Дети вечного марта кн 2 - Вера Огнева

- Александр.

- Угу. Вода, как вода. А которые в нее не верят, пусть катятся. Курица!

- А? - подскочила Цыпа.

- Пророс твой болтун. У трех дорог стоит горочка. На горочке камешек, за камешком ямка, а в ямке сидит расточек. Не дергайся, чернушка, если мимо поедете, сразу узнаешь.

Он был другой. Саня больше не обращал внимания на нахальный тон и разбитную повадку гостя. Вот кто настоящий иной. Не человек, не аллари. Солька - тоже, только она жила среди людей и не людей. А этот жил только своим лесом.

Кольнуло легким беспокойством. Зеленый чужак обособился в своем царстве, закуклился, свил гнездо. Но если является надобность, легко его покидает и бродит среди жителей забытой Алларии. Странный и от того страшноватый. Пожелай он, оставить их у себя, будут неделями ездить по кругу, натыкаясь на одни и те же муравейники, да считая лягушек. Но в нем в тоже время полностью отсутствовало то, что в человеческом языке называется злой волей. Воля как таковая имелась. Не злая, не добрая - его собственная воля. И сила, сделать ту волю законом.

Жили когда-то могущественные правители аллари, жили львы, способные изменить ход истории. Были дикие восточные кланы, способные отвоевать свой путь. И был он. Никому не обязанный, свободный. Такой как есть.

Так получалось: их старший брат.

Шак, как велено, встал в середине поляны. Телеги отогнали к опушке. Кони лениво бухали копытами в мягкую лесную землю. Арлекины собрались у телег, только дриада тащила связку бананов. Принесла, уложила, стала натягивать край отвязанного полога.

- Ты закончила, девочка? - мягко спросил Апостол.

- Не могу завязать...

- Давай я, - раздался голос Лесного царя. Солька подпрыгнула, крутнулась на месте и заорала:

- Сколько тебе говорить, чтобы не подкрадывался! Урод зеленый!

- Апостол! - скомандовал царь, не обращая внимания на Солькину брань. - Собирай всех в центре.

Саня и Эд кинулись выполнять приказ. Курицу запихали в повозку. Зеленый подошел к Шаку, и начал шептать ему в ухо.

- Запомнил?

- Запомнил.

-Тогда... стой, дай с дриадкой попрощаюсь.

Арлекины смотрели на восток. Саня не хотел, само получилось. Мельком оглянувшись, он увидел: двое стояли и молчали. Молча разговаривали. Вокруг распрямилась притоптанная трава, и раскрылись бутоны невиданных цветов, волнами пошли листья банана. Дриаду и Зеленого как будто заплело повиликой. Потом Солька упрямо тряхнула головой и шагнула к остальным. Царь в ответ насмешливо улыбнулся.

- Восток - Шак выговорил слово со странным придыханием, и вслед - еще что-то шепотом.

Поляна раскрылась створками устрицы, и Апостол первым шагнул за границу зеленого царства.

Да вашу же мамашу! То есть, его зеленого величества - мамашу! А Саня удивлялся, зачем тот предупреждал про муравейники. Поляна ведь отпустила арлекинов без звука, без трепета. Вообще без какого-либо подвоха. Но стоило пройти полверсты - началось: гигантские сооружения загородили все свободное пространство между деревьями. От одного к другому тянулись вереницы муравьев, ростом с мыш и термитов - с галошу. Апостол молчком, - только желваки играли, - вел телеги немыслимыми кренделями. Саня смотрел строго под ноги, дабы ненароком не наступить на насекомое-переросток. Огорчится Зеленый - полдела. Тварюга за ногу цапнет - до снега чесаться будешь.

Где-то он недоглядел, вернее, недосвернул и треснулся лбом о дерево. За спиной коротко взлаял Эд. Саня обернулся. Ни фига, не смеялся над ним собака - сам угодил в ловушку из заплетенной ежевики, нашпигованной мелкими гнездами земляных ос. Шишка на лбу по сравнению с такой бедой - тьфу! Пришлось возвращаться, и тащить собаку из капкана.

- Ты мне теперь друг, товарищ и брат, - одну сторону лица у Дайрена раздуло мгновенно, рот оттянуло вниз. - Ар-р-р!!!

Это - оса влезла Эду за шиворот, и когда тот попытался ее выгнать, воспротивилась, должно быть, пригревшись. Шак успел отойти уже на некоторое расстоянии. Нагоняли они его крупной трусцой, отмахиваясь по ходу от озверевших ос.

- Апостол, я тебя умоляю, пошли быстрее. Замешкаемся, нас тут точно съедят - костей к вечеру не останется, - кое-как прошамкал Эдд в спину коня.

- Как считаешь, - рассудительно откликнулся Шак, - зачем Зеленый таких огородов тут нагородил?

- Да, пошел он! Не знаю. Шак-бар, я сейчас рехнусь. Больно, гадство!

- А ты не нервничай. Как только начнешь нервничать, точно с ума сбрендишь. Я же не нервничаю. Или на девочек посмотри.

