Замок из дождя - Кристина Лестер

Не знал он и того, что во время танца Сеймур поинтересовался, каковы намерения Филиппа относительно холдинга и своей фирмы. И не знал, что Селин ему строго ответила:

— А вот это не мое дело. И тем более не твое.

11

Утром Филипп проснулся с твердым намерением начать новую жизнь. Он шел в холдинг с одним-единственным желанием: торжественно оформить документы на продажу акций и вручить президенту свою фирму Черт с ним, пусть забирает и не смеет больше заговаривать о Джессике! Он больше видеть ее не может и слышать о ней не хочет!

И эту предательницу, эту подлую актрису, которая все время только вела изощренную игру, он считал своей подругой! И мучился угрызениями совести, потому что она любила его, а он не мог предложить ей взамен ничего, кроме секса.

Селин, только Селин. Она одна не предаст его. Скоро Рождество, им нужно как можно быстрее уехать из Нью-Йорка. Она сама предлагала путешествовать, вот они и поедут. Куда угодно, только подальше отсюда.

Нью-Йорк он больше не мог выносить. Нью-Йорк высосал его силы, вымотал ему душу. Ему никогда не нравился этот город, и сейчас Филипп отчетливо понял, как тоскует по Дорфу. И по домику, в котором по-настоящему познакомился с Селин.

Сейчас он хотел увезти ее туда и жить там до конца дней своих, только знал, что она не согласится. Ну что ж, он увезет ее в любую другую столицу мира, где жизнь бьет так же сильно и мощно, только не в Париж, она ненавидит Францию, и не в Лондон (там слишком строгие нравы, сказала она как-то). Он увезет ее куда-нибудь очень далеко. Где их никто не найдет. Где их никто не потревожит. Где Селин будет его и больше ничья. Он с нежностью вспомнил те дни, когда они были вместе, практически не выбираясь из спальни, и пронзительная тоска охватила его душу. Ради этих нескольких суток можно было родиться на свет и подождать еще двадцать девять лет, прежде чем встретить ее…

Филипп сладко вздохнул и поднялся на этаж, где располагалась дирекция. Президента не было на месте, Джессика любезно и чуть холодновато сообщила ему об этом. Филипп с презрением смотрел ей в лицо и молчал.

— В чем дело? — не выдержала она. — Я чем-то обидела вас, господин Шиллер?

— Нет, что вы, — брезгливо скривив губы, ответил он. — Ни в коем случае.

— Филипп, что с тобой? Почему ты так на меня смотришь?

— А как мне еще на тебя смотреть? И вообще, мисс, почему вы позволяете себе говорить со мной так фамильярно и на «ты»?

— Филипп, что случилось?

— Я вам не Филипп! — заорал он, наклоняясь над ее столом. — Передайте президенту, что я вернусь через час. Пусть готовит бумаги на покупку фирмы.

— Что? На покупку фирмы? Ты с ума сошел!

Филипп, тяжело дыша, остановился в дверях.

— Это что же такое? — тихо спросил он. — Что же за бардак в вашем холдинге? Какая-то секретарша позволяет себе учить меня, что мне делать с моими акциями! Девушка, учите лучше своего босса!

— Филипп! Очнись!

— Уберите от меня руки! Развели тут… бордель!

— Что?

— Да!

— Слушайте, ну что ж вы орете на весь коридор. — В дверях появился Сеймур. — Хоть бы дверь закрыли… Фил, можно тебя на пару ласковых?

— Вы поняли, что нужно передать президенту? — снова обернулся Филипп к Джессике.

— Поняла.

— Я буду через час.

Он и Сеймур вышли в коридор. Филиппа трясло как в лихорадке. Он с трудом сдерживал себя, чтобы не обозвать Джессику последними словами, потому что прекрасно понимал, что Сеймур об этом тут же растрезвонит.

Сеймур зашептал Филиппу на ухо:

— Слушай, ну ты крут, я не знал, что ты так крут!

— Ты о чем?

— О твоей Селин.

Филипп мгновенно пришел в себя и перестроился. Даже гнев немного прошел.

— Что ты хочешь этим сказать? Кстати, о чем вы вчера говорили весь вечер?

— Да так, ни о чем! — Взгляд Сеймура забегал по стенам. — Знаешь, а она лучше Ангелочка. Слушай, так прикольно: Джессика — Ангелочек. А Селин — Вампирша!.. Ну ты крут! — Сеймур с уважением посмотрел на него.

— А в чем дело?

— А она знает?

— О чем?

— О том, что у тебя есть другая, ее точная копия.

— Кто «она»?

— Селин, конечно. Я вчера сказал ей, что она оригинал. А Джессика — копия. Молодец я?

Филипп устало смерил друга взглядом:

— Если бы перед тобой сидела Джессика, ты бы сказал, что это она — оригинал.

Сеймур засмеялся:

— Ну ты все правильно понимаешь! Ты же сам знаешь, как для баб важны такие мелочи.

Филипп вдруг неожиданно для себя самого взял его за грудки:

— Только знаешь, в чем дело?

— Э! Э! Обалдел, что ли?! Убери руки!

Филипп чуть приподнял его над полом:

— Дело в том, что ты вчера был абсолютно прав: для меня именно Селин — оригинал. А все остальные бабы мира, вместе взятые и многократно умноженные, просто меркнут перед ней! Понял?

— Понял!

— И больше ты ни слова не скажешь мне на эту тему, иначе я…

— Филипп, ты — идиот! Она же продажная девка!

На несколько секунд в коридоре повисла жуткая тишина, потом Сеймур с оглушительным треском отлетел на несколько метров и упал на пол. Филипп хорошо умел драться, к тому же сейчас имел большое преимущество в весе.

— Что ты сказал? — спросил он тихо.

— Фил, прости. — Сеймур поднимался, вытирая кровь на губе. — Просто она вчера… пока ты спал… Извини, но она согласилась пойти со мной на свидание! И не только!

Еще один удар уложил его на лопатки.

— Ты правда идиот! — заорал Сеймур.

Из кабинетов начали выглядывать любопытные.

— Я тебя сейчас размажу по полу.

— Да она целовалась со мной! Да ей все равно с кем спать, Фил!.. А!.. Кретин!

В коридоре началась паника. Драка в холле дирекции, это, знаете ли, чепэ. Тотчас забегали, закричали, Филиппа попытались удержать, но он врезал кому-то еще, причем сломал очки, тут же бросились помогать пострадавшему, потому что стекло разрезало щеку.

Сеймур не успевал принять боевую стойку, как тут же получал следующий удар и снова падал. Филипп только дожидался, когда он поднимется, и тут же снова валил его на паркет.

Сейчас он чувствовал в себе прабабкину кровь. Он не мог остановиться, он бил на поражение, он хотел убить Сеймура, а в его лице — и Джессику, и президента, и весь мир, который так враждебен к его маленькой Селин…

Потом он упал рядом с Сеймуром на колени и снова схватил его за грудки. Филипп больше не мог говорить, он хрипел:

— Если я когда-нибудь услышу от тебя хоть слово о ней, я убью тебя и сяду в тюрьму! Но мне будет приятно! Сеймур, ты — баба. Ты не мужчина, ты мерзкий, грязный сплетник! Я не верю ни одному твоему слову.