Дом теней: Чихнёшь в воскресенье. Дом теней - Андрэ Нортон

— Ну, пока Тэйн его поддерживает. О, я знаю, весь Южный Саттон говорит об убийстве, все возбуждены, но всё же это частное дело и не попало в заголовки газет. И никто из нас не хочет, чтобы это произошло. Это было бы, например, плохо для колледжа.

— И, наверное, чем меньше суматохи и возбуждения, тем меньше шансов на второе убийство.

— Не говорите так, Фредерика. Я ни на минуту не перестаю об этом думать. Откровенно говоря, я очень беспокоюсь за девочку — Марджи…

— Марджи? — в голосе Фредерики прозвучала тревога.

— Да. Минуту назад вы сами сказали, что у неё что-то на уме. Почему вы так считаете?

— Она ворвалась сюда утром в среду, вскоре после ухода Тэйна. Искала эту табакерку. Боже, может, мне и удалось бы что-нибудь извлечь из неё, если бы я была терпелива и добра. Но дело в том, Питер, что я не смогла повести себя с ней терпеливо и по-доброму. Она меня с ума сводит…

— Знаю.

— Не думаю. Она вас не раздражает, как меня. Она с самого начала почему-то настроилась против меня, и, когда она появляется, я не могу дождаться, чтобы она ушла. У неё просто дар раздражать меня, — Фредерика замолчала и, когда Питер ничего не сказал, торопливо добавила: — Мне очень жаль. В спокойные моменты я думаю о том, как ей помочь.

— Ну, что ж, мне с ней повезло не больше. Захлопывается, как ракушка, всякий раз как я пытаюсь расспросить её. Хуже всего вот что. То, что мы считали страхом, на самом деле болезнь. Она в тяжёлом состоянии.

— О, Питер, мне она показалась совсем больной в среду. Я готова побить себя за своё поведение. Как вы думаете, стоит мне сейчас с ней повидаться?

— Вряд ли. Боюсь, она слишком плоха… Доктор Скотт держит её на успокоительном.

— Боже, Питер, нужно что-то сделать. Она тоже отравлена?

— Кажется, нет. У неё нет симптомов отравления. Больше похоже на грипп… какая-то инфекция.

— Питер, мы должны поговорить с ней. Она может умереть, и мы не узнаем.

Отчаяние Фредерики было так велико, что Питер в темноте снова взял её за руку.

— Послушайте, Фредерика, как вы думаете, что я делал эти два дня? Почти всё время провёл на Ферме. Если она тоже была отравлена, то больше не получает яд. Специально подготовленные сёстры день и ночь следят за питьём и лекарствами, как ястребы. И она, конечно, она ничего не ест.

— Так плохо?

— Да. Говорю вам, мы делаем всё, что можем. Я хотел сразу отправить её в больницу, но мать не позволила. Миссис Хартвел чуть не сошла с ума, когда мы нашли наркотик. Она по-прежнему не в себе, но сейчас это уже неважно. Конечно, ни она, ни остальные на Ферме не связывают болезнь Марджи с действием какого-либо яда. Только мы с Тэйном, но мне кажется, что и на нас подействовала смерть Кэтрин.

— Значит, похоже на инфекцию, на грипп? А что говорит доктор Скотт?

— Вирус. Но в её поведении есть кое-что странное. Она закатывает глаза. Вначале я думал, что от страха. Но теперь у неё всё время расширены зрачки. И ей не становится лучше. Доктор Скотт собирается настоять, чтобы её поместили в больницу для обследования.

Фредерика отняла руку и приложила ладонь ко лбу. Она больше не могла говорить о Марджи.

— А что остальные? — быстро спросила она. — Считают, что это просто болезнь?

— Да. Совершенно. И все очень хорошо относятся к Марджи. Миссис Саттон поместила её в свободную комнату и оплачивает все счета — у самих Хартвелов ничего нет. Маргарет практически содержит их. Конечно, мы приглядываем за всеми, но они ведут себя совершенно естественно. Вероятно, все испытывают только облегчение из-за отсутствия Кэтрин.

— А Роджер?

— Ну, конечно, он не вполне нормален. Но знаете ли? До того, как Марджи стало совсем плохо, он целый день читал ей. Он скоро сам ложится в больницу.

— Да. Он мне говорил. Ещё одна операция на лице, верно?

— Да. Её давно запланировали. Теперь уже отвертеться невозможно, — полковник неожиданно замолчал. — Послушайте, Фредерика, вам пора лечь. Но до этого подумайте о своём списке подозреваемых и постарайтесь вспомнить всё — даже самые незначительные детали, всё, что угодно, что могло бы нам помочь.

Фредерика прижала руки к закрытым глазам и попыталась думать. Миссис Саттон, Роджер, Филиппина, Джеймс, мама Хартвел, Марджи… Крис… неожиданно она распрямилась. — Вы с Тэйном допрашивали Криса? — спросила она.

— Да. Мы оба. Но никаких результатов. А что?

