Остаться человеком, или Достоинство жизни - Лууле Виилма

Чем напряженнее отношения между родителями, тем сильнее у каждого из них желание доказать, что как родитель он лучше. Зачастую это происходит в виде открытой мести супругу, при которой человек приносит в жертву не только себя, но и ребенка. Хороший родитель позволяет ребенку все, провоцируя этим постоянный рост детских желаний и недовольство тем, что есть. У ребенка развивается абсолютный негативизм. Ничто ему не нравится, и все им отвергается. Если кто-то делает ему замечание, он принимается из самозащиты доказывать свою правоту, а когда это не удается, в нем просыпается враждебность к окружающему миру. Все, что оказывается у него на пути – будь то вещь, животное или человек, – получает от него по заслугам.

Всем нам приходилось сталкиваться с маленькими детьми, преисполненными злобы, которые набрасываются на сверстника по той лишь причине, что тот счастливо возится со своей игрушкой. Срабатывает зависть. Не помогают ни укоры, ни уговоры – от них только распаляется злоба. Мать в полной беспомощности. Она хотела доказать, что она – хорошая мать, а теперь не знает, куда деться от стыда. Что может помочь в такой ситуации? Твердое слово отца либо его твердая рука. А если отца нет, заданные матерью с любовью розги. Раз надо, так надо. Приходится так, если не умеешь иначе. Отшлепать ребенка с любовью – это не жестокость. Жестокость – это если ребенка не пороть из-за нелюбви.

Если ребенка в нужное время не вразумить, он может ступить на преступный путь, а все из-за того, что «добрейшая мать» и «негодный отец» не сумели найти друг с другом общий язык. В любом случае своим поведением ребенок доказывает, что мать была права. Кому удается, как ему кажется, что-то доказать, тот непременно пожертвовал чем-то, а значит, пострадал, и теперь этим гордится. Гордыня не сбавляет цены и не идет на уступки. От ближних она требует того же. Это значит, что человек требует доказательств того, что его любят, уважают, обращают на него внимание, ценят, дорожат им и т. п. Он считает само собой разумеющимся, что и другие должны жертвовать собой.

ДОКАЗАТЕЛЬСТВА – ЭТО САМОПОЖЕРТВЕННАЯ МЕСТЬ. САМОПОЖЕРТВОВАНИЕ ЯВЛЯЕТ СОБОЙ БАЗОВУЮ ЭНЕРГИЮ НАРУШЕНИЯ ОБМЕНА ВЕЩЕСТВ.

Не будь нарушения обмена веществ, не было бы и болезней.

Когда мужчины требуют от женщин доказательств любви, они подразумевают под этим секс. Если женщина уступает воле мужчины, у нее заболевают половые органы. Некоторые мужчины считают, что женщин со здоровыми гениталиями просто не существует, поскольку даже с самым отменным здоровьем женщины заболевают, живя с таким мужчиной. Не умея любить женщину, подобные мужчины притягивают к себе женщину, не способную любить мужчину. На пару они оба доказывают свою любовь. Мужчина доказывает себе, женщина – мужчине. Здоровье у женщины подрывается раньше, у мужчины – позже. Эгоист всегда заболевает позже.

Доказывать можно как себе, так и другим. В первом случае человек всегда идет на большие жертвы. Это притупляет чувства в большей мере и делает человека большим эгоистом. Человек, который доказывает себе, всегда страдает от чувства одиночества. «Вам-то грех жаловаться, ведь вас окружают понимающие и заботливые люди»,  – говорит человек, томящийся от одиночества, не думая о том, что оскорбляет семью, которая в беготне из-за него сбилась с ног. Его хоть на коленях умоляй не причинять боль ближним, но все как об стенку горох. Желание доказать, насколько он настрадался в жизни, затмевает все остальное.

Наиболее тяжкие последствия происходят от желания доказать самому себе собственную непогрешимость. Мы только тем и заняты, что убеждаем окружающих. Убеждение ближних начинается с убеждения самого себя, но это обычно таится в подсознании и рождает критическое отношение к людям. Убеждение самого себя начинается тогда, когда человек начинает давать самому себе клятвенные обещания. Клятвенное обещание – это то же самое, что клятва, данная Богу. Поэтому такое обещание нельзя не выполнить. Но желание доказать свое миролюбие, счастье, духовность, любовь и т. п. приносит человека в жертву его миролюбию, счастью, духовности, любви. Трагедия разыгрывается тогда, когда человек, по его собственному мнению, достиг цели и готов продемонстрировать ее окружающим. Окружающие считают иначе, сокрушают его воздушный замок, и от отчаяния все самопожертвование, что скопилось в душе, выплескивается наружу, становясь, возможно, опасным для жизни. Но и в этом случае человек, к сожалению, не прекращает мериться силами с самим собой, доказывать свою правоту и отстаивать свои права.

