Кодекс Охотника. Книга XII - Олег Сапфир
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Здание погрузилось мрак. Я шёл и улыбался. Честно говоря, хотелось пошебуршить ещё в этой верхушке «Триумфа». Но все-таки бойцы у него были крепкие, и даже со всем своим подкреплением, я либо развалил бы полстолицы, либо потерял много хороших людей. Ни того, ни другого мне не хотелось. Кажется, мне попалась такая рыбка, которую я не могу заглотить в один приход, но это пока. Я, конечно, попытался кое-что спереть с помощью Шнырьки. Но эти ребята были предусмотрительными, и большинство хранилищ было непроницаемым.
Что ж, я бы ещё Шмыгулей пару десятков запустил, но Волк сказал, что нужно немного подождать. А то за последних несколько дней цена Шмыгулей на столичном рынке сильно подросла. И, «дабы не подводить новых надёжных партнёров и покровителей», — это Волк передал дословно слова парнишек, что открыли автосалон, — те заказали машинки в провинциях. Но для этого должно пройти несколько дней. Ну, а эти несколько дней были великолепным шансом для владельцев столичных Шмыгулей сдать их по завышенной стоимости или почти без доплаты поменять на что-то более престижное. Хотя… столичные новости смотрели все, и престиж Шмыгулей взлетел до небес. Некоторые, по слухам, даже самостоятельно решили на них полетать, считая, что эта какая-то секретная фишка от производителя. Ожидаемо, получилось не очень…
Волк говорит, что возможно наши пацанчики даже получат статус официальных дилеров, хотя сами они относятся к этому скептически. Типа, что там на новых машинах заработаешь? А вот взять старое ржавое ведро, слегка подкрасить и подмандить его ровно настолько, чтобы она завелась и проехала 100 метров на демонстрации для клиента — вот тут можно хороший куш словить. Правда, они потом проговорились, что это всё теоретически, а сами они ребята честные и, конечно, никогда так не поступят.
Со слов Волка и разговора с Анной я понял, что «три Ивана» уже начали действовать. Долгоруковы притащили к магазину свою гвардию, и Морозовы и Андросовы отхапали себе по кусочку выделенной им территории. Правда, там пока велись восстановительно-реставрационные работы. Но, по крайней мере, они уже выгнали из своей зоны влияния всякую шушеру.
Волк оставил за себя Виталика Зыкина, строго-настрого предупредив, что если с его любимым «Буревестником» что-то случится, то обратно бравый гвардеец может не торопиться, потому что Волк его найдёт и открутит голову, в прямом смысле этого слова. Виталя засмеялся, зная веселый характер своего командира, но как-то неуверенно, ведь это касалось любимого «Буревестника» командира. В итоге пообещал, что всё будет хорошо, и мы распрощались.
Я остановился перед машиной, которая должна была отвезти меня уже в аэропорт, и задумчиво посмотрел на телефон.
— Тебя что-то беспокоит, Саша? — тут как тут оказался Волк.
— Да, Бурбулис гад, вне сети, и трубку не берёт.
— Так он уже в самолёте.
— В смысле? — спросил я.
— Так он с ночи в самолете сидит. Сказал, что телефон отключил и выбросил в Неву, потому что в ближайшее время в столице появляться ему, как он выразился, «нерационально».
— Твою ж мать, — сказал я, — Ну, хорошо хоть вернулся. Один?
— Да и Один со своим учеником там. Странноватый чувак, — покачал головой Волк, — Но я навёл справки. Ему реально Героя Империи должны были дать, но что-то у него пошло не так. То есть лётчик он хороший, но как бы Один ему мозги не запудрил.
— С чего ты это взял? — удивился я, когда мы уже ехали в аэропорт. — Ты же знаешь Одина!
— Да, знаю. Но, честно говоря, ученик у него первый, и я немного за него переживаю.
— В смысле? — удивился я.
— Да вот, вчера наблюдал его медитацию. Пилот медитировал, а Один ходил вокруг него и умные речи толкал, одна из которых была, что «под лежащий камень вода не течёт, но камень и сдачи дать не может».
— Что-то я не помню такую мудрость.
— Вот и я не помню, — сказал Волк. — Похоже, наш самурай решил собственные мудрости уже придумать.
— Так это хорошо? — уточнил я у Волка.
— Не уверен, ох, не уверен, — сказал тот.
Скоро мы были в аэропорту и зашли на борт самолёта, любезно предоставленного Доброхотовым.
Эпицентр в последнее время немного затих после всплеска, поэтому самолёты снова стали летать более-менее свободно, а не только лишь дирижабли, которые отстреливались от летающих тварей на каждом шагу. Так, в любом случае, я был уже внутри, и там был Один, так что я даже отказался от истребителей сопровождения.
— Александро, друг мой! — распахнул руки в объятиях Бурбулис, и пошёл навстречу, как только увидел меня.
— Не подходи ко мне, — я посмотрел на него.
Его кафтан был порван, борода с кусками седины отросла. Выглядел он сейчас сильно старше своих лет, да ещё и мешки какие-то под глазами появились. Я, честно говоря, немного испугался, что может он где-то душевного червя подхватил, но потом принюхался.
— Бурбулис, гад, ты что, бухал всё это время?
— Бухают алкоголики, — сказал Бурбулис. — Мы с моим другом культурно отдыхали.
— Твой друг — это Бухой Дед?
— Ну да.
— А как бы само имя тебе ни на что не намекает?
— Он мне всё объяснил, — абсолютно серьёзно сказал Бурбулис. — Чтобы быть в Питере, и не пить — абсолютно невозможно и противопоказано!
— Противопоказано кем или чем? — удивился я.
— Традиции, Александр, традиции, — развёл руками Бурбулис. — Кто мы такие, чтобы их нарушать?
— Так, а Дед-то твой где? — уточнил я.
— Он не мой… Ну, у него ещё остались какие-то дела здесь.
Я с облегчением вздохнул, что тлетворное влияние непонятного старикана осталось в прошлом.
— Но он обещал прилететь ко мне в гости в ближайшее время. Ты же не против? — тут же опять напряг меня Бурбулис.
— Да как тебе сказать? — сказал я. — В принципе нет, только с его приездом я объявляю усадьбу безалкогольной зоной, исключительно для вас двоих.
— Боюсь, его это не устроит, — покачал головой Бурбулис.
— Ну, нет так нет, — хмыкнул я. — Тогда он может просто не приезжать.
— Но я всё же поговорю с ним. Думаю, что
