Балты. Люди янтарного моря - Мария Гимбутас

На своих исконных территориях смогли удержаться только судовяне и литовцы. Их украшения и керамику, датируемые периодом с «золотого века» до X века, обнаруживают на территории современной Северной Польши вплоть до нижнего Буга (на юге) и в верховьях Припяти. К VI–VII векам латгалы распространились по всей Северной Латвии, которая до этого была занята восточными финноугорскими племенами.

Во всех балтийских землях, не затронутых славянской экспансией, непрерывно развивается культура, которая начала складываться в первые столетия нашей эры. Сохранялось и сложившееся племенное деление. Каждое балтийское племя отличалось собственным типом погребений и погребальных обрядов. Пруссы кремировали своих умерших и размещали кремированные кости в урнах или горшках в плоских могилах.

В первые четыре столетия нашей эры судовяне хоронили умерших под покрытыми камнями курганами, кремационные обряды появились у них в V веке. В этих курганах находилось по нескольку могил, возможно принадлежавших одной семье.

Литовцы начали кремировать в V и VI веках, но по-прежнему хоронили прах своих умерших в земляных курганах, окруженных каменной изгородью. Земгалы продолжали ингумационные погребения умерших, но их семейные курганы, распространенные в первые столетия нашей эры, начали исчезать примерно в V веке, уступив место большим кладбищам с индивидуальными могилами.

Куршские ингумационные погребения вплоть до VII века обносили прямоугольными каменными изгородями, одна могила примыкала к другой наподобие сот. Начиная с VII, VIII веков и позже изгороди исчезли, постепенно появились кремационные погребения. Вначале нерегулярные, но к X и XI векам они распространились повсеместно. Только земгалы и латгалы остались верны ингумационным погребениям.

У подножия холмовых укреплений постоянно разрастались деревни, некоторые из них увеличивались настолько, что хронисты IX века описывают их как «города». Активные земляные работы на высоких берегах рек и озер, примыкавших к большим деревням или «городам», привели к появлению мощных укреплений.

Изменения фортификационных сооружений, связанные с использованием деревянных конструкций и глинобитных бастионов, наблюдаются с V века. Холмовые укрепления подобного рода известны на основании раскопок, проведенных в землях куршей, земгалов, латгалов и литовцев. После проведения земляных работ территория таких укреплений могла достигать 1 га.

С 500-х до 800-х годов в городах появляются центральные укрепления, аналогичные феодальным замкам, хотя они строились как центры обороны и защиты растущих городов, но постепенно начали превращаться в центры огромных административных объединений. Возможно, образование феодальной системы завершилось до IX века, что, впрочем, подтверждается и письменными свидетельствами.

Англосаксонский путешественник Вульфстан, посетивший прусские земли примерно в 880–890 годах, увидел множество «городов», каждый из которых имел своего правителя. Римберт, автор «Жития святого Ансгара», епископа бременгамбургского диоцеза, называет пять «государств», существовавших в земле куршей, указывая, что в каждом из них был свой правитель. Описывая столкновения 85 года между шведами и куршами (к этому мы еще вернемся), Римберт упоминает о двух городах Саэборге и Апулии, которые, как рассказывали, во время войны обороняли тысячи воинов, укрывшихся в крепостях: 7000 человек в Саэборге, 15 000 – в Апулии. Конечно, приводимые им цифры преувеличены, но очевидно, что в то время существовали значительные по величине города, из которых при необходимости могли набрать большое количество воинов.

Города еще не обнаружены, но следы поселений вокруг огромных земляных укреплений известны на значительной территории. В IX веке и в последующие столетия поселение вокруг замка Иппултис, расположенного близ Кретинги, занимало площадь не менее 50000 кв. м.

В землях древних пруссов огромные торговые города появились не позже 600 года. Одним из них был Трусо, расположенный к югу от залива Фришес-Хаф и к северу от озера Друзине. Это самый первый город на Балтийском побережье. В описании Вульфстана говорится, что «город Трусо» расположен на реке Эльбинг, которая течет из озера в Восточное море (залив Фришес-Хаф).

При проведении в этом районе археологических раскопок обнаружены многочисленные находки в нескольких поселениях и погребениях, датируемых периодом от VII до XII века. Город Трусо рос, возрастала и его роль в последующие столетия. Для Западной Пруссии Трусо играл ту же самую роль, что и Хаитабу для Северо-Восточной Германии или славянская Винета для Померании.

