Королева (СИ) - Гарцевич Евгений Александрович jk57

— Я фдефь подофду, буду тафку офранять, — и не слушая возражений, скрылся обратно в машине и люк закрыл.

— Двинули, быстрее вернемся, — Саня кивнул, хоть и видно было, что идея ему так себе, — Печеньку дай и пошли. Беленькую давай, та, что с шоколадом и клюквой. Сладкие они, заразы, но очень вкусные.

Мы вышли в технический коридор и, сверив схемку от Астрид с планом эвакуации на стене, двинули в направлении лестницы.

— Слышишь гул? Будто, где-то за стеной пчелы жужжат?

— Вентиляция, наверное, шумит, — я заметил пожарный щит и пошел к нему, — Прикрой.

— А твой сканер-шманер, что говорит?

Я прислушался. Действительно, гул или скорее напряженный фон, исходящий от стен вокруг. Я даже приложил ладонь к прохладной бетонной стене. Шершавая и слегка вибрирует, как стены в метро. Хотя, если честно, я никогда не трогал стены в метро, но почему-то представил, что на нас сверху вниз несется поезд. Или лифт падает в шахте, но здание обесточено — мы несколько раз проверили.

— Не пойму, — я подошел к пожарному щиту, распахнул стеклянную дверку и снял оттуда штурмовой пожарный топор, — Подожди-ка, у меня шопинг и поскорее пробежимся на какой-то там седьмой.

Я взмахнул топором — почти метровой длины, по весу килограмма четыре, острое лезвие с одной стороны и кирка с другой. Я еще раз взмахнул, не понимая, в чем подвох, слишком легко идет, будто не деревянный дрын со стальной чушкой в руках, а фибергласовый туристический топорик. Потом вспомнил выводы Астрид и хищно улыбнулся, кажется с холодным оружием вопрос решился. Буду порхать, как бабочка и жарить, как жук-пожарник.

— Космос, кажется, гул усиливается, — прошептал Саня, так сжав приклад ППШ, что костяшки пальцев побледнели, — И я вот никак не пойму, а зачем их тут всех закрыли?

Глава 13

— Тихо, — я шикнул за спину, остро понимая, что Сане не кажется.

Гул, действительно нарастал. Он слышался где-то за стенами и над потолком. Сперва было очень похоже на гудение кондиционера, но чем ближе приближался звук, тем больше цокота и скрежета добавлялось. Как будто скребутся по металлу тысячи маленьких ножек. Гул пронесся прямо над нами, короб вентиляции заходил ходуном и натужно заскрипел.

— Саня, дуй-ка к броне, — я закрепил топор на рюкзаке, так чтобы не болтался, но и достать было можно, и покрепче ухватился за «ремингтон», — Закупорьтесь там и отойдите на безопасное расстояние.

— Я тебя не брошу, — возмутился Саня.

— Вот и хорошо. Ждите меня, пока по рации не вызову и заберете, — я кивнул, типа спорить бесполезно, — Здесь что-то сильно кусачее, а в отличие от тебя, мне это уже не так страшно.

Саня поворчал, но доводы принял и потихоньку начал сдавать назад. А я дождался, пока он скроется в «старбаксе», получил подтверждение, что у парней все в порядке, и бросился по коридору. Гул и щелканье было повсюду — будто кто-то скребется и дышит за каждым поворотом, за каждой дверью, мимо которой я проходил, но никто так и не появился. Только тень мелькнула в решетке вентиляции.

За следующим поворотом коридор расширился, дорогу перегородил небольшой брошенный погрузчик с палетой, заваленной картонными коробками. Я забрался в кабину, и замер, разглядывая, что было с другой стороны.

От машины и до самой двери на лестницу пол был завален костями. Пять, а, может, и десять полных скелетов, если задаться целью и поиграть в сборку этого ужасного пазла, лежали полностью обглоданные вперемежку с рваными тряпками.

Прямо под погрузчиком, облокотившись на колеса полусидела мертвая женщина, чем-то похожая на встреченных ранее «нянек». М-да, чайкой она уже не поорет — степень разложения, как минимум пара недель. Ребра вывернуты наружу сильно больше, чем я наблюдал у других «чаек». Кокона нет, только ссохшиеся рваные края, как по телевизору у мумий, но по форме ребер, здесь двухсотлитровая бочка могла поместиться. Между ног и вокруг растеклось маслянистое пятно, от которого в разные стороны идут разводы, будто кто-то полз.