— О, возможно, это лишь воображение, но мне кажется, у него тоже что-то скрывает… во всяком случае он испуган. Вы ведь помните, он очень хорошо знает всех на Ферме. Всегда работает на них… и как-то по-собачьи им предан… всем, даже Марджи… Каждый день носит туда почту.

— Почта… Это уже что-то. Интересно…

— О, Питер, я кое-что вспомнила. Когда же это было? Да, точно. В понедельник после убийства, потому что Крис не пришёл в тот день. Я думаю, он был ужасно напуган. Нет, это было во вторник. Он принёс мне почту и спросил, можно ли ему получить французскую марку с одного из моих писем. Оказывается, он коллекционер. И потом он с каким-то мрачным удовольствием сообщил, что у него есть письмо для Кэтрин точно с такой же маркой… мне кажется, это была авиапочта… и добавил, что теперь она его всё равно не получит, потому что умерла.

— Понятно. Интересно. Письмо из Франции через два дня после смерти. Очень интересно.

— Да. Я удивилась. Может, это связано со снабжением наркотиками?

— Возможно. Во всяком случае стоит расследовать. Мы занимаемся наркотиками. Точнее, пытаемся проследить их источник. Может быть, мне придётся отправиться в Вашингтон, но я надеюсь, что всё-таки не придётся.

— Я тоже надеюсь на это, — сказала Фредерика и чуть не прикусила язык.

— Ну, может, в этом не будет необходимости, — Питер встал. — Боюсь, мне пора уходить, и я не могу по достоинству отблагодарить вас за помощь. Простой разговор с вами успокаивает, а сейчас мисс доктор Ватсон дала мне настоящий ключ — спасибо ей!

— Я подумала ещё кое о чём. Могли Кэтрин и Джеймс состоять в тайном браке? Тогда появился бы отличный мотив.

— Мне казалось, у вас были свои планы на Джеймса. Всё равно — мысль интересная, но я думаю, к настоящему времени мы бы это уже установили. И к чему скрывать это? Ну, мне пора…

— А вы не можете задержаться на чашку кофе… или чего-нибудь покрепче из шкафа мисс Хартвел?

— Нет. Хотелось бы, но нельзя. Ещё не поздно взглянуть на Марджи и поговорить с миссис Саттон о том письме для Кэтрин.

— Я только что вспомнила, что в тот день письма на Ферму унесла Марджи, а не Крис. Она пришла и спросила о них.

— Правда?

Он больше ничего не сказал, и Фредерика подумала, что сейчас он уйдёт. Но полковник, казалось, глубоко задумался. Наконец она сказала:

— Ну, я вас провожу до ворот, если вам действительно нужно уходить. Посмотрю, где мой защитник, раз уж вы меня бросаете.

Огибая дом, они увидели, что в кабинете горит свет; сержант Браун сидел в кресле, а на полу рядом с ним возвышалась целая груда комиксов.

— Какое оскорбление для книжного магазина! — рассмеялась Фредерика.

— Да, когда под рукой столько отличных книг, — согласился Питер. — Тем не менее приятно видеть его здесь, пусть даже и с комиксами.

— Мне тоже, — негромко согласилась Фредерика.

Они молча пошли к воротам, и здесь Питер торопливо попрощался:

— Спокойной ночи, Ватсон — и ещё раз благодарю вас и благословляю.

— Спокойной ночи, Шерлок, — ответила Фредерика и добавила: — Попытайтесь сообщить мне завтра утром о состоянии Марджи, если сможете.

— Постараюсь. Но обещать не могу. Вы ведь понимаете?

И когда Фредерика полуискренне сказала «Да», он быстро добавил:

— И НЕ БЕСПОКОЙТЕСЬ, — с этими словами он исчез в темноте, прежде чем она смогла ответить.

— Как же, не беспокойтесь, — ворчала Фредерика, варя кофе для сержанта Брауна. Но её радовало то, что она смогла помочь Питеру. А тем самым и Марджи.

Этой ночью она спала хорошо.

В субботу магазин работал, и Фредерика решила не закрывать его весь день, главным образом потому, что ждала прихода Питера. Но к концу дня он не появился, и Фредерика уже подумывала о том, чтобы сбежать на ужин в гостиницу, когда с главной дороги послышалась сирена. Фредерика выбежала в переднюю дверь и посмотрела вдоль Еловой улицы в направлении магазинов. Большая белая машина скорой помощи завернула за угол и исчезла в облаке пыли.

Сердце Фредерики сжалось, её охватил страх. Должно быть, это Марджи. Скорая помощь промчалась по Еловой улице от Фермы и свернула на Буковую, ведущую прямо к окружной больнице. Фредерика медленно вернулась в дом и увидела стоявшего у двери сержанта Брауна.

— Скорая? — спросил он.

— Да.

— Говорят, Марджи Хартвел заболела.

— Да. Полковник Мохан вчера вечером говорил, что её, возможно, положат в больницу на обследование.