Т А Й Н А Ц А Р Я И О А Н Н А - Петр Хомяков

И вот тогда то его ждет жизнь обеспеченного рантье. С несравненной княжной Тамарой. Нет, он не будет шиковать. Но будет вести жизнь спокойную и достойную. Как наяву представил он себя, сидящим на мраморной веранде собственной виллы, рядом с бассейном. И Тамару, выходящую из этого бассейна в темном закрытом купальнике.

Почему закрытом? Да потому, что он представил ее себе беременной. С аккуратным животиком, месяце, эдак, на пятом.

Размечтался! – прервал он себя, подходя к месту встречи с очередным агентом. В отличие от уже знакомого нам респектабельного Владимира Степановича, бандитом, можно сказать, действующим, и только одной ногой стоящим в легальном бизнесе. Агент ждал его в собственной машине с затененными стеклами.

Живут же бандюки, – завистливо подумал Мыльников, быстро садясь в машину.

– Подставляешь, начальник, – гнусаво протянул его визави.

– Не ной, – оборвал его Мыльников. – И давай по сегодняшним убийствам попа в Старой Слободе и цыганского барона. Все, что знаешь.

– А чего тут не знать. У Коляна Кащея два заезжих беспредельщика, его знакомых живут уже неделю. Они это и провернули. Завтра, наверное, смотаются. А сегодня, скорее всего, пьют у него.

– Откуда данные?

– От одного Кащеева кореша.

– Кто их на это подбил?

– Не при делах, начальник.

– Где этот Кащей живет?

Агент назвал адрес на одной из окраин, деревни, сравнительно недавно административно включенной в состав городка.

– Хорошо, высади меня где-нибудь поблизости к центру.

– Начальник, не подставляй меня так. Ты бы еще попросил к твоей ментовке подвезти.

– К ментовке не надо. Но укромных мест у нас и около центра полно. Не Москва, чай.

– Ладно. Но все же по аккуратнее в следующий раз.

– Не трясись. Когда он еще будет, тот следующий раз.

– На повышение идете?

– Не сглазь!

– Тьфу, тьфу, тьфу, – символически плюнул агент через левое плечо.

В райотдел Мыльников влетел почти бегом. У своего кабинета он увидел стажера, только что вернувшегося из Москвы.

– Семен Платонович… – начал было тот.

Но Мыльников оборвал его.

– Не время, Андрей. Собирайся, едем на задержание.

И побежал дальше по коридору, поднимать группу сопровождения оперативных мероприятий. Собрались довольно быстро.

Но, тем не менее, уже вечерело. В Хохловку, так называлась окраина, где жил пресловутый Коля Кащей, они въезжали уже в сумерках. Эта бывшая деревня была отделена от городка железнодорожной линией. С остальных трех сторон она была ограничена рекой, долина которой делала в этом месте крутой изгиб. Железнодорожная линия пересекала этот изгиб в его основании.

Машину оставили сразу за переездом. И к дому Кащея шли пешком.

Улица, на которой стоял этот дом, шла параллельно железной дороги и торцом упиралась в резкий обрыв. Дом был крайний, и поэтому огород Кащея одним концом примыкал к обрыву. Соседом старого уголовника была семья москвичей. Их участок был отделен от участка Кащея высоким добротным забором.

Если находившиеся в доме бросятся бежать, то наверняка через огород по маленькому овражку к реке. Именно там Мыльников приказал стать в засаде двум омоновцам. А сам с Андреем направился к воротам Кащеевой усадьбы.

Они были не заперты, и Мыльников осторожно вошел. Дом был одноэтажный, но на довольно высоком фундаменте. Собаки не было, и Семен Платонович без осложнений поднялся на высокое крыльцо.

Он постоял, прислушиваясь. Стажер занял позицию у окна, выходящего на улицу. Из дома доносились легкие шорохи. Мыльников достал пистолет и резко открыл дверь.

– Стоять, милиция! – резко воскликнул он.

Но стоять было явно некому. Около стола, заставленного полупустыми бутылками водки и объедками, на старых стульях сидели, откинувшись в довольно неестественных позах, три человека. В одном из них Мыльников узнал по описанию агента, Кащея. Тощий, с желтой нездоровой кожей и косо сросшейся сломанной ключицей. Кащей сидел за столом в одних трусах. Впрочем, летом он всегда ходил полуголым. Двое других имели вид уголовных громил. Кащей и один из громил сидели с закатившимися глазами и хрипло неровно дышали. Третий не подавал признаков жизни. На губах у него застыла пена.

Легкого толчка открываемой двери оказалось достаточно, чтобы нарушить равновесие этого неподвижного тела, которое с шорохом сползло со стула и шумно шлепнулось на пол.

– Андрей, сюда! – позвал Мыльников, а сам бросился в заднюю комнату, примыкающую к чулану. Дверь в чулан оказалась открытой, и Семен Платонович бросился через чулан на огород. Раздался выстрел, судя по звуку, пистолетный, а потом треснула автоматная очередь.

Мыльников походя успел с досадой подумать, что мог бы сам неосторожно стать мишенью для стрелявшего. Хотя уже понимал, что это не так. С конца огорода послышались крики. Мыльников бросился туда.

Омоновцы стояли рядом с лежащим на земле человеком. Майор устало подошел к ним.

– Не могли взять живого, – с укором сказал он.

Один из омоновцев виновато промямлил.

– Он нас первым заметил, товарищ майор. И пальнул в Саньку. Того только бронежилет спас.

Второй омоновец был явно в не лучшей форме. Удар пули, даже через бронежилет, был весьма болезненным.

– Ну, я чисто машинально и срезал его. Чеченский опыт. Если не научишься действовать на автомате, то приедешь в цинке.

– А что же вы, такие опытные, его первыми не заметили? Вояки…

Мыльников не скрывал досады.

– Да он какой-то профи. Бежал почти бесшумно.

– Ладно, иди в дом, скажи Андрею, чтобы вызывал оперативно-следственную группу и скорую. Может эти, отравленные, еще оклемаются, – сказал Мыльников подстреленному омоновцу. – А ты пока останься со мной, – приказал он другому.

– А что, там трупы?

– Как минимум, один. И еще двое кандидаты в покойники.

– Ну не хрена себе, – заметил стрелявший омоновец.

Мыльников внимательно посмотрел на убитого. Выше среднего роста. Сильный, жилистый. Продолговатое костистое лицо. Выразительное и запоминающееся. Заостренный на конце длинный нос с легкой горбинкой. Широко расставленные серые глаза неподвижны. Волосы чуть вьются. Прямо подстриженная снизу борода лопатой.

Этакий типичный православный воин с обложки иного журнала соответствующего профиля.

Мыльников вспомнил, что видел его на заседании философского клуба.

Глава 10. Приключения не кончаются

Было уже поздно. За окном было темно, несмотря на долгий летний день. Мыльников сидел в кабинете Егорова, устало глядя на подполковника.