Боже, спаси президента - Стефан Кларк

Леанн в дальнем углу пляжа разговаривала по сотовому телефону. Совсем как М., подумал я. Ничего удивительного: они обе замешаны в одной истории.

— Ну что, будешь нашей Матой Хари? — ухмыльнулся Кожаный Пиджак.

— Матой Хари? Это та, которая танцевала восточные танцы?

— Как, ты не в курсе? Мата Хари была известной шпионкой. Она трахала немецких генералов, и те выкладывали ей военные тайны. Так что будешь трахать свою полуангличанку, и если окажешься достаточно хорош, может, узнаешь что-то полезное.

Он говорил медленно, чтобы я понял его французский. Но я бы и так понял. Половину — уж точно.

— Мы это называем l’espionage horizontal[75], — продолжил Кожаный Пиджак. — Мата Хари была не единственной. Франция многих шлюх использовала в своих интересах. — Он рассмеялся, но, увидев, что Леанн закончила разговор и направилась в нашу сторону, быстро замолчал.

— Что ты сказал М.? — спросила она. — Под каким предлогом покинул остров?

Я еще раз коротко рассказал про Сен-Тропе и свадьбу Элоди.

— Что ж, неплохо, — кивнула Леанн. — Пусть побудет одна день или два. Мы проследим — может, сделает какие-то интересные звонки, может, вернется в Марсель. Нам известно, что у нее там не ладится. Займись свадьбой, а потом приступишь к шпионажу.

— Горизонтальному, — добавил Кожаный Пиджак.

— С кем ты должен встретиться в Сен-Тропе? — спросила Леанн.

— С Валери, — ответил я. — Ну, с тем парнем, которого арестовали вместе со мной в Коллиуре.

— Ha, ce petit con[76], — фыркнул Кожаный Пиджак. — Он наркоман, и его дружки тоже. Они нам еще попадутся.

— В Сен-Тропе часто бывают облавы в модных кафе. Если твой Валери попытается купить кокаин, его ждет неприятный сюрприз, — пояснила Леанн.

— Валери? Кокаин? Да нет, не может быть! — Я надеялся, что мое удивление выглядит искренним. — Валери приличный парень, плоть от плоти своей семьи. В особенности он близок со своей старенькой бабушкой… и до сих пор живет дома с родителями…

Пока я отстаивал чистую, как дорогой кокаин, репутацию Валери, мне пришло в голову, что сам я от дома, если подразумевать под домом старушку Англию, давным-давно оторвался. Чем, собственно, я занимаюсь? Защищаю французского жениха дочери моего французского начальника (бывшего, но это не имеет никакого значения), а теперь вот меня силой вынуждают спасти французского президента от банды французских наемных убийц.

Мне казалось, что меня заточили в Бастилию и не дали почитать ничего, кроме правил игры в петанк.

ВПЕРЕД, ЗА ДИЛЕРОМ

СЕН-ТРОПЕ

Во Франции о Сен-Тропе я впервые услышал от отца Элоди.

Я только что переехал в Париж и начал работать на Жан-Мари. Однажды, возвращаясь в офис после совместного обеда, мы остановились на перекрестке поблизости от Елисейских Полей. По «зебре» шли пешеходы. Мое внимание привлекло странное существо наподобие волосатой игуаны. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это женщина. Ей могло быть сколько угодно лет — от шестидесяти до шестисот, и она наверняка перенесла не одну пластическую операцию. Нос у нее был размером с орешек, а накачанные ботоксом губы можно было использовать вместо дивана. Вместо волос — несколько килограммов блондинистых водорослей. Тело мадам было втиснуто в кожаный комбинезон, сшитый на двенадцатилетку, поэтому силиконовые груди торчали из декольте, как несвежие куски камамбера. На ногах у нее красовались туфли на высоченных каблуках — странно, что она до сих не переломала себе лодыжки. Повертев головой, я пришел к выводу, что женщина оставила свой серебристый смарт в двух метрах от перехода и теперь шла в ресторан, один из самых дорогих в Париже. На светофоре все еще горел красный (для машин), и я успел увидеть, как «игуану» провели к столику, за которым ее ждала такая же штучка. Дернув губами (как я понял, это была улыбка), дамы расцеловались, и в эту минуту зажегся зеленый.

Когда машина поехала, я спросил у Жан-Мари, что это было. Он пояснил, что это редкий подвид француженок, наблюдать за которыми можно, только тусуясь в шикарных местах. И добавил, что большую часть своего жизненного цикла они проводят вне Парижа.

— А где? — спросил я.

— Например, в Венгрии, потому что там делают дешевые пластические операции. Но чаще всего — в Сен-Тропе, — ответил он. — Понимаешь, они все хотят выглядеть, как Брижит Бардо в 1964-м. В Сен-Тропе все делают вид, что на дворе 1964-й. Кроме тех, кто назначает цены. Вот эти считают, что сейчас 2064-й.

