Темная сторона. Ученица - Ольга Вадимовна Гусейнова

В этот момент послышался заливистый звонкий смех, невольно привлекший внимание. Я обернулась и увидела входившего в столовую Оллера в компании двух ярких, невозможно красивых девиц, вцепившихся ему под локти, – самоуверенных второкурсниц. Ох, совсем плохо, у одной из них на форме красовалась черная нашивка. Под стать Оллеру…

Я быстро перевела взгляд на подругу. Она сникла, смотрела и будто таяла на глазах. А та девица натурально повисла на Оллере, при этом громко заявляя:

– Красавчик, прекрати убегать! Все равно догоню, ведь тебе тут нет равных. Приглашаю за свой столик, в нашу команду. Ты не пожалеешь!

Обольстительно сверкая зелеными глазищами, напористая красотка прильнула полной грудью к руке Оллера и широко, завлекательно улыбнулась.

– Девчонки, вы, конечно, бесподобны, но я не один. Простите…

– Хочешь, чтобы я умоляла? – девушка демонстративно надула губки и затрепетала ресницами.

Оллер рассмеялся. Вышло заразительно, как всегда. Вот только ни мне, ни тем более Рине было не до смеха. Подруга будто окаменела, во все глаза глядя на любимого парня, обвешанного голодными зубастыми щуками. Эх, у нас в Кинсборо, в реке, как раз такие и обитают, из них знатные рыбные котлеты и заливное выходило…

– Девочки, милые, чего же мы стоим? Садитесь, сейчас нас вкусно покормят, а потом…

На громко высказанное предложение Блая, в тон моим мыслям о котлетах, пришел черед оглянуться Оллеру. И он смеяться перестал. Увидев нас с незнакомыми парнями, оторопел, сверкнул черными омутами глаз. Бр-р, все же влияние темной стороны Аарона жутко на нем сказалось. Остается лишь гадать, отчего Рина буквально тает под его необычным взглядом.

Ситуация дурацкая, неловкая, нарочно не придумаешь. Девицы давили на Оллера, не позволяя ему вырваться из их хватки и подойти к нам, а нас с подругой сочли добычей и тоже не выпускали из рук.

Помощь пришла, откуда не ждали. Явился Ивар. Секунда – и вот уже мы с Риной на свободе, а между нами и охотниками на плетельщиц-первокурсниц возникла непреодолимая стена.

– Девочки заняты, вам же сказали, – голос Ивар был зловеще тихим, настолько непривычным, что меня до мурашек пробрало.

Я даже шагнула ближе и заглянула за плечо нашего спасителя, просто убедиться, что это он. Не ошиблась. Он! Но вновь другой: не привычный весельчак и красавчик с гибким тренированным телом, а бесстрастный, опасный мужчина с острым, пронизывающим насквозь взглядом. Холодный стальной кинжал, а не человек, острая грань аж дрожит от голода, так ему хочется вкусить чьей-то жизни – того и гляди брызнет кровь…

Я неосознанно положила ладонь на плечо Ивару. Сама не знаю, то ли успокаивая, то ли пытаясь спасти предприимчивых южан. Глер мой жест отметил, а Блай все еще разглядывал Катерину, точнее, следил за ее взглядом, устремленным на спешно приближавшегося Оллера. Благо тот наконец выпутался из рук захватчиц и несся к нам с видом летящей во врага стрелы.

– Занятную четверку вы создали, – выдал не совсем мне понятное Глер с едва уловимым сожалением, переводя взгляд с Ивара на приблизившегося Оллера.

– Какая есть, вся наша, – прорычал тот, глядя на парней, как на решивших поохотиться на чужой территории нахалов. Взял Рину под локоть, выдохнул и молча, исподлобья изучал их.

Южане не боялись драки или ее последствий. Привычно оценили наших парней, явно высоко оценили, поскольку напряжены были, как натянутые луки перед боем. Академия слабаков не держит, здесь готовят воинов, защитников мира и весьма успешно вытравливают страх. Четверо парней, замершие друг напротив друга, не спешили разминать кулаки. Они словно вели безмолвный разговор. В результате каждый остался при своем. Южане, обольстительно улыбнувшись нам с Риной, ушли. Правда, Глер подмигнул, с явной надеждой на будущее. Вдруг наши парни облажаются?

Мы вчетвером, провожаемые сотнями глаз, сходили за едой и заняли свободные места. Жаль, что сидеть пришлось рядом с Анжеикой. Сегодня, после этой неожиданной и дурацкой стычки со второкурсниками, наша королевишна смотрела на Ивара несколько иначе: как обычно, свысока, но в ее глазах загорелось что-то незнакомое, темное, заинтересованное. До сего дня дочь герцога Лангарского считала нас пылью под своими ногами, а Ивара, с бараньей упертостью раз за разом достававшего ее своими «ухаживаниями», – недостойным червем, утомляющим безмерно. Всяким там теневикам рядом с ней не место. И вдруг такая перемена…

Я отвлеклась. Оказалось, ситуация, подобная нашей, была массовым явлением. Вернувшиеся с практики второкурсники, словно сорвавшиеся с цепи псы, атаковали растерянных первокурсниц яростным вниманием. А вот парни с нашего курса все еще хлопали глазами, не осознавая, что происходит и с чего вдруг такой ажиотаж. Некоторые оторопело разглядывали своих соседок, будто пытались понять: что же в них такого удивительного или прекрасного нашли парни всего на год старше. Те, кто посообразительнее, поняли быстрее. Вспомнили, видимо, как и я, вводную лекцию ректора, где он без околичностей заявил, что боевые пары защитник-плетельщица – это в будущем еще и супружеские пары. Ведь измененные, мутанты, которыми мы станем после прохождения экзамена у первых же пространственных дыр, способны устроить семью только с себе подобными.

Сегодня стало особенно отчетливо заметно, что девушек среди кадетов в разы меньше, чем парней. Может кому-то и нравится повышенное мужское внимание и заинтересованность, но не мне. Пока раздумывала, рассматривала остальных, пропустила проблему, назревавшую за нашим столом.

– Смотрю, ты нарасхват, – не смогла сдержать ревнивой обиды Рина, терзавшая горох ложкой.

У подруги и вчера аппетита не было, и сегодня успели испортить.

– Вы с Никой тоже, – сухо парировал Оллер, но в противовес неласковому тону придвинулся к Рине и наклонился, заглядывая ей в глаза: – Едва удалось вас отбить.

– Угу, только на тебе сразу две красотки висели, липли будто мухи…

– Настолько меня плохим считаешь, что только мухи в голову и пришли? – Оллер попытался пошутить, но грустинка в голосе говорила о многом.

– Я считаю тебя лучшим. Ты даже слишком хорош… – сипло от обиды на судьбу-злодейку и терзаний выдохнула Рина и часто заморгала от подступивших слез.

– Катюшенька, – Ивар переиначил Катерину-Рину, чтобы привлечь ее внимание, – все будет хорошо, поверь потомственному предсказателю и звездочету, каких свет еще не видывал.

– Ты еще и звездочет? – Катюшенька хлюпнула носом и решительно вытерла кулаком глаз, из которого сорвалась слезинка.