Другой торговый центр находился в Вискаутене, в юго-восточной части Куршского залива, на севере Земланда; отсюда начинался путь на восток через нижний бассейн Немана. Находки, относящиеся примерно к 800 году, указывают на торговлю с викингами, а начиная с XI и XII веков – и на развитое местное производство множества изделий, которые были предметами обмена.

Хотя после падения Римской империи торговля с югом сократилась, но не прекратилась. И в V и в VI веках продолжали использоваться «янтарные пути». Многочисленные римско-византийские монеты по-прежнему находили вдоль нижней Вислы, прусского побережья и к югу от залива Фришес-Хаф и куршской лагуны. Одна из последних находок – золотой солид периода правления императора Анастасия, который датируется 491–518 годами.

На севере монеты обнаружили даже в Латвии и Эстонии. Теперь предметы импорта из государства готов достигли земель пруссов, прежде всего галиндян, заменив предметы импорта из провинций Римской империи. В женских погребениях в изобилии встречается множество готских фибул, датируемых периодом с начала V века до примерно 600 года.

Некоторые образцы отчасти напоминают лангобардские фибулы, встречающиеся на юго-востоке Германии и в Северной Италии, некоторые – находки в Южной Руси. В Стробьенене, на Земланде, обнаружили золотое ожерелье с изображением сценки из охотничьей жизни, напоминающей об искусстве скифов; возможно, это ожерелье достигло «янтарного побережья» также через Южную Русь.

Археологические находки наглядно подтверждают существование отношений между остготами и пруссами на протяжении столетия или даже более длительного времени, после смерти готского правителя Эрманариха. В древних текстах обнаружено много интересного о «янтарном пути» в Италию. В начале VI века австрийцы проложили свой путь к янтарю, чтобы в конечном счете достичь Равенны, столицы Италии при готах. Об этом нам известно из письма короля готов Теодориха (оно датируется 454–526 годами) к правителю эстов, в котором он благодарит за подарки из янтаря. Основываясь на описаниях Тацита, он выказывает свое собственное суждение о достоинствах янтаря.

Это письмо Теодориха стало последним источником, где упоминается янтарь. Оно интересно с нескольких точек зрения. Прежде всего оказывается, что торговля янтарем между Восточной Пруссией и Италией продолжалась по крайней мере еще сто лет после падения Римской империи.

Это письмо подтверждает, что готы признавали эстов как реальную силу и обменивались с ними подарками. Поощрявшаяся в VI веке торговля янтарем, скорее всего, нарушилась в ходе восточнославянского вторжения в Богемию и Моравию и последующих перемещений германских племен на восток и на юг. Более поздние археологические раскопки не подтверждают, что балты занимались торговлей с отдаленными странами с VII до IX века.

Среди предметов, ввозимых в послеримские времена, выделяются прекрасные готские фибулы, но они не оказали значительного влияния на последующее развитие декоративного искусства в Балтии. Вплоть до VII и VIII столетий, когда в предметах искусства появляются отдельные скандинавские элементы, развивались традиции «золотого века», хотя и женские и мужские украшения стали менее изысканными.

Практически такая же ситуация сложилась и в стиле одежды. Женские головы украшали диадемами, изготовленными из бронзовых спиралей и трубок, разделенных рядами бус, шею – ожерелья из стеклянных и янтарных бусин. Бронзовые цепочки, прикрепленные к бронзовым или серебряным фибулам или булавкам, украшали грудь. Девушки до конца железного века продолжали носить тканые или вязаные шапочки, обильно декорированные бронзовыми спиралями и подвесками (рис. 47, 48).

Рис. 47. Бронзовая фибула с посеребренным основанием (VI в.). Плявниеккалнс, Центральная Латвия

Наибольшее распространение получили крестовидные фибулы. Они оказались более массивными, чем в IV веке, часто изготавливались из серебра, украшались серебряными кольцами и золотыми пластинками с сеточкой. На основе таких образцов создавалось множество вариантов, самые красивые те, на которых были полукруглые или в форме звезды зубцы, покрытые серебряными накладками, выгравированными точками, кругами, небольшими солнышками и звездочками.