Он также сказал, что Сен-Тропе — это место, где богатенькие папики поливают шампанским девушек в бикини и где можно встретить женщин, накачанных силиконом до такой степени, что они держатся на воде, как поплавки. Сам он ненавидел это место.

Еще одна позиция, в которой они с Элоди не совпадали.

— Сен-Тропе — отличное место, — сказала она мне однажды. — Лучший кокаин во всей Франции.

Родовое гнездо семьи Валери находилось не в самом Сен-Тропе, а в двадцати километрах в юго-западном направлении. На мой взгляд, идеальный особняк в духе Прованса — высокое белое здание (по крайней мере, три этажа) со слегка покатой крышей, выложенной черепицей цвета охры. Окна на верхнем этаже были закругленными, вдоль второго этажа тянулись балконы. Нижнюю часть здания я не мог разглядеть из-за сада, над которым поднимались свечи кипарисов.

От массивных металлических ворот к входу в дом вела двойная аллея низкорослых пальм. Пальмовые ветви напоминали ярко-зеленые фонтаны.

Внизу сверкало Средиземное море. Отец Валери мог вызвать яхту из Сен-Тропе и дожидаться ее прихода на собственной пристани.

Притормозив перед воротами, которые, кстати, были открыты, я обернулся посмотреть на дорогу. Леанн сказала, что полицейские будут на связи, не вдаваясь в подробности. Как понимать ее слова? Что они за мной следят? Мимо проехала одна машина, потом другая, но ни один из водителей не взглянул в мою сторону. Вертолетов в небе тоже не наблюдалось. Не видел я и бликов биноклей в кустах. Наверное, подумал я, они доверяют мне в достаточной степени и мысль о том, что я могу сбежать под защиту Ее Величества, отметена ими на корню. Хотя что-то подсказывало мне, что это не в духе французов. Скорее всего, Леанн и ее люди появятся… ммм… в самое ближайшее время и в самый неподходящий момент.

Ладно, пора ехать. «Пежо», который я взял напрокат в Бандоле, громко зашуршал шинами по насыпной дорожке. Шоколадно-коричневые стволы пальм были похожи на ноги слона. Воображение нарисовало картинку: сейчас одна из них пнет мою маленькую машинку в направлении моря…

Было около 13. 30, и я был голоден как собака. Слева осталась беседка в греческом стиле. Пурпурные виноградные грозди на ней выглядели так аппетитно, что я уже хотел остановиться и перекусить, но вовремя вспомнил, что Элоди с Валери ждут меня у входа в дом.

Увидев машину, Элоди жестами показала мне, чтобы я повернул направо. Она что, хочет, чтобы я врезался в пальму (у дома они были повыше)? Но между пальмами оказался проезд. С трудом вписавшись в него, я вырулил на асфальтированную дорожку, ведущую к парковке, полную больших семейных «рено»; из общей темы выбивался только красный спортивный «мерседес».

Капот моего скромного «пежо» уткнулся в огромный лавандовый куст, который так сильно благоухал, что я испытал неодолимое желание набить цветами мешочек из льна, как это делала моя бабушка. Правда, в Англии лаванда — редкость, и мешочки она набивала мятой.

Мы поздоровались, и я заметил, что за прошедшую неделю Элоди постарела лет на десять. Не то чтобы она поседела или у нее прибавилось морщин, нет. Все дело в одежде. Элоди нарядилась, как если бы ее пригласили на костюмированную вечеринку «Ботаны и стариканы». На ней были темно-синяя юбка ниже колен и блузка, скроенная таким образом, чтобы грудь была незаметна. Наверное, так одеваются монахини, которых на день выпустили из монастыря.

Валери выглядел так же, как в день нашей встречи в Коллиуре, — широкая улыбка на лице и копна спутанных светлых волос. Плюс дорогие солнцезащитные очки. Его одежда выглядела мальчишеской — ни дать ни взять, паренек накануне выпускных экзаменов.

— Ммм… Пол, не мог бы ты в следующий раз подъехать по другой аллее? — Он смущенно показал в сторону асфальтированной дорога. — Старой дорогой с гравием пользуется только моя бабушка.

О боже… Я еще не переступил порог дома, а уже успел допустить оплошность…

— Прости, Валери. Большие ворота были открыты.

— Да, бабуля приехала утром. Они всегда открыты, когда она приезжает. В любом случае, ты как раз вовремя. Все собрались в гостиной на кофе. — Как только правила были обрисованы, Валери приободрился.

— Кофе? Наверное, мне следовало купить по дороге какой-нибудь бутерброд.