Не выходите замуж на спор - Александра Лисина

Когда я открыла глаза, он все так же недвижимо лежал у меня на руках. Но, к счастью, с его детского лица сошла мертвенная бледность. Он порозовел, снова начал дышать, а на его губах появилась слабая, какая-то всепрощающая улыбка.

– Пошли, – устало сказала я, поднимаясь на ноги и по-прежнему прижимая Марти к груди. – Сколько он будет спать, не знаю, но, надеюсь, моего Света хватит, чтобы он исцелился.

Глава 9

На протяжении всей следующей недели мы ходили пришибленные и потерянные, заставляя недоумевать преподавателей и пугаться учеников. Шмуль окончательно забросил учебу, сутками напролет сидя в их с ангелом комнате, Васька почти перестал перекидываться в человека, рыская по университетскому лесу в поисках редких травок. Улька стала вовсе похожа на привидение, потому что каждую свободную минутку посвящала готовке экспериментальных лечебных зелий. Мы с Зыряном не вылезали из библиотеки, искали для нее новые рецепты, а Мартин… Мартин по-прежнему спал, безмятежно положив руку под голову и тихонечко светясь благодатью.

За всю неделю он ни разу не проснулся, с каждым днем заставляя нас все больше мрачнеть и сбиваться с ног в поисках лекарства. Осторожные расспросы у преподавателей толку не дали, а рассказать всю правду мы не могли. И дело было не в том, что директриса бы разоралась – это ладно, мы бы пережили, даже если нас все-таки вышибли бы из универа. Но это не помогло бы вернуть Мартина, вот что главное. Зато препарировать его взялись бы с преогромным удовольствием – слишком уж необычным был пациент. А я не хотела, чтобы в нашего ангела тыкали неизвестными заклинаниями. Все, что ему сейчас требовалось, это чистый Свет, а его, как ни крути, могла дать только я.

В итоге я целыми ночами, упившись бессонника до потери соображения и отослав убитого во всех смыслах фея к Ульке, истощала свою светлую половину, отдавая ангелу столько благодати, сколько она могла произвести. Днем мы собирались на ежедневный мозговой штурм и пытались придумать что-то еще. Вечерами разбегались в попытке осуществить чью-нибудь задумку. Потом собирались снова, с надеждой посматривая на спящего Марти. Но время шло, эликсиры не срабатывали, идей становилось все меньше, а ангел как лежал в своей постели, укрытый до подбородка одеялом, так там и оставался, ничем не показывая, что наши усилия возымели какой-то эффект.

Единственным, кого мы рискнули посвятить в нашу проблему, и то далеко не сразу, был Йержик – действительно неплохой целитель, который уже доказал, что умеет хранить чужие тайны. Однако даже он, внимательно осмотрев сладко посапывающего Марти, озадаченно почесал в затылке.

– Все, что я знаю точно, это то, что Мартин не умирает, – изрек он после недолгого размышления. – Благодать есть, значит, все в порядке.

Я провела пятерней по спутанным волосам.

– Но благодать у него заемная – моя. А что будет, когда она закончится?

– Ты решила поделиться с ним? – проницательно взглянул на меня старшекурсник. – А сама-то как?

Я криво улыбнулась:

– Пока живая.

Йержик сочувственно покивал, а затем снова склонился над ангелом.

– Знаешь, – сказал он спустя некоторое время, – мне кажется, ты напрасно переживаешь. Да, дыхание очень редкое, пульс я почти не прощупываю, но постоянно вырабатывающаяся благодать – это признак достаточно активных процессов, которые с ним происходят.

– Для него это не опасно?

– Нет, – задумчиво обронил целитель, взяв ангела за руку. – Полагаю, он просто в стазисе… вернее, в его аналоге, который, вероятно, свойственен ангелам. Ты за ним ничего необычного в эти дни не заметила?

Я чуть не фыркнула.

– Он даже не пошевелился! Не ест, не пьет, почти не дышит. Разве что порозовел немного?

– Этого достаточно, – кивнул Йержик, присев у постели на корточки. – Смотри, благодать его окружает одинаково тонким слоем, от макушки до пяток, так? Хотя раньше он мог светиться только изредка и то лишь в районе головы.

– Откуда знаешь? – подозрительно сощурилась я.

Йержик хмыкнул.

– Я по нему курсовую в прошлом году писал, забыла? Марти сам мне об этом рассказал. Ну так вот, поскольку с благодатью у него все в порядке, а все жизненные процессы хоть и замедлились, но не прекратились, думаю, ваш ангел просто созрел для перехода на следующую ступень развития.

