Девианты (СИ) - Беннетт Натали

— Нам обоим известно, что тебе насрать на…

— Ну, может, теперь уже нет.

— Не смей больше меня перебивать.

— Не разговаривай со мной в таком тоне, придурок, — огрызнулась.

Когда Ром отвернулся от окна, взгляд его глаз почти заставил вздрогнуть. Впрочем, я оказалась разумнее. Никогда не стоит показывать монстрам свой страх, они им питаются. Безрассудно, но я не боялась его, ведь, говоря на чистоту, он был моим монстром.

Когда речь заходила о нем, никогда не утверждала, что поступаю благоразумно. Несмотря на то, что сердце бешено колотилось в груди, словно у породистого скакуна на последнем издыхании, а во рту все пересохло — не бросилась наутек. Позволила Рому приблизиться и сильно сдавить рукой горло.

— Для той, что не доверяет мне, ты охренительно спокойна. Может, свернуть тебе шейку и покончить с этим прямо сейчас. А может, вскрыть тебе вены и трахать умирающее тело, пока сердце не остановится, а ты не истечешь кровью, — голос звучал обыденно, но угроза слышалась ясно и четко.

Уставилась на него, а дыхание перехватило. Взгляд этих глаз был подобен окнам в самые темные адские глубины. Одно это должно было бы повергнуть в ужас, но я с наслаждением вдыхала его, принимая в себя каждую частичку, которую он обнажал.

— Да, ты мог бы, и уже признался, что хочешь этого, но не станешь, — уверенно заявила. — Потому что не навредишь ребенку.

Мужчина пристально рассматривал мое лицо и мягко хмыкнул.

— Кали, ты, бл*ть, сумасшедшая, — губы прильнули к моему лбу, а рука опустилась.

— Сказала же, что верю, что не причинишь мне подобной боли. Лишь потому, что у твоей полоумной задницы возникли фантазии о моем убийстве, меня это не остановит.

— И почему же так произошло? — поинтересовался Ром, поглаживая мой затылок.

— Я королева для короля. Если погибну, ты отправишься следом за мной, — усмехаясь, нежно поцеловала его в губы. — Ты психопат-Дикарь, а мне это охренительно нравится, — отстранилась. — Теперь расскажи-ка, как давно знаешь о малыше С.

— Понять не могу, хочу ли прямо сейчас трахнуть тебя или убить, — схватив за попку, притянул меня к себе. — Давно уже знаю, Кали. Как можно видеть тебя всю и упустить нечто такое, чертовски важное? Говорил же, что беременность — не повод для беспокойства, только если наши дети либо проникнут тебе в горло, либо приземлятся на твое тело. Ведь уже давно кончаю в тебя. Как же ты поняла, что я знаю?

— Хм, мерзкий протеиновый коктейль, который продолжаешь мне всучивать, запираешь в комнате, хотя постоянно находилась рядом с тобой, и то, как ранее пристально пялился на меня. Так ты не против? В смысле, тебе ведь известно, что такое ребенок?

— Кали, заткнись, мать твою, — вздохнул он. — Я не против. Сам этого хотел. Возможно, время не совсем идеальное, но мой чертов ребенок в тебе, так что насрать.

Боже мой.

Почувствовав, как слезы наворачиваются на глаза, хмуро уставилась на его грудь.

— Черт подери, Ром, взгляни, что ты натворил, — смахнула их, оскалившись, когда он расхохотался.

— Все будет хорошо, малышка. Мы позаботимся обо всем этом Орденском дерьме до того, как ты увеличишься настолько, что у меня не останется выбора, кроме как трахать тебя сзади.

Полностью игнорируя часть про секс, сосредоточилась на деталях этого заявления.

— Значит, все-таки впустишь меня? — удивленно взглянула на него.

Думала, что придется бороться за это право.

— Без тебя не справлюсь. Ты же не чертов инвалид и не стала внезапно стеклянной. Как бы ни было дерьмово спешить, но нам пора.

— А куда мы направляемся? — спросила я, пока он вел меня к комнатной двери.

— Прежде чем отправимся в путь, отведу тебя кое к кому, а по дороге вкратце обрисую картину событий.

Глава 21

Ромеро

Сладковатый металлический аромат ударил в нос, как только мы вошли в помещение.

Запах крови… никогда не надоедал.

