Призрак с горы Мертвецов - Инна Балтийская

После того, как шестом классе на одного из весельчаков свалилась глыба льда с крыши дома, где работала мать Эдика, от него отстали. Дружить с оборванцем по прежнему считалось унизительным, но в лицо ему никто больше не смеялся. Только тихо перешептывались за спиной. Эдик стал героем местным школьных легенд, и заметил, что многие девочки класса начали поглядывать на него с интересом. Этот интерес не гасила даже его рваная одежда и плохие оценки, которые ему ставили, скорее, не за знания, а за убогий внешний вид.

Но Эдика еще не интересовали девочки, зато очень интересовали деньги. Он хотел раз и навсегда вырваться из нищеты, чтобы никогда больше не только не слышать оскорбления, но даже не видеть брошенные вскользь презрительные взгляды. Он чувствовал, что умнее тех недоумков, которые над ним смеялись, и красивее их, но все портила бедность!

Он часами бродил по городу, раздумывая, как можно разбогатеть, и строя дикие, еще детские планы. В мечтах он добывал пистолет и грабил Сберкассу, охотился за местным почтальоном, разносивший пенсии, или врывался на концерт в местном доме Культуры и, наставив оружие на толпу растерянных любителей музыки, велел им снимать кольца и браслеты с рук и вынимать из ушей серьги.

К восьмому классу эти мечты стали приобретать более практический оттенок. Он по-прежнему часами в одиночестве бродил по городу, но теперь его внимание привлекали скупки драгметаллов. Привалившись к стене какого-нибудь дома неподалеку от одной из местных скупок, он подолгу следил за ветхими старушками, которые заходили со служебного входа, держась за оттопыренные карманы старомодных кофт, а выходили грустные, иногда в слезах. Ограбить старушек было проще, чем почтальона или целый дом культуры, и Эдика останавливала вовсе не жалость или уважение к старости. Нет, его пугала мысль, что после первого же ограбления ему на хвост сядет милиция, и дальнейшие нападения приведут его прямиком на тюремную скамью.

Но грабить старушек ему не пришлось. Невысокого паренька с волчьим взглядом исподлобья заметила криминальная структура, крышующая скупки. В один прекрасный день двое здоровенных бугаев схватили хрупкого мальчика под белы ручки и отволокли пред ясны очи директора скупки. Эдик отбивался, но куда ему было против взрослых здоровяков!

— Ай-ай, такой молоденький, а такой злой! — отечески покачал головой широкоплечий седобородый Махмуд Амхудинов, глядя на слегка оскалившегося мальчика. — Чего злой, слушай?

— Ограбить вас хочу! — с вызовом бросил ему Эдик, решивший, что терять уже нечего. Страха не было. Если его сейчас убьют, то так тому и быть. Жить дальше в дикой нищете он уже не мог. — Или вас, или бабок, которые вам золото продают.

— За что же нас грабить? — изумился директор. — Разве мы обидели тебя?

— Мне плевать, кого грабить. Я устал от нищеты. — Эдик чуть не разрыдался, но подавил истерические слезы. Нет, если уж пришла пора помирать, так надо держаться.

Махмуд Амхудинов долго качал головой, присматриваясь к мальчику. Он не привык поручать серьезные дела детям, но этот мальчик был не похож на обычного ребенка. Он велел охранникам принести в кабинет зеленый чай и турецкие сладости, и они долго сидели на мягком бархатном диванчике, попивая горячий чаек из антикварных бело-розовых чашечек беседуя с Эдиком по душам. На маленьком лакированном столике возле дивана журчал небольшим потоком искусственный фонтанчик с водопадом. Эдику казалось, что он попал в восточную сказку. И с этого дня заветная мечта мальчика начала исполняться.

Теперь его вместе со взрослыми товарищами отправляли ездить по деревням, скупая иконы и старинные украшения. Мальчик вызывал у бабусек намного больше доверия, чем здоровенные мордовороты. Он говорил всем, что сирота, и сердобольные бабуси поили его чаем с домашними блинами, и вели задушевные разговоры. Иногда, во время такого разговора, он незаметно капал из стеклянного флакончика пару капелек в чай очередной добросердечной сельской жительницы. Через десять минут та засыпала, а Эдик спокойно забирал из избы ценные предметы, про которые ему говорили скупщики.

Он знал, что милиция ищет его, но не волновался. Снадобье, которое выдавал ему директор скупки, не только усыпляло людей, но и отрезало краткосрочную память, и бабуси не помнили не только его примет, но даже того факта, что с ними беседовал именно мальчик. Выполнял он и курьерские задачи, не всегда безопасные, но ему везло.

Одевался он теперь с иголочки, питался не в скромной дворницкой в подвале, а в хороших кафе. А после десятого класса, чтобы не идти в армию, по совету директора скупки поступил в Политтех. На экзаменах ему напрягаться не пришлось, нужные люди были заботливо подмазаны заранее.