— И кого интересно, ты здесь родила? — я ткнул стволом дробовика «чайку» в затылок, — И сколько? А, мать-героиня?

Ожидаемо, мне никто не ответил. Тело с гулким стуком завалилось набок, освобождая проход. Но наступать на пятно никакого желания не было.

За спиной послышался металлический скрип, перекрывая вездесущий гул. Вентиляционный короб надломился по шву, накренился, одна покосилась, и из отверстия хлынул поток темных сгустков.

Первая мысль — крысы. Вторая — жуки или опарыши в миниатюре. Третья — слепни без крыльев размером с хорошо откормленную крысу. Я пальнул в ближайшего, с ужасом наблюдая, что только малая часть дроби осталась в насекомом, а большинство срикошетило от хитинового панциря на спине. А вот когда твари начали прыгать, получив заряд дроби в полете в открытое брюхо, «ремингтон» отработал на ура — разнеся сразу двоих на ошметки и отбросив еще одного.

Я еще раз выстрелил, развернулся и прыгнул на темное пятно. Проскользил, как по катку, несколько метров и чувствуя, что подошва теперь липнет к полу, бросился к двери на лестницу.

Ввалился внутрь, трижды выстрелил по толпе жуков, выпрыгивающих из-за погрузчика. Лапки у них тоже становились липкими, стоило преодолеть масляное пятно, как они спокойно прыгали врассыпную и бежали за мной по стенам.

Я заблокировал дверь и замер, оглядываясь и прислушиваясь. Посмотрел вверх сквозь лестничные пролеты и где-то совсем высоко услышал отдаленный вопль «чайки». Потянулся к зову, сканируя местность, и хоть гул здесь был слабее, общее впечатление не изменилось. Те же шумы со всех сторон практически ровными волнами.

Зарядил дробовик и, не обращая внимание на копошение и скребки за дверью, начал подниматься по ступенькам.

На втором этаже дверь заблокировали с той стороны. На третьем лежало еще одно тело «няньки», вот только на этот раз это был белый мужчина. Либо очень большой любитель пончиков из «старбакса», либо разнесло его уже после заражения паразитом и вынашивания потомства. Более-менее целым оставались только голова, ноги и руки, на которых еще можно было разглядеть лопнувшие брюки и рукава рубашки с коричневыми пятнами и разводами. Масло из-под него натекло почти на целый пролет.

Не вляпаться я уже не смог. Попробовал пройти по перилам, но оступился и вляпался. И тогда уже специально залез в самую густую часть и покрутил ботинками. Схватился за перила, ногами уперся в стену и, задрав задницу, попробовал потоптаться.

Человек-паук из меня не получился.

Оттолкнулся руками и, по сути, просто отжался от перил. Липко, но мой вес не держит. Пробовать испачкать еще и ладони, я не стал. Поигрались и хватит.

— Космос, прием! Мы слышали выстрелы… — скрипнула рация голосом Сани.

— Порядок, — прилипая к ступенькам, будто в горячую смолу влез, я втопил по лестнице, делая короткие паузы между этажами, — Задрайте все, тут мелочь какая-то стремная…

Мелочь напала на двадцать четвертом этаже. Потоком хлынула из выбитой двери, когда я уже прошел следующий пролет. Только что проходил и никого — обломки мебели в коридоре, пустой кулер, миниатюрная тележка с пустыми синими бутылями и сквозняк от разбитых окон. А еще через мгновение стрекот маленьких ножек, грохот пластиковых бочек и щелканье жвалами у меня за спиной.

Я бросился бежать, перепрыгивая сразу через несколько ступенек. Ноги начали гудеть, пока приятная ломота от мышц под нагрузкой. Дышалось легко, будто не бег по ступенькам, а легкая пробежка, когда весь такой бодренький бежишь по парку, в наушниках играет какой-нибудь бодренький коммерческий хауз с мелодичным женским вокалом, а ты еще и умудряешься улыбаться и махать пробегающим мимо симпатичным девчонкам.

Но как бы ни подействовал на меня стимулятор доктора Альберта, я все-таки начинал уставать. Оторвался почти на два пролета. Мелким тварям скачки по ступенькам давались нелегко, но их преимущество было в количестве.