Основы методики уголовного преследования и профессиональной защиты от него (на примере уголовно-процессуального исследования должностных и служебных преступлений) - Олег Баев

Во-вторых, исключение возможного последующего уничтожения таких документов. Очевидно, что заявление о получении должностным лицом взятки, явившееся основанием для возбуждения уголовного дела, делает вполне вероятной версию, что этот факт – не единственный в «биографии» данного должностного лица. И следы этого могут обнаружиться в документах, к оформлению которых он имел отношение. А потому вполне естественно предположение, что заподозренный, узнав о начавшемся расследовании, может предпринять активные меры по их сокрытию или уничтожению (в том числе незамедлительно производимому официально, например, в связи с истечением срока их хранения). Заметим, что названные цели выемки свидетельствуют о неотложном характере производства данного следственного действия.

В-третьих, эти документы необходимы для последующего их осмотра, направленного на выявление возможных отличий принимаемых по этим документам решений (и в их оформлении) от аналогичного по своему предмету решения, выполненного, как предполагается, за взятку. Тут же отметим, что факт выявления таких отличий явится одним из обстоятельств, которое затем можно будет эффективно использовать при допросе лица, подозреваемого в получении взятки.

В-четвертых, нельзя не учитывать обязательно на этом этапе расследования выдвигаемую следователем версию о заведомо ложном оговоре заявителем должностного лица в получении взятки, направленном, в частности, на его дискредитацию. В связи с этим саму «устанавливающую» часть постановления о производстве выемки следует составлять в достаточно обтекаемых выражениях. Они должны обосновывать необходимость изъятия определенных документов и в то же время не бросать тень на конкретное должностное лицо (прямо, скажем так, не свидетельствовать о возникших именно в отношении его подозрениях).

Осмотр изъятых документов преследует цели, для достижения которых, по существу, и была произведена сама их выемка. К ним относятся:

а) удостоверение факта выполнения заподозренным чиновником определенных действий (бездействия) в интересах как заявителя, так и других лиц, обращавшихся к данному должностному лицу с аналогичными обращениями (или в отношении которых им рассматривались аналогичные по сути своей материалы);

б) наличие в каждом из них необходимых для принятия решения согласований и других служебных «процессуальных» отметок;

в) соблюдение при этом должностным лицом нормативно установленных или, так сказать, обычных сроков разрешения материалов;

К примеру, при этом можно установить, что сроки принятия решения, за которое, как предполагается, была получена взятка, были более короткие, чем при разрешении этим должностным лицом других аналогичных материалов.

г) наличие в осматриваемых документах каких-либо особых отметок, выделяющих отдельные из них из числа аналогичных.

Заметим, что такие особенности, имеющиеся на осматриваемых документах, зачастую прямо не просматриваются, а выявленные не всегда сразу оцениваются следователем именно в таком качестве. Чаще всего об их наличии и значении становится известно либо из показаний лица, заявившего о даче им взятки, либо в дальнейшем из «признательных» показаний взяткополучателя. В последнем случае эти показания обусловливают необходимость дополнительного осмотра изъятых документов, целенаправленного именно на выявление подобных отметок.

Так, в приведенном выше примере о взяточничестве в вузе, о наличии отметок в письменных экзаменационных работах, позволявших преподавателям-взяточникам их дешифровывать, стало известно из показаний отдельных подозреваемых. Дополнительный осмотр ранее изъятых личных дел студентов, в которых хранятся их письменные работы, выполненные на вступительных экзаменах, позволил установить наличие таких отметок еще в целом ряде из них и выдвинуть затем подтвердившуюся версию, что за положительные оценки и по этим работам были получены взятки.

Наконец, целью осмотра изъятых документов в ряде случаев может явиться обнаружение в них признаков материального их подлога (подчисток, дописок, исправлений и т. п.), наличие которых служит основанием для назначения соответствующих криминалистических экспертиз (почерковедческой, технико-криминалистического исследования документов, а в ряде случаев и автороведческой, и др.).

