Путь домой - Алекс Войтенко

Стараясь не подавать вида своим догадкам, я поднялся на ноги, и выглянул за борт корзины. В тот же момент, я услышал голос напарника.

— Да сидел бы отдыхал, нам еще минут десять подниматься на нужную высоту. Я предупрежу тебя, когда нужно будет прыгать, не беспокойся.

Может я и паникер, но что-то мне не понравился его голос. И я подумал о том, куда как проще, в тот момент, когда я буду переваливаться через борт корзины, пырнуть меня ножом в печень. Боюсь после этого, мне будет не до парашюта. А упав с высоты пары тысяч метров, я просто разобьюсь в лепешку, и никакая экспертиза не докажет, что перед прыжком меня зарезали. Там просто не на что будет смотреть.

Кивнув своему напарнику, я сделал вид, что опускаюсь на свое место, ненароком высунул голову за пределы борта корзины. Сделав удивленное лицо воскликнул:

— Ничего себе⁈ Смотри, смотри, что там происходит! — Я старался говорить очень взволнованно, наверное, поэтому, мой напарник повелся на мои слова, отпустил рычаг факела и сделав пару шагов оказался возле меня. Едва он оказался возле меня, как я, вытянул правую руку по направление «чего-то происходящего», я левой удерживался за борт корзины. В следующее мгновение, решив что данный момент подходит как нельзя лучше, обе мои руки резко пошли на встречу друг другу, остановившись на ушах моего напарника. Ладони при этом были сложены лодочкой.

Еще находясь в партизанском учебном центре, я не раз слышал, что подобный удар, может сильно ошеломить противника, а то и лишить его сознания. Если же удар будет произведен изо всех сил, то можно ненароком и убить человека. Убивать его, я не хотел, во всяком случае до того момента, пока мои подозрения в том, что он исполняет, или собирается исполнить волю Альварес, не подтвердятся.

Мужчина действительно потерял сознание, а из его ушей вытекли тут же застывшие, струйки крови. Впрочем мне сейчас было не до этого. Пока напарник, не пришел в себя, я быстро связал его руки за спиной с помощью какой-то веревки, висевшей на борту корзины. Следом за руками были связаны и нижние конечности. После чего, я запустил руку ему за пазуху, и даже не удивился, когда в моей руке оказалась фотография изображающая меня. Быстренько обыскав мужика, я добыл из его карманов, довольно плотно набитый бумажник, самодельный, острозаточенный нож, и какую-то мелочь. Глядя на все это подумал о том, что же мне делась со всем этим дальше. Если я оставлю все как есть, то при приземлении получу гарантированный хвост за собой, да еще и придется оправдываться за связанного мужика и доказывать я не Уго Веласкес, а Серхио. Боюсь в это, мало кто поверит, особенно учитывая, что я напал на напарника, без каких либо причин. Действительно, мало ли что носит мужчина в своих карманах. Может у него неправильная ориентация, и он влюблен в меня по самые уши и потому носит мое фото.

Поразмыслив об этом, я вдруг услышал, как в наушниках спавших с головы напарника чей-то голос, шлет проклятие в сторону моей корзины. Действительно, пока я разбирался с мужиком, несколько отстал с подъемом. Чтобы не привлекать к себе излишнее внимание, схватился за рычаг, и дал нашему шару толчок для подъема вверх. Видимо по неопытности я открыл факел слишком сильно, потому что шар вскоре приблизился к остальным. Отпустив рычаг, я убедился в том, что подъем не прекращается, и решил заняться напарником. Оставлять его в живых, значило бы подвергать опасности свою жизнь. Отринув в сторону сомнения, я быстро стянул с себя парашют. И в этот момент, заметил, что сам мужчина, от легкого толчка корзины, вдруг завалился набок. Все говорило о том, что я совершенно не желая этого, слишком сильно нанес удар по ушам, что привело к его смерти. Тут же опустившись на колени, попытался нащупать пульс. Но сколько бы я не пытался что-то найти, но пульса не на запястье, и нигде в другом месте, не обнаружил.

Что-то изменить, было уже поздно, поэтому действуя скорее на автомате, нежели осознанно, развязал его руки и надел на него свой парашют, закрепив его на теле напарника, как это было положено положено. После чего с помощью шнурков, что находились на обуви, привязал к ботинкам дымовые шашки. Удостоверившись, что ничего не отцепится, я поднял его, привалил к берту корзины, сам же с помощью факела продолжил подъем шара. В тот момент, я подумал, что это будет наилучшим решением проблемы. Если мертвец прыгнет вместо меня, то дымовые шашки закрепленные на его ногах, некоторое время, будут расцвечивать небо. В итоге он конечно разобьется о землю, но тут уж ничего не поделаешь. Мало ли, вдруг он потерял сознание, во время прыжка, или же просто не раскрылся парашют. А учитывая, что при приземлении он превратиться в лепешку, вряд ли у кеого-то будет желание расследовать это дело. Вскоре в наушниках послышался голос управляющего шоу, приказывающий парашютистам начать свои показательные выступления.

Перевалив мужичка через бортик, я придерживая его левой рукой, правой, кое-как запалил дымовые шашки. После чего перевалил мужика через борт корзины. И тот полетел вниз, расцвечивая небо разноцветными дымами. Одновременно с ним, тоже самое, сделали и парашютисты из других монгольфьеров. В наушниках раздался голос распорядителя, объявляющего, что на этом наша — то есть работа пилотов шара завершена, и каждый из нас спускается самостоятельно. Большинство шаров при этом пошли вниз, некоторые остались ловить попутный ветер, направляя свои гондолы в нужное им место, я же остался на своем месте, ничего особенного не предпринимая, и ожидая, пока небо не рассеется от многочисленных монгольфьеров. Небольшой ветерок сносил меня к северо-востоку, и меня это в общем устраивало. Санта Ана находится всего в двадцати километрах от Гватемалы. К тому же мы начинали это шоу в северной части города, и по всем расчетам получалось так, что в данный момент я нахожусь либо у самой границы, или уже пересек ее и двигаюсь над ее территорией на север, в сторону Британского Гондураса.

Садиться именно сейчас на землю, совсем не входило в мои планы. Тем более, что как я понимаю, мой парашют просто не раскрылся, датчика автоматического раскрытия парашюта я не обнаружил. Следовательно, мой напарник, сейчас в виде размазанной лепешки находится где-то на земле. Конечно его найдут не сразу, Все же мы удалились достаточно далеко