Кали сморщила от отвращения носик и взглянула на мужчину, частично подвешенного к потолку. Когда дверь захлопнулась, он приоткрыл глаз и попытался приподнять голову.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Задница у него была голая, тяжелая затхлая вонь, мочи и дерьма смешивалась с прочими ароматами в квадратном пространстве.

— Тито, как поживаешь, друг мой?

— Вы*бать бы… ТЕБЯ, — прохрипел он потрескавшимися, пересохшими губами.

— Эй, не говори так! А то вдруг приревную, — Кобра притворился задетым, входя в комнату с Гриммом и Брайсом, широко улыбаясь Кали.

Рыжие волосы все еще были насквозь мокрыми. Он никогда не вытирался, покидая душ, — одна из многочисленных причуд. Как и то, что ему нравилось ломать мужиков.

Конечно, я не осуждал его — никто из нас этого никогда не делал. Мне тоже хватало собственных экспериментов в этой области. Кобра всегда оставался эксцентричным ублюдком, но в конечном итоге, вы бы предпочли, чтобы он оказался на вашей стороне.

— Бл*ть, как же он воняет, — откашлялся Брайс, натягивая на нос черную мантию.

— Эй, да ладно тебе, Брайс, будь мужиком, — язвительно отчитал его Гримм и усмехнулся, когда тот выругался и попятился к двери.

— Не-а, он прав. Тут воняет, как в свиной заднице, — закашлялась Кали.

Усмехнувшись себе под нос, отпустил ее руку, чтобы натянуть канат, удерживающий конечности Тито над головой.

Мышцы напряглись, он застонал от боли, на лбу выступили капли пота. Ждал, когда вывихнутся плечи. Если провисит тут достаточно долго, все произойдет само собой, но меня не будет рядом, чтобы понаблюдать, а это существенно снизит удовольствие.

— Прихвати мне тряпку, Гримм, — обратился я, глядя на пулевое отверстие Тито. Область была распухшей, окруженной старыми засохшими струпьями и сочащимся гноем. — Понимаю, что все выглядит хреновее дерьма, но Лютер собирался оставить тебя у себя, а между нами говоря, быть заживо освежеванным, куда, бл*ть, мучительнее, нежели это. Так что, всегда пожалуйста.

— Что ты хочешь с ним сделать? — спросил Гримм, подходя туда, где я стоял.

— Собираюсь засунуть ветошь в пулевое отверстие, если конечно ты не желаешь оказать честь? — взглянул на свою великолепную девочку.

— Если Гримм пожелает это сделать, я с удовольствием понаблюдаю, — она мягко улыбнулась брату.

Он кивнул и скрутил конец грязной серой ткани так, чтобы удобнее было проталкивать.

— Кали… пожалуйста, — задыхался Тито, несомненно, предчувствуя, насколько хуже ему теперь станет.

— Тито, он рассказал мне все, что необходимо знать о тебе, твоей сестре и Джинкс. Ты взрослый мужик и ввязался в это дерьмо задолго до моего появления. Дальше разбирайся сам.

— Кал… — напряженная фраза оборвалась резким высокочастотным визгом.

Стоило Гримму опуститься на колени и начать проталкивать ткань в зияющую рану, как от нее распространился запах мертвой плоти, гноя и крови.

— Нет, нет, нет, — верещал Тито, пытаясь отпихнуть его ногой.

Гримм легко усмирил его, удерживая одной рукой и поворачивая тряпку другой.

— Почему? — уронив голову, он застонал, тело содрогалось от безмолвных рыданий.

— Неужели ты, бл*ть, сейчас серьезно? — Кобра рассмеялся, подходя к нам с бутылкой бурбона в руке. — Брайс, ну-ка иди нах*й сюда.

— Нет, все нормально, — отозвался он, упорно стоя в углу.

Смеясь, я покачал головой. Этот мужик способен голыми руками раздавить глотку, но не может вынести пыток.

— Поскольку ты мне больше не нужен. Потому что вы с сестрой были лишь занозой в моей заднице, — ответил я Тито.

Протянув руку, взял бутылку у Кобры. Он передал ее без единого звука, вытаскивая золотистую зажигалку из заднего кармана джинсов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Главная проблема в том, что он не собирался отдавать Калисту, — Гримм продолжил, поднявшись во весь рост.

— Хорошего работника так сложно найти, — я открутил крышку бурбона. — Ты легко заменим. Сколько раз это повторять? В мире сотни долбаных мужиков, претендующих на исполнение твоих обязанностей. Я уже заменил тебя.