Обе тряслись в телегах. Бледная - в зелень - Ципка закрыла глаза. Фасолька плакала.

- Солечка, - прохрипел собака, - дай какой-нибудь листочек, приложить к ранам. Умру ведь, и тараканы кости мои погложут. Не реви, красавица, любит он тебя. Я те точно говорю. А муравейников наставил, чтобы ты дольше его помнила.

Фасолька всхлипнула, походя, сорвала с кустика широкий мохнатый с обратной стороны лист и протянула Эдду. Лекарство подействовало поворота через три. У собаки раскрылся глаз. Он перестал охать и пристанывать на каждом шагу. Саня тревожить дриаду, на предмет излечения от шишки, не стал. Чего приставать к девушке, если и так видно - готова сорваться и бежать обратно. Пусть отплачет. А шишка что? Сегодня есть, завтра - прошла.

Бег с препятствиями продолжался до вечера. Зеленому припомнили все! Если он их слышал, а мысль такая посещала кота не единожды, то возненавидел на всю оставшуюся жизнь, то есть - вечно.

И только, когда солнце коснулось нижним краем верхушек дальнего леса, арлекины выбрались из лабиринта на поляну. Лошади, что интересно, не пострадали. Шака пару раз хватил за голую руку рассерженный муравей. Курица получила от, недоевших собаку ос, Саня тер лоб.

- Привал, или подальше отбежим? - спросил Апостол.

- Хочу спать, есть, пить, женщину и оркестр мальчиков-флейтистов, - заявил собака. - Но, давайте, еще немного отойдем. Эти монстры крови уже попробовали. Боюсь, стемнеет и вся рать сползется нас дожевывать. По телегам, господа! Дамы, подвиньтесь.

Разгружались в полной темноте. Все так устали, что было не до разговоров. Моча, поели и молча повалились спать.

- Обратную дорогу найдешь? - спросил Собака у Апостола, кода девочки уже сопели, а Санька только еще проваливался в свинцовую дрему.

- Нет там никакой дороги, - отозвался конь. - Термиты свои дома у меня под носом разбирали. Думаю, за нами они их восстанавливали. Загородился Зеленый от соседушки. Со стороны Пелинора - тонюсенькая пленочка, тут - серьезная фортификация.

- Может, нам лучше сразу к границе поворачивать? Выскочим на внутренний рубеж, а там - как карта ляжет.

- Эдди, я так устал, не поверишь, слушаю тебя, а уже сон вижу. Давай завтра решать.

-- Давай.

Санька заворочался, наткнулся на твердое, услышал в ответ тихий ох и окончательно проснулся. Сквозь полог шатра просвечивала серая муть. Рядом спала Цыпа. У Сольки припухли веки. Эд с головой завернулся в плащ. Шак раскинулся на том краю.

Первая мысль была: он - дома. Твердо, колко, сыро и прохладно. Тревожно, странно и... хорошо. Проснутся, начнет занудно гундеть Шак, задирать собака, охать Цыпа и дуться на весь свет Фасолька. А он, Саня, тихонечко выберется из шатра и разведет костерок - девочкам будет не так холодно спросонья. Водички натаскать, прибраться... Работник нужен? Вот он - я. Арлекина представлять? Не велика затея. Котом числиться? Справимся!

И полез, стараясь не задеть чувствительной Цыпы. Выбрался из-под попоны, расшнуровал вход, вылез, распрямился во весь рост и... замер.

Опушку в три кольца окружали люди, одетые в серые накидки. Над полем тянулись космы тумана, от чего молчаливая стража казалась кольцом волнистых призраков. Живыми остались только, переступавшие с ноги на ногу, лошади. Оцепление расположилось далеко, животные даже не заволновались.

Саня плавно проделал все движения в обратном порядке: присел, задом вполз в шатер и осторожно потянул Апостола за ногу.

- Солдаты? - тихо спросил Шак.

- Сколько их? - шепетнул Собака.

- Много, - так же шепотом отрапортовал Саня. - Окружение в несколько рядов, стоят далеко. Серые, как марь.

- Не солдаты, - констатировал Апостол.

- Нам от этого не легче. - Собака начал выпутываться из плаща. Шак оказался одетым и даже вооруженным. Разумеется, их выпирали из Пелиноровой крепости в срочном порядке, но предусмотрительный конь загодя припас меч и пару метательных ножей. У Сани в головах тоже лежали ножны с клинком. Собака ощупал край плаща, проверяя струну.

Завозились девочки. Эд наклонился над самым ухом Сольки и тихо зашептал. Та пару раз моргнула сонными глазами, потом закивала. Пока она просвещала Цыпу, трое мужчин приготовились к выходу.

- Я иду первым, за мной - Эд. Санька, погоди. Сориентируешься по ситуации. За девочками смотри.

Солька начала перебирать в волосах мелкие яркие бутончики. Как ни печально, они годились только, чтобы отвлечь внимание, или как зыбкая, временная преграда. Народу за бортом, как семечек в подсолнухе. Случись заваруха - стопчут не умением, а числом.