.

– И что же ты утаила? – Дэн продолжает гладить меня по спине.

– Я совершила отвратительный поступок.

– Неужели?

– Да, пыталась сорвать Евино испытание.

– Что-что? – не понимает Дэн. – А с какой целью?

– Понятия не имею. Сама в толк не возьму. Ева выполняла манежные фигуры, великолепно держалась в седле, а я вдруг пустилась рассказывать Натали разные гадости про дочь. Перечислила все ее грехи. Потом поняла, что веду себя безобразно, и остановилась. На Натали мои слова, похоже, не произвели впечатления, и все обошлось. Но ведь дело не в этом.

Приподнимаюсь на локте и заглядываю Дэну в глаза:

– Тебя мое поведение шокирует?

– По правде сказать, да.

– И меня тоже. Сама не верю, что несла такой вздор, и тем не менее именно так и было.

Сгорая от стыда, внимательно слежу за дорогим моему сердцу лицом Дэна.

– Наверное, я тебя сильно разочаровала, – беспомощно лепечу я.

Дэн отвечает не сразу, будто что-то обдумывает.

– Ну, по крайней мере ты догадалась вовремя затормозить.

– Ага, – жалобно всхлипываю я.

Дэн привлекает меня к себе, а я, сложив руки, подобно крыльям, тону в его объятиях.

– Не терзай себя, Аннемари. На тебя ведь столько всего обрушилось за последнее время. Самое главное: не дала воли чувствам и поступила так, как и следовало.

Утром я выбираюсь из постели и первым делом бреду по коридору в кабинет, лишь на секунду задерживаясь, чтобы взглянуть на Дэна. Широко раскинув руки, он спит на спине посреди кровати. Собака, похожая на раздутую сардельку, пристроилась рядышком и подергивает короткими ножками в такт собственному храпу.

Кабинет расположен над комнатой отдыха и тоже выходит окном на манеж. Иногда после окончания уроков я выпускаю Восторга на манеж, а сама украдкой наблюдаю за ним и одновременно занимаюсь канцелярской работой. Правда, сейчас ее у меня немного, так как выяснилось, что подобного рода деятельность не является моей сильной стороной. Мутти по-прежнему доверяет мне некоторые документы, но не сомневаюсь, что потом они подвергаются тщательной проверке.

Устраиваюсь в кресле, что стоит за письменным столом, намереваясь позвонить Роджеру. Может, еще слишком рано? Нет, пожалуй, уже можно. Ведь в семье маленький ребенок, а значит, родители уже на ногах.

Долго жду, пока кто-нибудь подойдет к телефону.

– Алло! – слышится в трубке голос Роджера, а рядом пищит младенец.

Хорошо, что на звонок ответил Роджер, голос Сони до сих пор вызывает у меня неприятные эмоции. Я уже смирилась с разводом и даже успела понять, что Роджер был в браке так же несчастен, как и я. И все же, когда муж бросает тебя ради другой женщины, обида на сердце остается.

– Привет, это я.

– А, Аннемари! Подожди минутку. – На другом конце слышится шарканье ног, возня и булькающие звуки, издаваемые младенцем, за которыми следует оглушительный рев. – Любимая, – приглушенным голосом говорит Роджер, а мое сердце пронзает острая боль. Ведь я едва не ответила ему. – Возьми, пожалуйста, Джереми.

Слышно, как Соня воркует над малышом, и рев прекращается.

– Прости, что заставил ждать. Джереми не желает укладываться. Наверное, лезут зубки.

– А не слишком для него рано?

– Ему идет четвертый месяц, так что вполне возможно.

– Он пускает слюни?

– В общем, нет.

– Теребит ушко?

– Господи, не обращал внимания. Думаешь, ушная инфекция?

– В его возрасте это более вероятно, чем зуб, – предполагаю я и сразу перехожу к делу. Чего ради меня должны волновать проблемы, связанные с сынишкой Роджера? Чувствую, как в душе нарастает раздражение. – Послушай, нам надо кое-что обсудить.

– Наверное, речь пойдет о Еве?

– Да, угадал. А теперь сядь, если стоишь.

Я рассказываю о марихуане, исключении из школы и обнаруженном в ранце презервативе. А потом перехожу к программе обучения, которую предлагает Натали.

На другом конце царит мертвая тишина.

– Эй, Роджер, ты меня слышишь?

– Слышу-слышу, – откликается бывший муж.

– Что-то ты затих.

– Ну, я, естественно, потрясен.

– Понятно. Прости, что вывалила это на тебя.

Слышу, как в соседней комнате орет Джереми, а Соня ласково его успокаивает. Представляю, как она расхаживает в длинном атласном пеньюаре, а Роджер не сводит с нее глаз.

– Ты уверена, что для Евы это лучшее решение? – сомневается Роджер. – Ведь она может жить у нас.

– Нет! – рявкаю я в трубку.

– Почему? Мы купим лошадь, и Ева начнет новую жизнь.

– Послушай, Роджер, ты, похоже, не понимаешь. Натали Дженкинс – лучшая в своем деле, и у нее в школе Ева точно не влипнет в неприятную историю. А лошадь, предназначенная для Евы… Это нечто необычное. Надо ее видеть. Она никого к себе не подпускает, а с Евой легко сделала смену ног в галопе, представляешь? Думаю, Дымчатый Джо может стать для нее тем же, что для меня в свое время Гарри.

Роджер тяжело вздыхает в трубку.

– Что скажешь, Роджер?

– Уверена, что поступаешь правильно? Ты всегда была такой… как бы точнее выразиться… молчаливой и скрытной.

– Так, как прежде, продолжаться не может. И вообще, выбор у нас, по-моему, небогатый.

Роджер обдумывает мои слова, выбивая пальцами дробь по телефонной трубке.

– Ладно, согласен. – Вдалеке слышится жалобный писк младенца. – Давай попробуем и посмотрим, что получится.

Мы прощаемся, а я еще долго сижу за столом и тупо смотрю в пространство. Как же сильно жизнь Роджера отличается от моей!

В понедельник утром меня будит грохот входной двери о противоположную стену.

– Ма! Ма! – кричит Ева из гостиной. – Ну, где же ты?

Я с тихим стоном утыкаюсь носом в подушку. Слава богу, рядом нет голого Дэна. А ведь приди Ева чуть раньше, и застала бы нас в постели.

В дверях спальни появляется ее юное свежее личико.

– Господи, да ты еще даже не встала!

– Послушай, Ева, – бормочу я, пытаясь рассмотреть на радиоприемнике, который час. – Имей совесть, Ева! Еще нет и семи!

– Ой, мамочка, только не надо! – Дочь с трагическим видом закатывает глаза к потолку, давая понять, что моя глупость не поддается описанию.

– Ладно-ладно, уже встаю.

Я откидываю одеяло, открывая взору голову и передние лапы Харриет. Лежа на спине, такса поглядывает блестящими черными глазами и, убедившись, что ничего интересного не происходит, с тяжким вздохом снова отходит ко сну.

Хотелось бы последовать ее примеру, но дочь настырно кричит в ухо:

– И не забудь причесаться и накрасить губы!

Я с унылым видом ковыляю в ванную. Слова дочери раздражают.