Охотник - Тана Френч
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Они собираются? — спрашивает Кел. Это не бьется с тем, что он знает про публику в Арднакелти и про их воззрения на Редди. — Все?
— Я б не сказал, что все. Не наверняка. Они осторожничают — особенно Сенан и Франси. Но не отказались. И чем больше их согласится, тем больше остальные не захотят упустить возможность.
— Ха, — говорит Кел.
Март смотрит на него косо, поверх кружки.
— Ты б решил, что рассудка в них поболе, а?
— Я б решил, что эти ребята не поставили б деньги на россказни Джонни Редди.
Март откидывается на стуле и с удовольствием отхлебывает чай.
— Как уже я тебе сказал, у Джонни великий дар пробуждать в людях идиётство. Шила идиёткой не была, ясно-понятно, пока ее не вынюхал Джонни, и теперь только гляньте на нее. Но дело не только в том. Про всех и каждого в этой округе в уму надо держать еще и то, Миляга Джим, что эти люди тут безвылазно. Кто-то из нас того и хотел, кто-то — нет, но как только землю получаешь, никуда уже не денешься. Только и остается, что найти того, кто б недельку за фермой приглядел, пока ты сгоняешь на Тенерифе полюбоваться на бикини.
— Землю продать можно, — говорит Кел. — Лена свою продала.
Март фыркает.
— Это вообще ни разу не то же самое. Она женщина, и земля была не ее, а мужнина. Я почку свою вперед продам, чем отцову землю; мой отец из могилы встанет и башку мне оторвет. Но мы умеем целый год прожить, не повидавши ни единого нового лица, или места нового, или занятия, за какое целую жизнь ни разу не брались. Меж тем у всех у нас есть братья, которые нам в ватсап снимки валлаби шлют или пишут в фейсбуке, как они крестят детей в бразильских джунглях. — Улыбается Келу. — Меня это не достает, ясное дело. Когда неймется, почитываю про что-нибудь новенькое — чтоб ум содержать в порядке.
— Про геологию, — говорит Кел.
— Вот да, но то было много лет назад. Нынче я Османской империей увлекся. Вот были мальчата что надо, османы те. Чтоб таких забороть, спозаранку надо браться. — Март добавляет в чай еще пол-ложки сахара. — Но кое у кого из ребят таких ресурсов нету. Они равновесие шикарно держат почти все время — привыкли, а то. Но все мы крена даем чуток этим летом, просыпаясь что ни утро и глядя на поля, которым дождь все нужней и нужней, а он никак. Мы все на грани, вот мы где, равновесие не держим. И тут появляется борзый Джонни, гарцует с небылицами своими про кинозвезд, миллионеров и золото. — Пробует свой чай, кивает. — Глянь вон на Пи-Джея, за изгородью. Думаешь, у него ресурсы есть, чтоб держать ум в равновесии, когда Джонни предлагает ему солнце, луну и звезды?
— Пи-Джей, на мой глаз, вполне приземленный, — говорит Кел.
— Ни слова дурного про Пи-Джея, — говорит Март. — Он мужик что надо. Но до ручки себя доводит, с утра до ночи волнуясь о том, чем овец кормить будет, если погода не переменится, а в голове у него нет ничего, что б его отвлекло, когда надо от всего передохнуть. Ни тебе валлаби, ни тебе османов, одна и та же клятая жизнь, какую ведет с рожденья. А тут Джонни притаскивает что-то новехонькое блескучее. Пи-Джей сражен — а как иначе-то?
— Может, и никак, — говорит Кел.
— Да и остальных сразить напрочь тоже не труднее, чем Пи-Джея, они прельщены, вот что. Налицо тяжелый случай прельщения.
— Согласен, — говорит Кел. Осуждать их за это он не считает для себя возможным. Прикидывает, что его самого в Арднакелти привело нечто такое, что под определенным углом можно рассматривать как тяжелый случай прельщения. С ног Кела сшибло крепко и напрочь. Пейзажи здесь по-прежнему потрясают его запросто и безоговорочно, а вот что до всего остального в этих местах, то Кел различает тут слишком много слоев. Кел и эти места достигли определенного равновесия, дружелюбного, пусть и не очень доверительного, поддерживается оно тщательно и с определенной осторожностью с обеих сторон. И тем не менее, даже со всеми оговорками, Кел не в силах заставить себя пожалеть о том, куда его завело прельщение.
— И вот в чем штука, — произносит Март, наставляя на Кела ложечку. — Кто скажет, что они не правы? Ты сидишь и думаешь, что Пи-Джей дурень, раз связался с Джонни, но даже если Падди Англичанин передумает насчет проб, может, Пи-Джею — пусть и всего за несколько сотен — оно того стоит, чтоб хоть недолго подумать о чем-нибудь другом. Так же, как для меня оно того стоит — развлеченья для. Может, проку Пи-Джею будет куда больше, чем тратить эти деньги на психолога, который скажет, что Пи-Джей страдает от стресса, поскольку маманя его из подгузников выпростала слишком рано. Кто знает?
— За то, что они в это лезут, ты же сам их оравой идиётов назвал пять минут назад, — напоминает ему Кел.
Март энергично грозит ему ложечкой.
— Ой нет. Не за то, что лезут. Если они в это влезут так же, как ставят фунт-другой на темную лошадку в «Гранд Нэшнл»[26], идиётства тут никакого. А вот если верят, что станут миллионерами, — это другое дело. Это идиётство. И вот тут-то оно все может пойти несколько наперекосяк. — Бросает на Кела прицельный взгляд. — Девонька твоя доложила им, что ейный учитель говорит: золото тут есть.
Кел ему:
— Трей там была? Вчера вечером?
— О да, была. Сидела в уголку, что твой ангелочек, ни звука от нее, пока не спрашивали.
— Ха, — говорит Кел. Вероятность того, что это лето пройдет, а зубы он Джонни Редди не повыбьет, кажется ему все более ничтожной. — Ну, раз она сказала, что учитель такое говорил, значит, вероятно, говорил.
— Год-два назад, — задумчиво произносит Март, — разницы было б шиш да маненько. Зато теперь куча местного народу считает, что твою девоньку имеет смысл слушать. Здорово, а, как починенный стол на людей действует?
— Она не моя, — говорит Кел. — И вся эта золотая история никакого отношения к ней не имеет.
— Ну, если тянет тебя на технические подробности, — соглашается Март, — не твоя. И отношения, может, не имеет. Но у парней в головах — имеет, и влияние эта история оказывает. Чудеса в решете-то, разве нет? Кто б подумать мог, что кто-то из Редди столько уважения в этой округе заработает?
— Хорошая она малая, — говорит Кел. Ясно, что Март его предупреждает, пусть и бережно — пока что.
Март тянется за очередным печеньем, самозабвенно высматривает такое, чтоб шоколадной крошки побольше.
— Не носится по округе, неприятностей себе не ищет уж во всяком случае, — соглашается он. — Уже здорово. — Выбирает печенье, макает в чай. — Знаешь что? Ребятки такого себе напланировали про золото, если оно обнаружится, что аж тоска берет. Круизы, хлева и туры в Голливуд. Ни один ни йоты оригинального не придумал.
— А ты свое
