Альберт Эйнштейн. Теория всего - Максим Гуреев

«Евангелие силы и угнетения, господствующее сейчас в Германии, угрожает свободе европейского континента. Эту угрозу нельзя устранить лишь моральным оружием, ей нужно противопоставить организованную мощь».

Альберт Эйнштейн о сложившейся в Германии политической ситуации

Что подразумевал ученый под «организованной мощью», сказать трудно. Разумеется, отдельные европейские и американские интеллектуалы протестовали против звериного антисемитизма вождя НСДАП, против имперских амбиций рейха и готовности снова воевать с остальным миром.

Но, говоря об одном, европейская да и мировая политическая элита вела себя совсем по-другому. Гигантские финансовые и промышленные корпорации выставляли свои условия, продиктованные в первую очередь законами глобального рынка, где нет и не может быть благородства и милосердия, к которым взывал Эйнштейн.

«Крупп», «Опель», «Дженерал моторс», «Кока-Кола», «Дюпон», «Стандарт ойл», «Форд», «Мерседес-Бенц», «Дуглас», «Пратт энд Уитни», «Кодак», БМВ, «Дженерал электрик», «Хуго Босс» и многие другие мировые бренды сотрудничали с нацистами, извлекая значительную выгоду из этого сотрудничества и полностью закрывая глаза на то, что творили их новые экономические партнеры в своей стране, а впоследствии и в мире.

Разумеется, великий физик понимал всю абсурдность и лицемерие этой ситуации, когда под уверения мирового сообщества в том, что новая Германия идет по пути демократии и миролюбия, Гитлер приступил к выполнению программы «эндлёзунг», более известной как «окончательное решение еврейского вопроса».

«Они обманули нас. Они оставили нас в дураках. Сотни миллионов людей в Европе и Америке, миллиарды людей во всем мире, так же как миллиарды, которым предстоит родиться, подвергались и подвергаются обману и предательству, угрожающим их жизни, здоровью и благополучию».

Альберт Эйнштейн о политическом ханжестве своего времени

В конце 1932 года Альберт и Эльза Эйнштейн покинули Берлин и направились в США.

Альберт Эйнштейн прогуливается по улицам Берлина. Ок. 1930 г.

Впрочем, на этот раз и здесь возникли проблемы. Волна национализма докатилась до Америки. За океаном раздались голоса, что, мол, «коммунист», «пацифист», а к тому же еще и еврей бежит из Германии в Штаты в поисках лучшей доли, а следовательно, опасен и нежелателен в стране истинной свободы и демократии. Эйнштейн возмутился, что мгновенно вызвало скандал на уровне посольств Германии и США. Вопрос с въездной визой Альберта Эйнштейна решался в Вашингтоне и, разумеется, был решен положительно. Однако осадок остался, при этом дипломаты и с той, и с другой стороны сделали непонимающие лица.

Уже в Нью-Йорке ученый имел встречу с германским консулом, который заявил, что Эйнштейну ничто не угрожает в Германии, а новое правительство (Гитлер к этому времени уже пришел к власти) действует в духе справедливости и полного соблюдения международного права.

«Если вы не чувствуете себя виновным, с вами в Германии ничего не случится», – с иезуитской улыбкой заверял дипломат. Эйнштейн же ответил, что не вернется в Германию до тех пор, пока там будет нацистский режим.

В конце этой встречи, когда официальная часть была окончена, консул наклонился к уху Эйнштейна и проговорил вполголоса: «Теперь мы можем говорить как человек с человеком, и я могу вам сказать, что вы поступаете именно так, как и следует».

Значит, все всё понимали.

Теория Эйнштейна нашла еще одно свое подтверждение: все относительно и парадоксально. Великий немецкий ученый, великий швейцарский ученый, великий еврейский ученый, великий гражданин мира – каждый видел в нем что-то свое и наполнял это «свое» каким-то своим содержанием, что, по большому счету, было абсолютным безумием.

Может быть, именно по этой причине Эйнштейн, когда ему было предложено обсудить эту проблему, написал письмо Зигмунду Фрейду, подспудно понимая, что найти происходящему внятное рациональное объяснение он не может.

«Проблема сформулирована так: существует ли для человечества путь, позволяющий избежать опасности войны? Что касается меня, то привычная объективность моих мыслей не позволяет мне проникнуть в темные пространства человеческой воли и чувств. Поэтому в исследовании предложенного вопроса я могу сделать не более чем попытку постановки задачи, для того чтобы создать почву для применения Ваших обширных знаний о людских инстинктах».

Из письма Альберта Эйнштейна Зигмунду Фрейду

Фрейд тогда вежливо уклонился от дискуссии, лишь признав, что пацифизм как способ избежать войны возможен только при высоком культурном уровне индивида. И ни слова о «темных пространствах человеческой воли и чувств». Вполне возможно, что после несостоявшейся встречи с нобелевским лауреатом в 1930 году мастер психоанализа не нашел целесообразным вступать с ним в спор и «применять свои обширные знания о людских инстинктах», имея о своем собеседнике особенное, отличное от общепринятого представление.

Однако, считая это проблему для себя чрезвычайно важной, Эйнштейн предпринял попытку самостоятельно провести психологическое исследование: почему «…человек позволяет довести себя до столь дикого энтузиазма, заставляющего его жертвовать собственной жизнью? Возможен только один ответ: потому, что жажда ненависти и разрушения находится в самом человеке. В спокойные времена это устремление существует в скрытой форме и проявляется только при неординарных обстоятельствах. Однако оказывается сравнительно легко вступить с ним (с устремлением) в игру и раздуть его до мощи коллективного психоза… Возможно ли контролировать ментальную эволюцию рода человеческого таким образом, чтобы сделать его устойчивым против психозов жестокости и разрушения? Здесь я имею в виду не только так называемые необразованные массы. Опыт показывает, что чаще именно так называемая интеллигенция склонна воспринимать это гибельное коллективное внушение, поскольку интеллектуал не имеет прямого контакта с «грубой» действительностью, но встречается с ее искусственной формой на страницах печати».

Едва ли Фрейд согласился бы с этим умозаключением, потому что первопричину он всегда искал внутри человека, а не во внешних раздражителях, будь то пропаганда, СМИ, политические игры или экономический кризис.

Однако Эйнштейн был глубоко уверен в том, что его внутренний мир был абсолютно гармоничен и практически идеален, а безумным и непредсказуемым был мир, его окружающий.

Приход к власти Адольфа Гитлера в январе 1933 года, по мысли ученого, стал тому ярким и бесспорным подтверждением.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});