Иисус Христос VS Иисус Назорей. Второй проект Люцифера - Ю. В. Халезов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В Новом Завете богословы видели историю жизни только Иисуса Христа, даже не предполагая существование второго Иисуса. Более того, никто даже не подозревал, что объяснение каноничности четырёх Евангелий довольно простое. Теперь можно сказать, что эта простота обусловлена наличием рисунков, объединяющие четыре Евангелия в единый текст, а значит, у них всего один автор — Господь Иисус Христос. Поэтому должны исчезнуть слухи, мол Иисус, придя на нашу грешную землю, не оставил после себя никаких письменных свидетельств своего присутствия за вычетом, пожалуй, письма сирийскому царю Авгарю V, и к нашему глубокому сожалению, сгинувшего когда-то в морской пучине. Теперь мы знаем точно, что это не так. И доказательством тому является наличие самого Евангелия, написанное Им собственноручно и расписанное разными узорчатыми линиями. В будущем мы станем оценивать евангельский текст как совокупное непрерывное повествование, полагая, что написано оно рукой единственного Автора. Для демонстрации и подтверждения наших слов мы предлагаем посмотреть мультик, нарисованный самим Господом Иисусом Христом.
2. Евангельский Мультик
Мы ещё не подобрали терминологию для адекватного способа передачи единого текста Евангелия, исходя только лишь из авторства самого Господа. Поэтому мы воспользуемся уже имеющимся представлением о Евангелии, которое в сумме независимо друг от друга написано четырьмя апостолами.
Итак, монтируемый видеоряд раскинулся на страницах, как это принято выражаться, трёх синоптических Евангелий — Матфея, Марка и Луки. Мультик не затронул Евангелие от Иоанна. За основу сюжета этого подвижного ряда Иисусом Христом была взята приключенческая история с ветхозаветным и одним из самых ранних из всех пророком Ионой, которому Б-гом евреев, Люцифером, было поручено идти в вавилонский город Ниневию и вежливо попросить его жителей публично покаяться в своих грехах. Под грехом здесь, по всей видимости, надо понимать самый страшный из всех, а именно тот, что кровавые жертвы жители этого города преподносили не ему, а другому демону, рангом помельче, чем он сам. Но вместо того, чтобы двигаться туда, на Восток (Мф 12:41), пророк, не желая исполнять это нелепое поручение, недолго думая, решил удрать, и бодрым шагом направился в противоположную сторону, на Запад (Мф 12:42). Дойдя до приморского города Иоппия, что на берегу Средиземного моря, он оплатил поездку, сел на корабль и, забившись в трюм, крепко уснул. Судно отплыло гружёное товарами в Фарсис, в направлении западного побережья, но спустя некоторое время поднялся ветер и на море начался шторм. Корабельщики, чтобы облегчить и спасти корабль, стали выбрасывать за борт всё, что плохо лежало на палубе. Тем временем матросы непрестанно молились своим богам, и кэп, спустившись в трюм, разбудил Иону с тем, чтобы он также помолиться своему Б-гу о спасении корабля и его обитателей. Здесь можно провести параллель с сюжетом усмирения бури, когда к Иисусу обратились ученики с той же просьбой и мольбой о спасении (Мф 8:23–27). Поняв, что своим присутствием на судне он создаёт для окружающих кучу проблем, Иона предложил капитану выбросить его в море, поскольку его иудейский Б-г сообщил ему, что именно из-за него всех постигла «эта великая буря» (Ион 1:12). Корабельщики без особого сожаления исполнили пожелание пророка, тем более что это было угодно его Б-гу: «и взяли Иону и бросили его в море, и утихло море от ярости своей» (Ион 1:15). После этого всех охватило религиозное воодушевление, и на радостях вся команда разом записалась в иудеи, стала прозелитом иудейства. В это время за судном плыл огромный кит в надежде чем-нибудь поживиться. Такое встречается нередко во время бури, когда крупные рыбы и млекопитающие (белые акулы, киты или кашалоты) сопровождают корабль, зная, что с него может упасть в море что-нибудь съестное. Так и произошло, как думали богословы, толкуя книгу Ионы, на этот раз. Двигаясь в фарватере корабля, чудовище плыло, сомкнув свою верхнюю (Мф 12:38,) и нижнюю челюсть (Мф 12:39), и как бы ни замечая невкусные предметы, падающие с бортов корабля. Но когда перед ним возник человек, бигфиш, не раздумывая, решил его проглотить. Иона (Мф 12:40) с трудом держась на воде, не сразу осознал, что его ожидает. Но было уже поздно. Мегалодон приоткрыл свою пасть (Мф 16:1и Мф 16:4), и поток солёной морской воды (Мф 16:2–3) увлёк за собой тонущего пророка. Челюсти монстра сомкнулись (Мк 8:11 и Мк 8:12), кит «вздохнул» и проглотил свою жертву. Пророк очутился во чреве морского животного (Мк 8:13).
«И был Иона во чреве этого кита три дня и три ночи» (Ион 2:1).
В этих словах большинство экзегетов находят много общего с посмертной судьбой Спасителя, когда Он после распятия три дня находился в аду. Этими словами Христос предвещает вопрошающим Его иудеям своё будущее пребывание в преисподней, сопоставляя Своё путешествие с положением, в котором оказался сам пророк:
«40 ибо как Иона был во чреве кита три дня и три ночи, так и Сын Человеческий будет в сердце земли три дня и три ночи» (Мф.12).
Далее Христос опускает некоторые моменты из книги пророка Ионы и продолжает видеоряд, когда пророк, испросив с мольбой у своего Б-га об избавлении, уже высвобождается из глубинного заточения и выбирается на сушу, отдавая пропущенные места из истории пророка будущим домыслам толковников о том, как Иона-ослушник остался живым, будучи находясь трое суток во чреве кита. Далее морское животное всплывает и над морской гладью показывается его верхняя челюсть (Лк 11:16). После этого Христос показывает нам чрево животного, в котором обитают инфернальные сущности, разные демоны, один из которых по имени Вельзевул. Попутно Господь намекает на некоторые моменты из будущей истории собственного погружения в адские пенаты царства Аида. Там Он, как «более сильный», разрушит устои и всю иерархию демонических сил, и один из демонов, имя которого мы пока не называем, перейдёт на сторону Христа, как «более сильного». Скажем только, что этот демон был единственным из всего близкого окружения Люцифера (Аида), который мог смотреть ему прямо в глаза. При прочтении этих строф у Луки ощущается некая смысловая двойственность восприятия информации, где на описание