Я как стояла, так и села… на стул.

– А он разве может?!

– Ну, полукровок с ангельскими корнями я раньше не видел, – признался Йержик. – Но известно, ангелы тоже развиваются. Просто каждый такой переход требует наличия определенного количества благодати. И как только в ангеле накопится достаточно Света, он переходит на более высокую ступеньку их пернатой иерархии. Мартин в последнее время, случаем, не получал крепенького такого светлого заряда?

Я оторопело воззрилась на приятеля.

– И не единожды.

– Хватит, я думаю, хотя бы трижды – Небо почему-то уважает это число.

Я растерянно взъерошила только что приглаженные волосы.

Если хорошенько покопаться в памяти, можно с уверенностью сказать, что Марти и правда получал от меня неслабые такие заряды Света. Во-первых, когда я возвращалась из Преисподней, в буквальном смысле вытаскивая себя оттуда за шкирку, затем – на кладбище, когда уродские бесы испоганили Ульке зачет, и, наконец, сейчас. Всю эту кошмарную неделю, когда я не могла отделаться от мысли, что мы безвозвратно потеряем нашего странного друга. Создатель миров! Да я же ночами напролет отдавала ему свою благодать! Каждый день! Вот в этой самой комнате, в которой даже Шмулю теперь не очень комфортно. И ангел покорно все это забирал, впитывая в себя как губка.

– И кем же он теперь станет? – ошарашенно спросила я, глядя на Мартина диковатыми глазами.

Йерж пожал плечами.

– Может, и никем. Скорее всего, просто Света станет излучать больше. Но не исключено, что он вообще не изменится.

Я, поколебавшись, все-таки задала еще один важный вопрос:

– Мне-то как теперь быть? Отдавать еще благодать или лучше не рисковать?

– Хуже не будет, если ты отдашь еще, – отозвался старшекурсник. – Только, чур, когда он в себя придет, ты дашь мне его осмотреть. Очень уж интересно знать, что из этого получится.

– Опыты ставить не позволю, – машинально откликнулась я, напряженно при этом размышляя. – А смотреть – пожалуйста, при условии, что Мартин не будет против.

– Договорились, – повеселел Йержик и засобирался к себе. Правда, у самой двери он все-таки обернулся и добавил: – Тебе тоже пора отдохнуть. Бессонник наверняка уже выдыхается.

Я с мрачным видом отвернулась. Не признаваться же, что в последние два дня не просто с ног валюсь, но и количество капель увеличила в два раза? Да и усталость накопилась жуткая, хотя я регулярно пила Улькины тонизирующие зелья. Правда, к мензуркам с лечебными йержиковскими смесями, которые он отдал в срок, притрагиваться не рискнула – я, хоть и троечница, все же помнила, что наилучшим образом организм восстанавливается во сне. А поскольку все лечебные зелья в той или иной степени имели снотворный эффект… Словом, я не была готова к новой встрече с мужем. Но и альтернативы бессоннику тоже не придумала, потому что все мое свободное время занимал Мартин. Неудивительно, что к настоящему моменту я представляла собой довольно жалкое зрелище и не могла не признать, что прогнозы целителя верны: скоро мне все-таки придется уснуть. А вот проснулись ли я после этого, кто знает?

– Есть еще один неплохой способ бороться со сном, – неожиданно сообщил старшекурсник, уже подойдя к двери. – Для суккубы – наиболее подходящий.

– Да? – с вялым интересом спросила я. – Какой?

– Качественный секс, – гадко ухмыльнулся Йерж и ловко увернулся, когда я швырнула в него подушкой.

– Пошел ты телепортом, придурок!

– Я же только предложил, – рассмеялся этот гад, вовремя юркнув за дверь и крикнув уже оттуда: – А вообще, ты подумай! Для тебя это реальная возможность восстановиться!

Я с грохотом захлопнула дверь и зарычала.

Идиот! Нашел, чем шутить! В последний раз, когда я слышала что-то подобное, меня приковали цепями в холодном подвале и отдали в полное распоряжение двум похотливым инкубам, которые должны были воплотить очередную маменькину задумку. И они воплотили… уроды. Так воплотили, что, когда я пришла в себя на изгрызенном собственными зубами ложе, то по доброй воле призвала светлую ипостась. А моя темная половина, хоть и кривилась от боли, при этом злорадно хохотала, глядя, как весело сгорают в очищающем огне лучшие маменькины учителя.

– Ненавижу! – прошипела я, непроизвольно выпуская клыки. – Ненавижу тварей!