В погоне за ветром (СИ) - Ханна Роза

Ночь была холодной и близилась к рассвету. Множество звёзд потихоньку гасло в бездонной черноте неба, которое на горизонте подернулось сине-голубой пеленой.

Впервые в жизни Эблис спокойно вдыхала ночной воздух. Вся её жизнь, казалось, была какой-то лихорадочной театральной игрой, в которой она постоянно меняла роли. Только сейчас она была собой — по венам растёкся холод спокойствия, удивительного для человека, бегущего из дома.

Ветер шелестел где-то рядом, играя кронами деревьев. Мелькал среди ветвей, дымом просачивался сквозь листья. Ей нужно ещё шесть часов, чтобы окончательно запутать следы и отправиться на встречу со своей подругой.

Обычно она просыпалась около полудня, поэтому раньше этого срока её не будут искать. Если уйти из города раньше, то её легко смогут заметить — без должной суматохи она оставалась достаточно популярной фигурой. Как только отец Эблис вытянет все военные силы, чтобы вернуть пропавшую дочь домой, они с подругой смогут затеряться в толпе и незамеченными покинуть город.

Это был хороший план, и теперь дело за малым — следовать ему. Эблис уверенно шагала по берегу реки, и из-под её ног разлетались в стороны холодные темные брызги. Так же, как гладь воды, она разбивала всю свою предыдущую жизнь. В её сердце не было ни сожалений, ни грусти; лишь тянущая нить все ещё молила одуматься и вернуться назад, но Эблис решительно порвала её, силой воли заглушив в себе её голос. Сейчас нужно найти тихое место, где можно медитацией восстановить силы. Ветер неотступно следовал за Эблис, скрывая её от мимолетного взгляда путника. Легкий туман заволок берег реки, клочьями повис над водой.

Эблис замедлила шаг, прислушиваясь к ночным звукам.

«Можешь идти», — шёпот ветра коснулся ушей девушки. Эблис удовлетворенно кивнула, сворачивая в сторону. Лес, принадлежавший роду Дамнрок, тихо шелестел рядом, словно приглашая к себе на отдых. Он манил своими прохладными клейкими листами, перешёптыванием теней и игрой лунного света.

Эблис углубилась в темноту, но чувствовала не страх, а единство с ней, словно эта мгла была ей роднее матери. Темная поляна была окружена вековыми деревьями, дарила чувство защищенности. Эблис закрыла глаза. Она постепенно успокаивала качку мыслей, по одной расслабляла напряженные мышцы. Уже через десять минут Эблис погрузилась в медитацию, в которой старалась унять пляску полутёмных образов сознания. В этой медитации, больше подходящей на лихорадочный бред, в бешеной пляске слились образы родителей, знакомых и учителей. Водоворот прошедших событий захлестнул её, утягивая за собой, но она не противилась — теперь она была свободна и могла позволить себе хотя бы ненадолго взглянуть на прошлое.

Ветер танцевал вокруг, играя листьями темных деревьев. Он смотрел на свою рабу, ласково обнимал её. Минуты шли, сливаясь в часы; солнце уже поднялось над горизонтом, заливая леса и поля звенящим светом.

Эблис медленно открыла глаза. Усталость исчезла, и её сердце заполнила решимость. Эблис поднялась на ноги, быстро отряхнулась и послала ветер к своей подруге. Та с легкостью согласилась встретиться возле статуи Освобожденного, и теперь Эблис предстояло пройти через город к маленькой площади.

Они достала из мешка заранее приготовленную накидку, расшитую золотыми и серебряными нитями. Такие были популярны среди жителей города, и Эблис не вызовет подозрений. Осталось совсем немного…

Этот путь был лёгким; Эблис с трудом удерживалась, чтобы не побежать навстречу подруге. Но она боялась привлечь лишнее внимание, поэтому степенно шла по мощеным улицам города. Она покинула лес уже давно, и следом за ним начинался Бригон — главнокомандующий жил почти на самой окраине из-за своей любви к природе.

Каблуки сапог ритмично стучали по камням, выбивая дробь.

— Все на поиски!

Шаг, ещё шаг. Эблис скользнула за спинами солдат.

— Обыщите все улицы, любой дом, каждый закоулок! Она не могла далеко уйти! Закройте все выходы из города! Поднимите мосты! За работу!

Они не обращали на неё внимания. Лишь смотрели на оратора, не поворачивая головы в стороны.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Смотрите на всё подозрительное!

