Осколки: коготь Зверя (СИ) - Майя Чернышева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мамочки! — только и смогла сказать я.
Женщина рассмеялась. Но это была не издевка, а скорее умиление, как родители смеются над первыми неловкими шагами своего ребенка.
— Это отработанный протокол гостеприимства в нашей школе, — объяснила она. — Все относятся к нему как к должному. Впервые за много лет вижу столь искреннее удивление.
Я покраснела от смущения, почувствовав себя деревенщиной. Собеседница же прокашлялась и протянула мне руку:
— Прошу прощения, юная сестра, что до сих пор не представилась тебе. Госпожа Кларисса Сагх, твоя старшая наставница и директриса школы, что основала Ронетт для своих сестер из рода ведуний.
— Маргарита Карлотта Прикер из… Не понять откуда, — я осторожно коснулась ее длинных теплых пальцев в ответ. — Простите, не знаю даже, что о себе рассказать.
— И не нужно. Дай мне немного времени, — она прищурилась. От ее тела тоже пошел свет, но он был не ослепляющим, а приглушенным и едва заметным.
Первое впечатление о госпоже Клариссе оказалось явно обманчивым. Она улыбалась мягко и искренне, совсем не как Элина. Пальцы были испачканы чернилами, как от тяжелой работы в библиотеке. И чернильные пятна словно медузы растекались по всей ее руке до самого локтя.
— У тебя тоже будут подобные, мы не приветствуем современные технологии при изучении столь тонких наук, — снова опередила мой вопрос своим ответом директриса. — Ну, вот я и закончила свое знакомство с тобой.
— Вы мне ни одного вопроса не задали, — недоверчиво нахмурилась я. — Что вы обо мне узнали?
Она улыбнулась мне и заговорила быстро, но в то же время четко, проговаривая каждое слово так, словно оно было прописной истиной:
— Ты занимаешься танцами больше половины своей жизни. Твоя самая любимая книга — «Убить пересмешника», ты как раз привезла ее с собой, надеясь утешиться при чтении. Ты любишь сладости, забавные земные мультики про животных и песни весьма симпатичной и подающей надежды молодой женщины по имени Тейлор Свифт. Ты никогда прежде не имела отношений с магией и потому не понимаешь, что именно произошло этим днем в парке и во дворе дома. А еще… Пекло, девочка моя, ты не виновата в том, что с тобой случилось. Ты защищала свою семью; поступала так, как повела бы себя на твоем месте каждая из нас. Ты не отмечена злом и ни в чем не виновата.
Внутри меня как будто лопнула невидимая струна. Я разрыдалась, сжавшись в комочек. То были не слезы горечи, страха или отчаяния. Это были слезы облегчения. Мне чертовски нужны были эти мягкие и добрые слова.
— Как вы это узнали? — шмыгнула я носом. — Прочитали мои мысли?
— В каком-то смысле, — кивнула госпожа Кларисса, — мой Путь ведуньи — работа с разумом.
— Какой путь?
Директриса что-то тихонько прошептала под нос — судя по интонации — ругательство, но мне ответила:
— Думаю, сейчас не время для запутанных объяснений, потому объясню все кратко и без деталей. Твоя Проводница и наши преподавательницы помогут мне ввести тебя в наш мир наименее безболезненно. Пей, не стесняйся. Это не лекарства рыцарей-лекарей, оно не задурманит тебе голову. Только лишь внесет порядок в тот сумбур, что творится в твоем разуме.
Мои силы на какое-либо сопротивление жизненному хаосу потихоньку иссякали, потому я устало откинулась на спинку стула с кружкой в руках. Сделав глоток, мне показалось, что по вкусу это нечто очень похожее на ромашковый чай с медом, который заваривала мне мама.
— Особенная трава, — снова ответила мне госпожа Кларисса раньше момента, когда вопрос только начала созревать в моей голове, — добавь ее в настой — и ощутишь вкус того напитка, что любимей всего для тебя. А теперь слушай историю, что древнее всех в этом мире.
Мне стало невероятно тепло и уютно, как только горячий напиток оказался в моем желудке. Я подавила зевок, но медленно начала сползать по спинке стула.
— В начале не было ничего. Ни тьмы, ни света. Ни солнца, ни воды, ни неба. А уж меня и вас, дети мои, вообще не существовало даже в замыслах, — голос директрисы звучал успокаивающе и на удивление мелодично, словно колыбельная. — Но появился Он. Благодетель и Отец наш. По Его воле появились Вода и Суша, Пекло и Долина сна, Деревья и Травы. А последними Он сотворил нас, своих любимых детей.
Веки становились все тяжелее и тяжелее. Я поставила кружку на стол и хотела сказать госпоже Клариссе, что устала, но слова замерли комком в горле.
— Сила Его была велика и непостижима разуму нашему, — ее голос доносился как будто издалека, — но был Он добр к своим детям и желал поделиться своей Благодатью с самыми добрыми и послушными, ибо они есть суть творящего. Раздал он каждой по части силы своей и научил творить чары, изменяя сущее. Благодетель разрешил все, но поставил три условия: не создавать с помощью магии жизнь, не продлевать и не забирать ее. То было лишь в его власти…
* * *
Я очнулась так же внезапно, как и вырубилась. Хоть вокруг и не было видно дальше вытянутой руки, что-то неведомое подсказывало, что кабинет директрисы мое бренное тело покинуло. Было тепло и мягко, словно на пуховом облачке. Сделав титаническое усилие над собой, я поднялась, потерла глаза и огляделась вокруг, машинально шаря руками вокруг себя в поисках очков.
Меня положили на кровать и накрыли одеялом. Даже переодели теплую пижаму, отчего стало немного не по себе, ведь кто-то отвечал за раздевание… Глаза все никак не могли привыкнуть к темноте, но чутье подсказывало, что меня переместили в общежитие. Страхи о камере оказались ложными.
Я села на кровати, завернувшись в одеяло. Глупо было полагать, что мне предоставили роскошь в виде отдельной комнаты. Но соседки не было ни видно и ни слышно. Все путала чертова непроглядная темень. Были лишь запахи.
Вишни, фрезии и сырость. Старое дерево, свежесть…
Вдруг раздался глухой звук грома, совсем не такой, что гремел осенью в Форестсайде. Тот словно бы разрывал на несколько частей плоть живого существа. Я в испуге вскрикнула.
— Привыкай, — раздался низкий глухой голос справа от меня, — школа стоит на границе погодной аномалии. Здесь это в порядке вещей.
Комнату осветила вспышка молнии, и я окончательно убедилась, что в комнате уже кто-то жил.
На маленьком узком подоконнике сидела девушка. Она коснулась груди указательным пальцем, зажегши свечи в комнате. Я