— Окончишь учебу, армия грозить не будет, я тебя к себе возьму. — обещал Махмуд Амхудинов. — Старый я уже, ты мне как сын стал, передам тебе бизнес.

Эти слова для Эдика звучали, как сладкая песня. Тем более, что в институте ему приглянулась белокурая красотка, на которую заглядывались все местные парни. Она явно выделяла Эдика, но он не торопился. Это была его первая настоящая влюбленность, девчонки из его класса, как ни старались, никогда не вызывали у него романтических чувств. Слишком хорошо он помнил их презрительный смех в младших классах.

Белокурая Лилия казалась ему Снежной королевой из зимней сказки. Такая чистая, такая недоступная для всех. Для всех, кроме него, он не мог не заметить, что красотка выделяет его из массы своих поклонников. Она же не видела его в лохмотьях, голодного и обозленного, как дикий волчонок. Она думает, что он с рождения был вот таким, томно-загадочным, в самой модной по тем временам одежде и с крупной суммой свободных денег, на которые мог отвести весь свой курс в дорогое кафе. Да, он легко мог закрутить с ней роман, но что потом? Привести ее в темный, покрытый плесенью подвальчик, где доживает дни его мать, измученная и полуспившаяся?

Нет, он обязательно женится на девушке, но не сейчас. Надо подождать, когда у него появится своя кооперативная квартира в самом центре города. Эту квартиру ему твердо обещал директор скупки, и уже внес первый пай. Чтобы получить заветное жилье, осталось немногое — выполнить сложный заказ. Он переселится в новое жилье, начнет новую жизнь, и полностью порвет все нити, связывающие его с прошлым, с Эдькой-обноском из вонючего подвала.

И все шло по плану до определенного момента. А когда казалось, что все уже закончено, произошло то, чего Эдик не ожидал.

Вместе с компанией разгоряченных студентов он вернулся в гостиничку, откуда должен был начаться поход. Он всегда ходил вальяжно, вперевалочку, к тому же лыжи оттягивали руки, и он постоянно перекладывал их поудобнее, а потому слегка отстал от других студентов. И тут его дернул за руку старый портье. Эдик удивленно оглянулся, но портье с каменным лицом приложил палец ко рту, потом тихо отступил и словно растворился в полутемном холле.

Эдик растерянно оглянулся. Остальные студенты уже поднялись наверх, он слышал, как за ними захлопнулась дверь номера. А в пустом еще секунду назад холле материализовался невысокий пожилой мужчина в штатском.

— Ну привет, Эдик. — сипло произнес он. — Ты деньги с собой носишь? В номере их не нашел.

— А вы кто, грабитель? — Эдик уже справился с первой растерянностью. Как обычно при первых признаках опасности, он мгновенно собрался и лихорадочно обдумывал разные ходы. — Портье с вами в доле?

Незваный посетитель хрипло рассмеялся и коротко отрезал:

— Ошибся, мальчик. Я — старший следователь по особо важным делам Петр Иванцов.

Глава 16

Я в полном ступоре сидела на полу и пыталась понять, что же мне делать. Сначала я хотела немедленно звонить Панкратову, попыталась встать на ноги, чтобы достать со стола телефон, но ноги подкосились, и я снова плюхнулась на пол, больно ударившись спиной о ручку зеркальной дверцы. Мысли метались по кругу, словно свихнувшиеся белки. Значит, Игорь хранил у себя сувениры — локончики, срезанные с трупов девушек. Теперь хранить их стало опасно, а выбросить на глазах у наружки он не решался. И решил спрятать решающие улики у меня дома, в шкафе. Хорошая мысль, кому придет в голову изучать дно старого платяного шкафа? Даже во время обыска мало кто догадается. Вот и подложил… Вот чем объясняется его внезапно вспыхнувшая непреодолимая страсть и желание попасть ко мне домой! А я-то чуть не поверила в искренность его чувств…

Надо звонить следователю, срочно! Или не надо?

Положим, я скажу, что бывший муж заходил ко мне специально, чтобы подбросить локоны и забрать поясок. А он скажет, что заходил помириться. И про локоны знать ничего не знает. И кому поверят?

Я не сомневалась, что отпечатков пальцев Игоря на пакетиках нет. Зато мои — есть, и немало! Зачем, ну зачем я только дотрагивалась до этих пакетиков??? Почему сразу не сообразила, что их нельзя разворачивать? И как мне доказать, что я не сама спрятала локоны в собственном шкафу? У родителей Игоря, у которых он живет, наверняка проводили обыск, причем не раз, и ничего не нашли. А тут я, вся такая правильная, нашла пакеты и уверяю — их подложили!