Ватарион. Книга 2. Маскарад Хаоса - Лия Шах
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Незыблемый закон от Сотворения. - хрипло согласился он. Облачко пара из его губ коснулось моих, заставляя дышать глубже. - Но что, если Свет согласен померкнуть, чтобы приблизиться к Тьме? Однажды я найду решение, Хелира. И больше ты не сможешь убежать.
- Нам пора возвращаться в лагерь. - сказала я. В голове было очень много слов, но я вдруг отчетливо поняла, что он не примет ответ, что бы я ни сказала. Жизнь и без меня ему ответит, а я даже в себе разобраться не в состоянии. Куда уж мне лезть в чужую душу?
Помедлив, парень отстранился. Мы поднялись с земли и отряхнулись от снега. Смотреть на него сейчас было сложно, мне требовалось время, чтобы вернуть утраченное равновесие. Поэтому мы молча оседлали лошадей и двинулись в обратный путь.
Резвая стайка светлячков божественной магии освещала нам дорогу, звезды над головой таинственно перемигивались, храня бессчетное количество тайн и вместе с ними нашу, а мы неспешно пробирались сквозь редкие деревья заснеженного леса. Лунный свет разбрасывал искры на белом полотне кристаллов снега, а мои мысли постепенно уходили в неожиданную сторону. Я сначала удивилась им, а потом поняла, что должна была подумать об этом раньше.
- Тиль. - позвала я парня, придержав лошадь и поравнявшись с ним. - Ты как-то говорил, что Святая инквизиция монастыри возвела для выращивания истинно верующих...
- Все так, Солнце. Что тебя интересует? - ласково улыбнулся он, заставив немного сбиться с мысли. Я отвела взгляд и сделала глубокий вдох, обжигая легкие морозным воздухом. Помогло.
- Наш новый Великий инквизитор. Ты знаешь его?
- Ты уверена, что хочешь поговорить о нем? - поморщился парень, заставляя вновь посмотреть на него, но теперь с нескрываемым удивлением.
- В чем дело? Вы не дружны? - предположила я. - Мне казалось, что вы там все братья и лучшие друзья.
- Отчасти. - дернул он щекой, уводя мрачный взгляд в сторону. - Тимертилис - особый случай. Скажу так: увидишь его - беги, не оглядываясь. Прикинься тупой, глухой, больной, слепой, но не приближайся к нему. Большего больного ублюдка свет не видывал. Я не шучу. Он совершенно невменяем. что бы понимала, Тимертилис приверженец Старой веры.
А вот это плохо. Старая вера основывается на Старом Священном писании. Если новое имеет множество человеколюбивых послаблений и более добросердечно ко всему миру, то Старое писание - сборник жестоких издевательств над всеми колдунами. И над монахами в том числе. Из самого яркого, что мне запомнилось: самобичевание, истязание голодом и холодом, а за любой проступок грешника ждет жестокая смерть. Старое писание утверждало, что через муки и страдания приходит очищение и возвышение, поэтому истинно верующий должен предать свое тело боли, чтобы обрести духовное могущество.
Да, в книгах Вейна было упоминание, что те психопаты обладали колоссальной силой, но с головой они совершенно не дружили. И все это можно было бы брезгливо отбросить и забыть, если бы не одно "но": Старая вера давала совсем другие указания церковникам при встрече с колдунами. Благословение Тиля - лишь легкое поглаживание против шерсти, по сравнению с тем, что уготовила нашему брату Старая вера. Там было написано, что через мучения должна пройти душа колдуна, а не тело, так как в ней сокрыт корень проклятья. Я не особо поняла, как именно все там у них происходило, но у этих психов есть способы влезть к колдунам в голову.
Наверное, может встать логичный вопрос: "почему эту пакость не вывели, если она такая пакость?". Дело в том, что Старая вера направлена лишь в две стороны: своего носителя и колдуна. Остальным староверцы вреда не причинят. Но не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы представить, как может постоянная боль искалечить разум. Больной ублюдок? Я в этом даже не сомневаюсь.
А еще не сомневаюсь, что мы встретимся. Но ведь он не узнает мой маленький секрет?
Мы вернулись в лагерь и отправились спать. Как бы ни был силен Тимертилис, но этой ночью мной владел совсем другой кошмар. Полчища жутких монстров мчались за мной, не теряя след ни на мгновенье, а я просто продолжала бежать вперед. Туда, где надеялась больше никогда не увидеть преследующую меня ухмылку неизвестного мужчины. Старая вера? Она не причинит мне вреда, пока не откроется моя истинная сущность, а подобное в мои планы не входит. Приеду, расколдую сестру, встречусь с пиратом и уеду. Может, останусь еще на зимний бал и свадьбу Теяры.
Наверняка герцог Феранийский уже нашел тех, кто на нее напал.
***
Следующие три дня прошли таким же образом. Ночью мы с Тилем уходили из лагеря и тренировались, пару часов до рассвета спали, а днем нас ждала дорога, которой, кажется, конца и края не было. Успехи показывали мы оба, более-менее научившись управлять своей силой в заданных условиях. Служитель Бога уже гораздо быстрее призывал благословение, оставляя мне буквально пару секунд на возведение щита, а я тратила уже гораздо меньше усилий на управление щитом и сферой. Мне казалось, что мы вполне неплохо справляемся.
Четвертый день - а точнее ночь - не сильно отличался от предыдущих. Доехав до ближайшей поляны, сокрытой в гуще лесной чащи, мы спешились и, как обычно, встали друг напротив друга, а над нами раскрылся непроницаемо черный купол для маскировки.
- Нападай. - привычно сказала я.
В руке парня тут же стал стремительно разгораться свет, а я соткала темный щит перед собой. Яркие лучи ударили в завесу тьмы, истончая ее и заставляя меня вливать еще больше силы для восстановления. Отведя правую руку в сторону, без особых усилий создала в ней пепельную сферу и направила ее в сторону монаха. Стоило ей приблизиться к Тилю, как парень перемещался в сторону, ускользая из-под удара. Это наш привычный танец, но я знаю, что в итоге все равно догоню его. Мое внимание было полностью сфокусировано на происходящем за пределами щита, поэтому я не заметила того, что произошло позади меня.
Плотный поток энергии ударил под колени, заставляя меня потерять опору и с тихим вскриком рухнуть на землю. Щит и сфера разрушились, больше ничто не стояло на пути света. Тиль услышал мой возглас и почувствовал, что сопротивление пропало, но все равно не успел остановиться. Свет померк почти
