Окончательный приворот - Любовь Белова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он бросил окурок в окно и поднял стекло, включил было кондиционер, но солнце уже клонилось к закату, коварная весна советовала включить печку, но он не сделал ни того, ни другого. Буквально через пару десятков метров между небольших лент лесополос показался съезд в дачный поселок «Текстильщик». Машина плавно спустилась с асфальта на грунтовку и неторопливо покатила к дальней части поселка. Дача была в самом конце центральной улицы, упиралась забором в лес, буквально в паре метров за оградой текла местная небольшая речушка. Хорошее место, семьей они проводили здесь лето и часть весны с осенью.
Потом, со смертью Нюты он даже носа сюда ни казал. Когда она лежала худая и изможденная на больничной койке, он говорил, что любит ее, чтобы она боролась и не смела уходить. А Нюта все повторяла: «Обещай, что не начнешь пить! Обещай, что станешь самым лучшим губернатором и защитишь бездарных». И он обещал, проглатывал горький комок в горле, улыбался и как мантру повторял: «Хорошо! А ты обещай, что будешь бороться и поправишься!» Нюта укоризненно качала головой. С тех пор он вообще не пил ничего алкогольного, и сюда никогда не возвращался. Ему казалось, что если приедет, не сможет сдержаться. Это там, в далекой городской квартире, все было придумано модным дизайнером интерьеров, холодно и строго, а здесь Нюта все делала сама, каждая безделушка была подобрана с любовью. Слишком много хороших воспоминаний, они бы смыли его самоконтроль, а ему нужно было держаться: Аня была еще ребенком, и город нуждался в его внимании.
Из-за очередных голых веток показалась знакомая темно-красная черепица крыши, сердце заныло. Что там его ждет? Честно говоря, когда он предлагал Александру ключи от дачи, думал, что она уже превратилась в самый настоящий заброшенный коттедж из фильмов ужасов, а оказалось, что Сергея Петровича встретил аккуратный забор, и на удивление ухоженный участок и уютный обжитой домик. На первом этаже гостеприимно светились окна. Он толкнул калитку, кто-то тихонько покачивался на качелях. Сумрак почти скрыл этого человека. Сергею Петровичу вдруг на несколько секунд показалось, что он сходит с ума. Стоит в воротах, и одновременно качается на качелях.
— Ты не торопился! — неожиданно громко в сумеречной тишине произнес Александр из темноты.
— Пробки! — Сергей Петрович не любил оправдываться, но сейчас он действительно мог приехать пораньше, тем более дело серьезное. — Ты уже говорил с Ярославом?
— Немного. Он все валит на какого-то вахтера-колдуна, — Александр поднялся, и они пошли в дом.
Глава 20. Старый дом
Его встретил какой-то давно позабытый родной запах. И стало вдруг так тепло, как будто Сергей Петрович вернулся по-настоящему домой. Сразу напротив входа по прежнему висел Нютин портрет в стиле «Неизвестной» Крамского. Она так же, как и та, неизвестная красавица, была нарисована в шубке и шапочке с белым пером на фоне заснеженной столицы. Сергей Петрович сам заказывал этот портрет на ее день рождения. На фотографии, с которой делали репродукцию, Нюта смеялась, а на картине получилась серьезная и холодная. Он вдохнул и не смог выдохнуть, сердце сжало тисками.
— Как? — прохрипел он, обводя рукой видимое пространство.
Инквизитор его, как ни странно, понял:
— Когда мы приехали, все так и было. Здесь явно кто-то жил, ухаживал. Может Аня? — здравая мысль Александра царапнула болью изнутри. Ему было странно думать, что дочь жила здесь, в доме из прошлого, одна, а он остался где-то там за бортом.
Сергей Петрович, наконец, кивнул, смиряясь с этой мыслью и выдохнул. Аня не часть его, она уже выросла, стала самостоятельным человеком. Она может жить где угодно и делать по большому счету всё что угодно.
— Чай будешь? — предложил инквизитор, Сергей Петрович кивнул.
Они обогнули лестницу и оказались в большой гостиной. Здесь тоже ничего не изменилось, казалось, время в этом домике замерло. Стены по моде пятнадцатилетней давности были обиты узкой тонированной в бордовый цвет вагонкой. В центре комнаты стоял массивный деревянный стол, окруженный такими же крупными стульями. Темно-коричневый кухонный гарнитур в классическом стиле занимал целую стену комнаты. Кругом были завитушки и позолота, Нюта любила все такое большое и помпезное.
Он передернул плечами, эта комната была пропитана запахом старых вещей. В те времена, когда здесь жила семья, все кипело, дышало жизнью, а сейчас вдруг стало душно, как на кладбище. Дача превратилась в домик мертвой царевны.
На светлом диване с объемной спинкой, украшенной резными накладками, сидели два незнакомых инквизитора. Лиц он не видел, они скрывались за мутной сероватой занавесью. Менталисты. Обычно они старались скрывать лица, находясь на работе. Сергей Петрович, не увидел их в первый момент, заново узнавая дом, потом просто молча приветственно кивнул, прошел к столу и отодвинул тяжелый стул. Резные ножки, напоминающие львинные лапы, оставили на светлом ковре темные ямы примятого ворса. Стул остался таким же неудобным. Сергей Петрович покрутился на сиденье, устраиваясь удобнее. Александр хмыкнул:
— Готов поспорить, стулья в кабинет тебе Нюта выбирала.
— Успел оценить? — насмешливо проговорил Сергей Петрович.
— Вполне! Еще на ритуале успел, — Александр поставил пузатый цветастый чайник на газ и присел на стул рядом.
— Кресла себе и секретарше сам выбирал, сослался на больную спину, — Сергей Петрович теребил бахрому бордовой скатерти, пытаясь вспомнить, был ли чайник и эта скатерть здесь при жизни Нюты. Скорее всего, да. Похоже, дочь превратила дом в музей матери.
В комнате повисла неловкая тишина. Потом менталисты на диване о чем-то зашептались.
— Саш, мы отъедем на часик, — проговорил тот, что был пониже, похудее. Александр кивнул, и мужчины не спеша вышли.
Через пару минут загремели ворота, и затарахтела, выезжая, машина. Сергей Петрович автоматически глянул в окно, но плотные шторы надежно закрывали уличный мрак.
— Давно хотел тебе сказать, но все не получалось, — начал Александр напряженно. — Прости меня за то, что не помог тогда Нюте. Но я, правда, сделал все возможное и невозможное.
Сергей Петрович приготовился сказать что-то незначительно ободряющее, это он умел делать виртуозно, но горло вдруг перехватило спазмом. Он просто угукнул. Вдруг вспомнились те страшные темные дни и ночи, наполненные запахом лекарств и страхом смерти. Сергей Петрович достал из кармана новую пачку сигарет, сорвал тонкую целлофановую оболочку.
— Выйдем покурим, — предложил он инквизитору и поднялся со стула.
Ноги сами вели его к качелям, он любил здесь сидеть
