Горизонты любви - Барбара Картленд

— Вы так молоды, — заметил собеседник Айны, — что ваши обширные познания в области кулинарии просто поражают.

— Мой отец придавал большое значение знакомству с кухней тех стран, где мы побывали. Он говорил, что не стоит спешить заказывать яичницу с беконом и яблоко в тесте, если вы англичанин, или бесконечные спагетти, как зачастую поступают итальянцы. — Сосед Айны рассмеялся.

— А какую кухню предпочитаете вы сами?

— Мне нравится марокканская, — ответила Айна, уверенная, что за ее заявлением последуют дальнейшие расспросы, Когда обед был завершен, гости перешли в гостиную, и те, кто постарше, уселись за карты. Айна увидела, что маркиз беседует с тетей Люси.

Они стояли на фоне синих парчовых гардин с ламбрекенами, обшитыми широкой бахромой.

Оба выглядели великолепно. Бриллианты сверкали в золотистых волосах и вокруг изящной стройной Люси, делая ее похожей на сказочную королеву.

» Какая же она красивая! — с восхищением думала Айна. — Как грустно ей стареть, сознавая, что она станет такой же, как маркиза. А ведь та, наверное, тоже была красавицей в молодости «.

Девушка догадывалась, сколько усилий прилагала ее тетка, чтобы подольше сохранить свою красоту.

Об этом свидетельствовало множество лосьонов, помад и мазей на туалетном столике Люси, и Айна знала, что горничная массирует лицо своей госпожи, а пока та отдыхает, кладет ватные тампоны, пропитанные гамамелисом, на ее прикрытые веки.

» Но ведь все равно она проиграет эту битву. Придет время, и она состарится: лицо покроют морщины, а волосы поседеют «, — думала Айна.

Она вспомнила, что миссис Харвестер казалась красивой даже тогда, когда ей было уже за семьдесят.

Лицо пожилой женщины всегда хранило доброе, мягкое выражение, и она интересовалась таким множеством самых разнообразных вещей, что ей, казалось, и некогда было думать о себе.

— Вот на кого я должна стараться быть похожей, — размышляла Айна и тут вздрогнула от неожиданности, потому что в этот момент мужчина, сидевший около нее, спросил:

— Что же я такого сказал, что заставило вас столь серьезно задуматься?

Вечер закончился раньше обычного, так как танцев не было, и не все гости увлеклись картами.

Айна заметила по крайней мере одного человека, который никогда не вставал из-за карточного стола. Это был князь, и она довольно отметила, что ей удалось держаться подальше от него весь день.

Девушка с удовольствием подумала, что может подняться наверх и дочитать книгу, поскольку, если она не дочитает ее сегодня вечером, она так и не узнает, чем кончился роман.

Она поспешно разделась и юркнула в кровать.

На мгновение ее взгляд задержался на альбоме, который лежал на том же месте на столе, где она его оставила.

Айна решила, что когда-нибудь попытается нарисовать маркиза еще раз, затем решительно открыла роман.

Если для Айны вечер прошел быстро, то Люси казалось, что он тянется бесконечно.

Обед никак не кончался, и ей хотелось кричать, что гостям давно пора откланяться.

Она откровенно зевала, делая вид, что не в силах скрыть свою зевоту, хотя и прикрывала рот рукой, но пожилой джентльмен, с которым она беседовала, заметил это:

— Думаю, вы устали, леди Уимонд, — сказал он. — Нам, пожалуй, пора прощаться, тем более что путь домой не близок.

— Я полагаю, лучше не откладывать отъезд допоздна, — поспешила согласиться Люси. — Так страшно, когда лошади мчатся в темноте. Мало ли что может вдруг что-нибудь случиться!

— Вы совершенно правы. Лучше не испытывать судьбу, — согласился ее собеседник и направился через всю гостиную к жене, чтобы поторопить ее с отъездом.

Люси поцеловала маркизу, пожелала ей доброй ночи и весьма экспансивно поблагодарила за столь замечательный вечер.

Затем она вложила свои длинные тонкие пальцы в руку маркиза, их взгляды встретились, и он увидел, как в глубине ей синих глаз вспыхнул призывный огонек.

Наверху Люси, как обычно, ждала уставшая горничная, чтобы помочь ей раздеться.

Люси едва замечала, как она расстегнула ей платье с глубоким вырезом, расшнуровала корсет. Мягко соскользнули с ее прекрасных ног шелковые чулки.

Горничная подала Люси изящную ночную рубашку с кружевами, но она потребовала другую, более нарядную и прозрачную, и пеньюар из синего атласа с кружевными оборками вокруг шеи, по подолу и на широких рукавах.

Когда Люси непринужденным хорошо отработанным движением поднимала руки, рукава скользили к плечам, обнажая большую часть руки.

Люси знала, что никакой цвет не подчеркивал необыкновенную белизну ее кожи лучше, чем синий, который она и предпочитала носить. Тем более что этот цвет шел и к ее глазам.

— Вам расчесать волосы, миледи? — спросила горничная.

— Да, но сегодня только двадцать раз. А потом соберите волосы узлом и закрепите большими шпильками.

Она загадочно улыбнулась своим мыслям, отдавая эти распоряжения и вспоминая, сколько мужчин говорили ей:

— Я мечтаю распустить ваши прекрасные волосы, моя любимая, любоваться, как они падают на ваши ослепительные плечи, и целовать вас сквозь них, словно сквозь вуаль.

Но Люси никому никогда не позволяла этого.

А вот сегодня вечером все будет иначе.

Волнение охватило ее. Она мечтала, как маркиз вынет шпильки из ее волос и прежде, чем прижаться к ее губам, поцелует ее через завесу волос.

— Я люблю его! — призналась Люси своему отражению.

Ни один мужчина не пробуждал в ней подобных чувств.

— И я покорила его сердце! — продолжала размышлять она. — Сердце самого стойкого холостяка в Лондоне, и теперь-то уж он не ускользнет от меня!

— Вы уже ложитесь, миледи? — спросила горничная, и Люси поняла, что та закончила ее вечерний туалет.

— Нет, еще не сейчас. Но вы можете идти. Погасите все свечи, кроме тех, у кровати. Я хочу написать письмо. Я буду в будуаре.

— Хорошо, миледи.

Горничная убралась на туалетном столике и, когда Люси удалилась в будуар, вышла через боковую дверь, оставив зажженным канделябр в виде золотого ангела с двумя маленькими свечками сбоку от кровати с балдахином.

Дрожащий свет свечей создавал в комнате восхитительную атмосферу таинственности, напоенную ароматом алых гвоздик.

Горничная напоследок окинула внимательным взглядом комнату, задержалась на соблазнительно разобранной постели и скривила губы в усмешке, которую ее хозяйка, несомненно, нашла бы слишком дерзкой.

Люси закрыла дверь спальни. Она решила, что с ее стороны неумно ожидать маркиза в кровати. Напротив, она собиралась изобразить удивление при его появлении.

Ей хотелось походить на мадам Рекамье, и она небрежно откинулась на спинку покрытого атласом шезлонга с книгой на коленях.