Две причины жить - Евгения Михайлова

Лариса, к сожалению, пришла вовремя. Он даже поесть не успел. Она нежно к нему прильнула и положила его руку себе на грудь.

Он стал расстегивать ее блузку. Она сняла цепочку, вынула из ушей сережки и положила на столик. Затем села на кресло, раздвинула ноги, опять взяла его руку, прижала сначала к губам, потом быстро толкнула ее под юбку. Руке стало горячо и мокро. Лариса пришла без трусиков. Он почувствовал сильное желание, высоко задрал юбку, но вдруг вспомнил Светлану в этом кресле, ее беспощадный взгляд и слова: «Игорек, детка, покушение было. Мы теперь с тобой повязаны. Да и деньги ты взял». Нет, он сегодня ни на что не способен. Нужно попросить у Наташки какую-нибудь таблетку. Она их в мешке держит.

— Извини, Ларочка, но у меня сейчас такие дела, я совершенно разбит.

Лариса не сразу поняла. Затем вспыхнула:

— По-моему, ты переутомился. И, похоже, с Орловой.

— Это не то, что ты думаешь. Давай пока массаж тебе сделаю, а потом…

— А потом ты соизволишь меня трахнуть? Да ты за кого меня принимаешь? Ты соображаешь, кто я и кто ты?

— О! Классовое неравенство! Прошу прощения! Не смею навязываться. — Он побледнел от унижения и злости. С трудом сдержался, чтобы не сказать: «Да пошла ты к такой-то матери. Сварливая и скупая нимфоманка».

Она вскочила и стала судорожно собираться. Дрожащими руками застегнула блузку, взяла цепочку, задев одну маленькую сережку. Та упала на пол. Игорь легонько подвинул ее ногой под стол. Пока Лариса поправляла юбку, он смахнул со стола другую.

— Где серьги? — спросила она. — Вот здесь лежали мои серьги!

— Ты у меня спрашиваешь? Ищи там, где положила. Может, упали.

Пусть поползает за своими крошками. Телезвезда. Он сам не понимал, зачем подвинул носком туфли серьги за ножку стола. Может, просто чтобы помучить ее или чтобы она расплатилась за оскорбление.

Лариса опустилась на колени, пошарила по полу, затем встала и сухо оказала:

— Здесь темно и грязно. Принеси веник.

Игорь открыл дверь кабинета и крикнул: «Наташа, зайди, пожалуйста, с веником».

Наташка явилась и что-то промямлила ртом, залепленным жвачкой. На ней был синий рабочий халат, надетый на голое тело. Лариса с ужасом уставилась на нее. На белой нежной шее висела Ларисина цепочка с крестиком. Сомнений быть не могло.

Крестик с крошечным рубином по Ларисиному заказу припаяли к цепочке, чтобы он не сползал в сторону.

— Я вызываю милицию, — хрипло сказала Лариса и, схватив Наташку за руку, потащила ее к администратору.

На ступеньках клиники Дина налетела на главврача Андрея Владимировича. Он осторожно поддержал ее и на мгновение прижал к себе, чтобы она не потеряла равновесие. Дина хотела извиниться и тут же забыла об этом, встретившись с горячим, восхищенным мужским взглядом. Дине вдруг стало хорошо, как кошке на солнышке. Будто растаял лед установленных самой себе запретов. К чему бы это? Может, к тому, что она просто женщина, молода и хороша собой? И этот мужчина ей нравится?

Дина что-то пробормотала и быстро ушла. Андрей Владимирович закурил, приходя в себя. Этот факт больше нельзя отодвигать на задний план. Рядом с ним ходит, дышит, что-то делает потрясающей красоты женщина, и у него появилась вредная привычка — думать о ней с вожделением.

В отделении милиции Лариса написала заявление о краже у нее цепочки с крестиком. Наташка — объяснение о том, что она эту цепочку нашла во время уборки. Лариса была вне себя, требовала заведения уголовного дела и присутствия начальника отделения: «Или вы хотите, чтоб сюда приехал генеральный директор телекомпании?» Начальник спустился, прочитал заявление и протокол задержания.

— К сожалению, не вижу оснований для уголовного дела. Она могла найти ваше украшение.

— Она знала, кто его мог потерять, но не вернула, а стала носить, значит, украла.

— Знала — не знала. Это ваши домыслы. Вот вы сказали нашим работникам, что у вас серьги там пропали, а они нашлись под стулом. Что, если мы просто объясним девушке, что чужое брать нельзя, матери ее сообщим, а вы возьмете свою вещь и заберете заявление? Не в тюрьму же ее за это сажать. Она несовершеннолетняя.

— Для таких есть колонии. Небось, чтобы ходить голой по салону и приставать к мужчинам, она взрослая.

— Ой, не могу! — подала голос Наташка. — К Игорьку меня ревнует, кошелка старая!

— Задержанная! — рявкнул начальник. — В общем, так. Заявление и протокол оставляем в отделении до следующего раза. Никакого дела не заводим. Но если она попадется… Перед телевидением я отвечу.

Он быстро ушел, чтобы больше ничего не слышать. За ним, хлопнув дверью, вылетела Лариса. А Наташка вдруг обнаружила, что осталась в комнате одна с тремя милиционерами. Вместо того чтобы отпустить ее, один запер дверь изнутри на ключ и, как-то погано ухмыльнувшись, сказал:

— Малов, объясни ей, что к чему. Здоровенный Малов подошел к Наташе очень близко и объяснил: «Делаешь минет всем по-быстрому и сразу домой». Наташка на секунду зажмурилась и вдруг со страшным визгом вскочила и ударила Малова головой в лицо. Тот ахнул и схватился за нос. Наташка подлетела к столу, схватила протокол и стала рвать его на кусочки. Милиционера, который подошел к ней сзади и попытался схватить, она больно укусила за предплечье. Затем она лягнула второго и вцепилась в рубашку Малова. Пока он пытался отодрать ее руки, она изо всех сил ударила его коленкой в пах. Мент страшно взвыл. Кто-то открыл дверь и выбежал в коридор за помощью. Малое, скорчившись, ввалился в комнату радиста и запер за собой дверь. В это время на шум влетел начальник отделения и попробовал схватить метавшийся по комнате смерч с длинными волосами.

С криком «Пошел на х…, таракан усатый» Наташка оттолкнула его и стала ломиться в дверь, за которой спрятался Малов. Все с ужасом наблюдали, как дверь с треском поддается, и вот девица уже в рубке вцепилась зубами, ногтями и молотит ногами несчастного Малова. Подойти к этой парочке осмелилась лишь инспектор по делам несовершеннолетних, но тут же отлетела, получив удар кулаком в грудь. Когда для усмирения Наташки сбежался весь состав отделения, она дала себя посадить на стул, примирительно объяснив: «Нечего было прятаться».

На этот раз уголовное дело завели. Начальник изумленно обозрел своих изувеченных подчиненных, покачал головой и сказал: «Ну-ну».

Пострадавшие поехали в травмпункт — засвидетельствовать побои для следствия по делу о нападении на сотрудников милиции. Наташку отправили в «обезьянник».

Дина позвонила из клиники Гале, чтоб узнать, как дела с ошпаренным любовником.

— Наташка в тюрьме, — зарыдала та. — Она избила сотрудников милиции. Одному что-то серьезно по-вредила. Боюсь, что «это». Они убьют ее, Диночка. Убьют и изнасилуют.