Кроме того, необходимо изымать и осматривать (а затем приобщать к делу в качестве вещественных доказательств) документы, подтверждающие показания взяткодателя об источниках приобретения им предмета взятки (скажем, выписки о снятии денег с банковских лицевых счетов, их переводе на счет взяткополучателя, товарные чеки о покупке данного предмета и т. п.) и обстоятельствах передачи его должностному лицу (например, счета из ресторана или квитанции об оплате гостиничного номера, при посещениях которых она состоялась или имели место переговоры об этом).

Заметим (на это верно обратил внимание И.С. Башмаков), что в ряде случаев, подкупая должностное лицо, взяткодатели действуют не в своих личных интересах, а в интересах своего предприятия, из кассы (со счета) которого ему для этого выдаются деньги. Очевидно, что документы, подтверждающие факт получения данным лицом этих сумм, также подлежат выемке и приобщению к делу[112]. Как сказано выше, эти установленные в результате осмотра таких документов обстоятельства будут носить характер косвенных обвинительных доказательств.

Выемка банковских и других документов, подтверждающих движение денежных вкладов на счетах заподозренного (а также его близких), приобретение ими недвижимости, производство неких строительных и иных дорогостоящих работ и т. п. преследует цель убедиться в объективности соответствующих показаний заявителя. Кроме того, ее результаты, возможно, дадут основания для выдвижения версии о наличии других фактов коррупционной деятельности проверяемого лица.

Так, по информации, сообщенной главным венным прокурором С. Фридинским, один из руководителей военно-строительного комплекса Минобороны получил от подрядчиков в качестве взятки джип – BMW Х5, а на его дочь была оформлена дорогостоящая вилла на Кипре[113].

Несомненно, что в систему доказательств по данному делу входили и документы, подтверждающие «движение» названной недвижимости.

Обыск в рассматриваемой следственной ситуации также является неотложным следственным действием. Он, по нашему мнению (естественно, при наличии на то необходимых фактических и процессуальных оснований), должен производиться непосредственно перед допросом подозреваемого (чтобы исключить возможность для данного лица к нему «подготовиться»). Очевидно, что обыск должен производиться во всех помещениях, занимаемых (постоянно или временно) заподозренным: в его служебном кабинете, в его квартире или доме, на даче и т. д. Обратим внимание и на то, что практика показала эффективность обыска и автомашины (как личной, так и служебной) этого лица.

В рассматриваемой ситуации по делам о взяточничестве это следственное действие преследует несколько целей:

а) обнаружение предмета взятки, описанного взяткодателем, крупных денежных сумм и других предметов, наличие которых у обыскиваемого или в занимаемых им помещениях позволяет выдвинуть версию об их «неправедном» происхождении. К примеру, большое количество однородных предметов – ваз, спиртных напитков или других предметов, стоимость которых очевидно превышает возможности их приобретения за «легальные» доходы, и т. д.

При обыске у подозреваемого во взяточничестве ответственного сотрудника областного управления внутренних дел было обнаружено несколько сотен бутылок спиртных напитков. Его объяснения, что он их приобретал, готовясь к своему юбилею (который должен быть только через два с лишним года), выглядели крайне неубедительно, что и повлекло за собой выдвижение впоследствии подтвердившейся версии об их криминальном происхождении.

И хотя в такой следственной ситуации между самим получением взятки и возбуждением уголовного дела по данному факту обычно проходит определенное, иногда весьма значительное время, нельзя исключать вероятность того, что на предмете взятки могут сохраниться отпечатки пальцев взяткодателя или посредника. А потому при обнаружении в ходе обыска предмета, совпадающего по описанию заявителя с тем, который передавался обыскиваемому, как и других предметов, которые, как сказано выше, могут иметь коррупционное происхождение, следует принять меры, позволяющие их сохранить для последующих экспертно-дактилоскопических исследований (в частности, надлежащим образом упаковать и опечатать).

Тут же скажем, что нам представляется целесообразным в протоколе обыска отражать объяснения обыскиваемого о происхождении обнаруженных у него крупных денежных сумм и предметов; доказательственного значения эти объяснения, что очевидно, иметь не будут, но явятся материалом для определения тактики последующего допроса этого лица[114];