Темная Империя 3 - Елена Звездная

Золотой жрец презрительно посмотрел на нее, затем перевел взгляд на студенистое черное создание, колышущееся у его ног, повинуясь какому-то мальчишескому порыву прижал ногой одну из многочисленных лапок и существо жалобно запищало. Таэлран убрал ногу, затем вновь посмотрел на мать. Усмехнулся и произнес:

— Я видящий, мама, как и мой отец, и мы всегда видели тебя насквозь. Твой эгоизм, твою непомерную жадность, твою чрезмерную глупость, недалекость, примитивизм. Ты же богиня, мать. Ты — богиня! Но у дешевой продажной женщины, мозгов больше, чем у тебя!

Она тяжело дышала, с трудом убрав руку с освещенной полосы света — искореженную, покрытую волдырями ладонь. Затем подняла голову, с какой-то звериной тоской глядя на сына, и дрожащий в скальной нише Тахир вдруг почувствовал, что произойдет дальше. Демоны всегда ощущают смерть…

— Кстати, — Таэлран ослепительно улыбнулся матери, — у меня для тебя новость, мама, и полагаю, она тебя обрадует.

— Нет, — Тьма обреченно сжала руки, и ее когти с жалобным скрежетом прошлись по каменному полу.

— Да, мама, да, — Золотой жрец посмотрел вверх, на искусственное солнце, — боги смертны и…

— Скажи, чего ты хочешь, — испуганно зашептала Тьма, просто скажи, чего ты хочешь, сынок. Я все сделаю, я…

— Ты!

Он вдруг отшвырнул порождение мрака, и то, описав дугу, с писком ударилось о скалу, и сползло по ней рваными клочьями.

— Ты, — повторил Таэлран. — Я ведь пришел к тебе просить помощи, мама. Все, что мне нужно было, это помощь в нахождении девушки, которую я полюбил всем сердцем, которого у меня, по определению нет! А я полюбил, мама! Искренне, сильно, страстно! Как никого и никогда! Но ты отказала мне даже в малейшем! Как отказывала и ранее, не позволяя открыть и часть своих способностей полубога! Ты мне не союзник, мама. Ты — мой враг. Я не оставляю врагов за спиной!

И маленькое каменное здание задрожало.

— Нет, сын, нет, прошу тебя! — заорала богиня.

Но Золотой жрец лишь улыбнулся, а после негромко произнес:

— Это понял еще отец, мама, я о смертности богов. Все мы — порождения Мрака, всех нас может убить лишь одно — свет.

Перепуганный Тахир, увидел как сверху, по стене его убежища, сползает маленький черный комочек крови, с огромными на всю крохотную голову еще более перепуганными чем у демона глазищами… Порыв для жителя миров Хаоса был совершенно не свойственный, но Тахир протянул руки, схватил дрожащий комочек, и прижал к себе. После торопливо поймал и свой выскользнувший хвост. И теперь дрожали втроем — демон, хвост и порождение Мрака. Страшно было всем.

А затем раздался грохот!

И убежище Тьмы расколовшись на мелкие осколки, разлетелось по всему пространству пещеры. И вспыхнул свет! Он стал ярким, интенсивным, убийственным. И Тахиру безумно хотелось зажмурить глаза и не видеть, но он смотрел. Смотрел как по полу катается сгорающая от света женщина, некогда бывшая Великой Богиней, смотрел как рожденный ее чревом дроу вскидывает руки, и в воздухе, над Тьмой формируется световое копье. Видел, как это орудие рухнуло вниз, протыкая и сжигая сердце орущей от боли женщины…

Видел, как она затихла без движения…

А затем, отчетливо разглядел, как ее тело становится сетью тонких энергетических линий, и те взмывают вверх, чтобы устремиться ко все еще стоящему с раскинутыми руками Золотому жрецу.

Вдох!

Шумный, отчетливо слышимый в замкнутом помещении и дроу впитал в себя энергию силы смерти Великой Тьмы.

И когда открыл глаза, посмотрел на мир совершенно черным, непроницаемо черным взглядом.

«Тьма исчезла… Да здравствуй новая Тьма…» — с ужасом подумал.

Маленький комочек Мрака прижался к нему всем телом и дрожал все сильнее. Демон погладил его маленькой крысиной лапкой, но вот чем утешить понятия не имел — он вообще порождение Мрака впервые видел, и его искренне удивляло, что комочек тоже может бояться. Потом пришла мысль «Он же совсем маленький, только родился», и нежности в поглаживаниях стало больше. А еще Тахир вдруг понял — теперь он знает, как можно убить бога!

Именно об этом он и думал, когда Таэлран подошел к лежащей без движения богине, в чьей груди зияла выжженная дыра, ткнул ее носком сапога, после простер руку, проверяя осталась ли в богине жизнь. Не осталось. Удар огнем и спустя мгновение лишь пепел лежал на выжженном искусственном камнем песке. Безжизненный пепел.

— Прощай, мама, — глухо произнес Таэлран.

Это было крайне неспокойное утро — едва я легла спать, в двери вновь постучали и на этот раз посетителю требовался Ниран, который даже не успел выяснить, зачем ко мне приходили аристократы. Ниран ушел, заперев вход магией.

Но вскоре мой тревожный сон был нарушен чьими-то криками, после топотом многочисленных ног по улице, затем взрывом где- то далеко, но взрывом столь мощным, что дрожали стекла.

Стоит ли говорить, что я не выспалась совершенно — бессонная ночь по вине лорда Эллохара, излишне раннее утро благодаря благородству лорда Экнеса, и чрезмерно шумный город.

В итоге я поднялась совершенно не выспавшаяся и с больной головой. Боль сняла магия, чувство усталости так же, но осталось ощущение нереальности происходящего. И оно становилось только сильнее…

Я поднялась, торопливо позавтракала одним из оставленных для Нирана пирожков, к которым он так и не прикоснулся, собралась и выйдя из дома изменила маршрут следования к лечебнице так, чтобы пройти мимо торговой улицы.

Каково же было мое искреннее удивление, когда я свернула на улицу Злотых и обнаружила абсолютно все лавки закрытыми! Все. Ни лавка господина Урнаса, торгующего готовыми рубашками и открытого до полуночи, ни лавка господи Натаргас, в которой всегда можно было купить плащ, в любое время и любую погоду, ни все остальные лавки не были открыты. Решив, что усталость сыграла со мной плохую шутку и я поднялась, слишком поздно взглянула на городские часы, благо башня как раз располагалась в поле моего зрения, и увидела ожидаемое — половина восьмого утра. Лавки открываются в семь! Тогда почему все закрыто?!

К сожалению, времени выяснять у меня не было, а потому торопливо миновав половину торговой улицы, я свернула к лавке госпожи Лавейко «Нитка и иголка» и вежливо постучала в дверь.

Мне открыли не сразу — для начала там, за дверью, затаились, затем приоткрылось окошко наверху, на втором этаже, оттуда высунулась престарелая служка госпожи Лавейко, подслеповато прищурилась, и только после этого выдохнула:

— Это Найриша!

Меня здесь знали, и знали отлично — именно здесь я заказывала большую часть оформления для чайной, и потому была уверена, что впустят. Так и оказалось — дверь мгновенно приоткрылась, и госпожа Лавейко громко прошептала: