Свалка - Чарльз Плэтт

Он свернул длинный корень в бухту, подвесил к своему рюкзаку и побрел сквозь густые заросли.

Дождь словно огромной грязной лапой прибил к джунгли к земле. Почву толстым слоем покрывали сорванная каплями листва и расплющенные растения. Ноги по колено вязли в сыром зеленом месиве перемолотого подроста. Заходящее солнце едва пробивалось сквозь просветы в кронах.

Они нашли просеку, оставленную вездеходом, и шли по ней, пока Гейлорд не увидел четыре огромных дерева, растущих друг возле друга. На половине высоты мощные стволы сходились и переплетались, в этом месте могли поместиться все трое. Об удобствах Оливер уже не мечтал — здесь было безопасно, а спать он был готов хоть стоя.

Гейлорд размотал корень и забросил его на сросшиеся стволы. Джульетта и Оливер влезли наверх вслед за ним и втащили за собой корень.

Все слишком измучились, чтобы разговаривать. Каждый устроился, как мог, и Оливер моментально провалился в гнетущее забытье.

Наутро его разбудили тусклые желтоватые лучи, пробившиеся сквозь листву. Оливер замерз и окоченел. Все тело ныло.

Густой туман покрывал землю клубящимся ковром, окутывал низкорослые деревья и кусты. Влажные джунгли дышали свежестью.

Гейлорд и Джульетта все еще спали. Оливер, стараясь не разбудить их, поднялся со своего места, размотал корень и соскользнул вниз. Утренняя прогулка — отличный способ размять одеревеневшие мышцы.

Он пошел вдоль просеки, время от времени останавливаясь и разминаясь. Плечи и шея понемногу отходили. Джунгли, объятые тишиной, еще спали. В безветрии не колыхался ни один листок.

Вдруг он услышал шаги за спиной и обернулся. За ним бежала Джульетта.

— Куда вы? — крикнула она. — Я проснулась и увидела, что вы уходите…

Он остановился, поджидая ее.

— Просто решил пройтись. Хотелось слегка поразмяться…

Их глаза встретились.

— Давайте прогуляемся вместе, если хотите, — предложил он.

Джульетта замерла в нерешительности.

— Что в этом такого, право, — добавил Оливер.

Она вздрогнула и пошла рядом с ним. Они шли молча, бок о бок. Раз или два он заметил, как она украдкой посматривала на него, как будто пытаясь что-то понять. Мало-помалу он сообразил, что же ее тревожило.

За последние два дня он изменился — почти до неузнаваемости. Он был весь в грязи. Он дышал омерзительным воздухом Говнюхи. Он шел по промозглым джунглям в одном лишь пропитавшемся помоями комбинезоне.

Его инопланетные привычки разлезлись по швам, как скверно сшитый костюм.

Утренний свет был еще слишком слаб, а по земле размазался жирный туман, и они не заметили, как вязкий зеленый подлесок сменился густой болотной травой.

Джульетта споткнулась первой. Казалось, земля под ней разверзлась. Она потеряла равновесие и упала, едва успев схватиться за Оливера. Тот инстинктивно шагнул вперед, чтобы поддержать ее, но почва расступилась, и они вместе, взмахнув руками, рухнули в яму с теплой жидкой грязью, совершенно скрытую ряской.

Оливер запаниковал. Он забарахтался, стараясь удержать голову над поверхностью, но лужа оказалась воробью по колено. Его рвение было напрасным. Он взял себя в руки, перестал махать руками и сел в глубокий ил на дне. Вдруг он расхохотался — до него дошел комизм ситуации.

Джульетта, вцепившаяся в его комбинезон, лежала наполовину под ним. Сперва она растерялась, но потом тоже заулыбалась.

Они лежали вдвоем в теплой обволакивающей грязи, укутанные пеленой тумана, бледно-рыжими клубами колышущегося в рассеянном утреннем свете, и чувствовали себя выброшенными из времени — туда, где их уже никто не найдет. Рука Оливера лежала на ее плече. Не раздумывая, он притянул ее к себе и нежно поцеловал.

Этот поцелуй был несравним с тем, который она подарила ему на ступеньках трапа в праздничную ночь. Этот поцелуй был медленный, нежный, страстный. Обнявшись, они еще ниже скользнули в уютную лужу, оставив на поверхности лишь головы.

Наконец, Оливер оторвался от ее губ, удивленный ее страстностью. Джульетта, прочитав удивление в его глазах, быстро приложила палец к его губам.

— Молчи, — прошептала она. — А то все испортишь…

Он подчинился, и они поцеловались опять. Оливер слегка шевельнулся, чувствуя, как грязь вползает под одежду, восхитительно согревая кожу, возрождая ее, расслабляя болезненно ноющие мускулы.

Джульетта прижалась к нему всем телом — юным, упругим, возбуждающим. Их поцелуи становились все более страстными.

Он нащупал пуговицы на ее рубашке и принялся их расстегивать. Казалось, на свете не могло быть ничего более естественного. И поскольку Джульетта думала точно так же, она не стала его останавливать. Его пальцы уже ласкали ее гладкие груди. Ее руки скользнули под его одежду. Они быстро разделись и вышвырнули мокрую одежду на берег. Грязь была теплой, их обнаженные тела ее не чувствовали. Они забыли обо всем, кроме друг друга.

Когда все кончилось, они в благостном спокойствии лежали, прижимаясь друг к другу. Оливер не удержался и спросил:

— Почему ты столько времени от меня шарахалась?

Она слабо шевельнулась в грязи и поцеловала его.

— Не догадываешься?

— Ну, твой папаша мне пытался объяснить. Тебе было стыдно водиться с инопланетянцем?

— Не стыдно, глупый. Я боялась. Боялась того, к чему это могло привести.

— Но тогда — почему?..

Она улыбнулась.

— Сегодня утром я поняла, что ты больше не инопланетянец.

Она выразила словами то, что Оливер только начинал осознавать. Ему еще предстояло с этим смириться. Он не сможет вернуться к чистой жизни. Никогда. Ни за что.

Лежа в грязи, под теплыми лучами солнца, он зачерпнул пригоршню грязи и размазал ее, теплую и скользкую, по рукам. Он поерзал по ней ступнями и всем телом ощутил ее мягкое прикосновение.

Они вновь обнялись и страстно закувыркались в своей яме, взбивая грязь и разбрызгивая ее по траве.

— Все равно не верится, что со мной такое случилось, — сказал он.

— Для меня тоже многое переменилось, — сказала она. — Ты же знаешь, как копранцы относятся к чужакам. Это не просто предрассудок. Подумай о том, как мы живем. Богатенькие чистюли валят на нас свои помои. По идее, они должны за это платить. Так оно когда-то и было. Эти деньги давали нам средства к существованию. Но постепенно такое положение стало для инопланетчиков естественным, само собой разумеющимся. А за само собой разумеющееся никто платить не будет… И нам, чтобы выжить, пришлось рыться в объедках. Мы ненавидим ублюдков с Пояса за то, что они нас обманывают. Но если они перестанут сбрасывать мусор, нам будет нечем жить. Так что приходится смириться с тем, что нас надули…