Глупцы. Эблис ещё раз напомнила подруге про статую Освобождённого, и вскоре сама устремилась к ней; петляя по узким улочкам, она в который раз вспомнила длинные вечера, которые проводила возле зарешеченного окна.

Огромная фигура мужчины высилась посреди тусклых домов. Он рвал на себе цепи, желая поскорее обрести свободу, совсем как Эблис. Ещё немного…

Из боковой улицы послышался быстрый перестук каблуков, и вскоре на площади показалась девушка с ярко-золотистыми волосами, напоминавшие созревшие зерна пшеницы. Её красивые золотистые глаза скользнули по статуе и остановились на Эблис; девушка склонила голову набок, словно оценивая её.

— Привет, — тихо сказала она.

— Ну здравствуй, — Эблис улыбнулась, подняв голову.

— Удивительно много лет дружить и не знать имён друг друга, — усмехнулась та. — Меня зовут Сирокко.

Глава 22

Сирокко с трудом открыла глаза. Она чувствовала себя разбитой, однако не собиралась отказываться от тренировки. Никто не должен знать, чем она занимается по ночам. Никто, кроме Эблис. Пару раз ей даже пришлось, сильно рискуя, покрывать отлучки подруги, которая раз за разом убегала в заброшенный парк.

Однажды ночью Агата что-то заподозрила и решила дать своей затаенной злобе выход. Наверное, хотела поймать Сирокко во время побега. Так или иначе, она под покровом мрака пришла в комнату подруг, рассчитывая, что сейчас не обнаружит Сирокко в своей кровати. Так, впрочем и оказалось — предчувствие скорой победы ослепило её, и неуклюжая девушка не заметила в темноте столик. Эблис проснулась, поняв, что отсутствие подруги заметили, но сохранила ледяное спокойствие и не подала виду. Агата стремительно убежала из комнаты, чтобы пожаловаться госпоже.

Тем временем Эблис призвала стихию и сообщила Сирокко о неприятном инциденте — та лишь посмеялась, и ветер быстро принёс её в комнату на своих горячих крыльях. Дверь открылась, и в ней показались недовольная прерванным сном Нимфея вместе с глупой Агатой. Но в этот момент Сирокко уже сидела на кровати рядом с Эблис и весьма убедительно разыгрывала недавнее пробуждение.

— Что случилось? — чуть не плача, театрально воскликнула Сирокко. — Что это был за грохот?

— Агата, ты не хочешь объясниться? — ледяным тоном спросила Нимфея, а Сирокко внутренне возликовала.

— Я… я… — Агата сжалась, не зная, куда девать глаза. — Её не было на своей кровати.

— Сирокко приснился дурной сон, и я позвала её спать к себе, — отозвалась Эблис, с вызовом глядя на Агату. Унижение глупой служанки забавляло ее.

Сирокко лишь мысленно ухмыльнулась, вдруг осознав истинный смысл фразы «не говори «гоп», пока не перепрыгнешь».

На следующее утро Агату выгнали из дома Атту.

Сирокко победно улыбнулась своим воспоминаниям и посмотрела на Эблис. Несмотря на её холодность и, как следствие, возникшее между подругами отдаление, Сирокко знала, что не найдёт товарища вернее. Какой бы она не была, все равно оставалась хорошим другом, за которым можно, не раздумывая, броситься и в огонь, и в воду.

Эблис сидела на своей кровати и пыталась расчесать запутанные волосы, напоминавшие туманное облако. Костяной гребень скользил в её изящных пальцах, и Сирокко невольно засмотрелась на его монотонные движения. Словно нескончаемый танец…

— Какая же ты всё-таки гадкая, — тем временем цедила Эблис. — Тебе дают время высыпаться, освобождают от работы, а ты по полночи гуляешь с мальчиками…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Замолчи, — огрызнулась Сирокко, с трудом поворачиваясь на бок. — Он сам приходит. И мы просто разговариваем.

Прошло больше шести недель с её первого занятия боем. С тех пор она действительно многому научилась, однако эти знания не легко ей давались. Нога все ещё давала о себе знать, тренер гонял нещадно, да и ещё она не высыпалась. Каждый вечер она ускользала в старый парк, желая посидеть на краю обрыва и посмотреть на звезды. И каждый вечер туда приходил Дейтерий, что удивительно, с таким же мотивом. Он садился на почтительном расстоянии от Сирокко, и время от времени они разговаривали. Обычно о чём-то отстранённом, вроде причин движения звёзд, или источнике песни цикады, или направлении течения реки. Они лишь поверхностно касались своей личной жизни, но такие разговоры быстро сходили на нет.