...

Пример из жизни

Ко мне обратилась молодая супружеская пара в тревоге за своего четырехлетнего сына. Ребенку был один год, когда во время прогулки с матерью на коляску наехал грузовик. Сама мать при этом не пострадала, ребенок же получил столь тяжелую травму головного мозга, что врачи удивлялись тому, что он вообще выжил. На сегодняшний день в своем интеллектуальном развитии он находился на уровне шестимесячного младенца. В физическом отношении он развивается, но ходить еще не начал. В аварию человек попадает, если непосредственно перед этим он страшно разозлится на кого-то. Родители признались, что за несколько дней до трагедии они сильно поругались и не успели помириться. Все свои слезы они уже выплакали и поэтому держались спокойно.

Отец ребенка был готов к приему духовных знаний, тогда как мать держалась настороженно, однако тут же раскрылась, как только я заговорила. По ее горделиво поднятой голове было видно, что ей свойственна обидчивость, но на меня она не обиделась. Отец, напротив, имел понурый вид и с усилием старался держать спину прямо. До прихода ко мне они поработали над исправлением своего умонастроения, осознали многие ошибки, однако состояние ребенка от этого не улучшилось. Было видно, что супругами овладело чувство безысходности. С этого стресса я и начала свой разговор.

Сперва мы рассмотрели безысходность, испытываемую матерью, с тем, чтобы та научилась высвобождать свой стресс. Затем перешли к безысходности отца, и он тоже научился снимать этот стресс. Далее я научила их распознавать и высвобождать тревогу. А потом мы научились высвобождать ребенка как проблему. Прежде чем я начала рассматривать ребенка как символического пленника родителей, он предстал перед моим мысленным взором стоящим между родителями, и я увидела, как те тянут его каждый в свою сторону. Таким было безмерное желание матери и отца доказать друг другу, какие они прекрасные родители. Они продолжали соревноваться и сейчас.

Затем я стала рассматривать недуг ребенка как пленника матери. Он предстал передо мной в виде ценного музейного экспоната, хранящегося в стенной нише за стеклом. Похожий на аквариум стеклянный сосуд уберегал его от любопытствующих. Это явно говорило о том, что мать стесняется своего ребенка перед посторонними. Я объяснила, что в такой ситуации следует больше полагаться на отца, так как он не стесняется. Для детского развития очень важно, чтобы его не стыдились такого, какой он есть. При этих словах отец просиял. В нем явственно ощущалась потребность помочь своему ребенку, и потому он не стал торопить события, предоставляя жене время заняться ее чувством стыда.

Когда женщина открыла в мыслях темницу, чтобы томящийся там пленник смог выйти на волю, стеклянный сосуд вдруг превратился в водяной пузырь, внутри которого находился двухмесячный эмбрион, чье желание доказать, что он – хороший ребенок, было насквозь проникнуто самопожертвованием. Чувствовалось, что хороший ребенок поддерживает свою мать во всех ее мыслях, словах и поступках. Это означало, что несчастье, произошедшее с ним в годовалом возрасте, восходит по существу к тому времени, когда он пребывал в материнском чреве.

Трагическое желание эмбриона доказать, что мать у него хорошая, являлось ответной реакцией на желание матери во что бы то ни стало доказать своей матери – бабушке младенца, – что как мать она лучше ее. Этой молодой женщине в девичестве частенько приходилось выслушивать от матери нелестные отзывы о себе как о женщине и будущей матери. При этом ее мать не забывала превозносить себя как эталон матери. Материнское эго истребило в дочери материнство задолго до того, как та стала женщиной.

Желание дочери доказать матери, что она, дочь, ничуть не хуже, а даже лучше матери, крепло с годами и незаметно переросло в желание отомстить матери – родить ребенка так, чтобы сделать матери больно и продемонстрировать ей, что молодая мать справляется со своими обязанностями лучше, чем та. И когда воспитанная в духе целомудрия дочь забеременела, будучи незамужем, для высоконравственной матери это было не только полной неожиданностью, но и сильнейшим ударом. Какой позор! Из-за обиды на мать ее дочь так и не стала оформлять официальные отношения с отцом ребенка.