Вся Правда (ЛП) - Кент Рина

Я им ничего не должен. Если я им не нравлюсь, встаньте в долбаную очередь и перестаньте лицемерить.

Бри хватает свои книги, опускает голову. С тех пор как ее выгнали из команды поддержки на прошлой неделе, она стала последней сплетней в кампусе.

Наоми ясно дала понять, что Бри не приглашена сидеть за нашим столом за обедом, и все остальные в команде держались от нее подальше.

Чёрная-книга-Блэквуда теперь пишет о ней больше, чем обо мне.

Как только она видит меня, то свирепо смотрит и проходит мимо.

— Ты хочешь вернуть свое место?

Она останавливается как вкопанная и оборачивается, когда последние студенты выходят на улицу.

Теперь только она и я.

— Это какой-то трюк? — рычит она.

— Сделка.

Я поворачиваюсь к ней лицом и скрещиваю руки на груди.

Ашеру не нравится, когда я так делаю, но это не имеет значения, когда я с другими людьми. Кроме того, я нуждаюсь во всех моих крепостях, чтобы противостоять врагу.

— Какой вид сделки? — медленно спрашивает она.

— Скажи мне то, что я хочу знать, и я позволю тебе вернуться.

Она прижимает свои книги к груди, не в силах скрыть искру возбуждения в глазах. Будучи сукой, Бри является хорошим подспорьем для команды, и теперь она, должно быть, поняла, что она ничто без поддержки команды поддержки.

— Что ты хочешь знать? — спрашивает она.

— В старших классах, когда Арианна была жива, какими были наши настоящие отношения? И я говорю не о том, что думают другие. Мне нужны факты.

Всякий раз, когда я спрашивала Бри об этом, она обычно отступала. Я думаю, Ашер сказал ей не говорить мне ни слова о прошлом, или, может, она сделала это, потому что всегда смотрела на него.

Теперь у нее нет другого выбора, кроме как ответить. Это единственный способ, которым она может с честью покинуть студенческую жизнь, и кто-то вроде Бри никогда бы не упустил этот шанс.

При ведении переговоров всегда одерживай верх.

Слова папы эхом отдаются в моей голове, как будто он сказал их вчера.

— Она... — Бри прочищает горло. — Она была действительно прилипчивой. Есть лучшие друзья, а есть паразиты, и Ари определенно была последним. Она практически высосала из тебя жизнь.

— Как так?

— Она всегда была рядом, знаешь. Всегда. Как твоя гребаная тень. У тебя никогда не было времени побыть наедине с Ашером, и тебе слишком нравилась эта сучка, чтобы отчитывать ее.

— Ты можешь хорошо говорить о мертвых?

Она приподнимает плечо.

— Она мне никогда не нравилась, ясно? От нее исходили флюиды. Клянусь, я видела, как она положила лифчик в сумку Ашера в тот день.

Мои брови хмурятся.

— Какой лифчик?

— Верно, ты не помнишь. Ну, ты сильно поссорилась с Ашером в выпускном классе после того, как нашла лифчик в его спортивной сумке.

— И ты видела, как она его положила?

— Да и сказала тебе, но ты мне не поверила. Так что неважно. Не то чтобы у меня сейчас была какая-то причина лгать. — она поправляет сумочку на плече. — Кроме того, это не совпадение, что Ашер застукал тебя отсасывающей у учителя истории вскоре после этого.

Мои глаза почти вылезают из орбит.

— Что?

— Об этом говорила вся школа. Мы с Ашером застали тебя, делающей минет учителю истории. Ты пряталась под столом, но учитель говорил что-то вроде: «Да, еще, Рейна. Ты такая хорошая девочка, Рейна.» Это было так мерзко.

Нет, нет. Я бы этого не сделала, верно?

Даже Старая Рейна не опустилась бы до такого уровня.

— Что сделал Ашер?

— А ты как думаешь? Он вышел из себя. Никогда не видела его таким злым, как тогда. Уверена, что это он напал на учителя в те выходные и заставил его уволиться.

Мой разум кружится от количества информации, которая обрушивается на меня. Как я могла так поступить с ним?

Действительно ли я такой монстр, каким он меня назвал, когда я очнулась в больнице?

— Как я уже говорила, этот инцидент и инцидент с бюстгальтером были так близки. Между тобой и Ашером было действительно все плохо.

— Насколько плохо?

— Очень плохо, будто ты мог чувствовать напряжение в воздухе всякий раз, когда вы находились в одном и том же месте. Никто не знал, собираетесь ли вы трахаться или стрелять друг другу в голову. — она приподнимает плечо. — Но у вас всегда было дерьмовое общение друг с другом, так что неважно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Дерьмовое общение друг с другом.

Является ли это вообще случаем неправильного общения? Все доказательства налицо. Я думала, он мне изменил, а потом он стал свидетелем отвратительной сцены.

Пожалуйста, скажите мне, что я сделала это не из мести. Даже я, подросток, не была бы такой незрелой, верно?

— Затем, вскоре после этих инцидентов, Арианна покончила с собой. Это убило ваши отношения раз и навсегда, — бормочет Бри. — По крайней мере, я так думала.

Это моя бывшая лучшая подруга недвусмысленно говорит, что она всегда приглядывалась к Ашеру.

Ну, не в мое присутствие.

Уродливое зеленое чудовище поднимает голову при мысли о том, что любая другая вцепится в него когтями.

Черт, не думаю, что смогу даже вернуть его Рейне, если она вернется и попросит вернуть ее жизнь.

Как я могла оставаться спокойной все эти годы назад, узнав, что он мне изменил?

Я отбрасываю эту мысль и сосредотачиваюсь на более важных вещах.

— Как эти инциденты связаны со смертью Арианны?

— Все, что я знаю, это то, что она была маленькой гадиной, и Ашер бросил тебя и Блэквуд сразу после ее смерти. — она делает паузу. — Могу я теперь вернуться на свое место?

— Конечно. Но ты больше не младший капитан.

— Что? — огрызается она. — Теперь эта должность принадлежит Прескотту и Люси. Если ты и вернешься, то только как обычная болельщица. Прими это или уходи.

— Прекрасно! — выходя, она ударяет меня в грудь. — Ты такая бесчувственная сука, Рей. Неудивительно, что Ашер бросил тебя. В любом случае, кто захочет быть с таким холодным камнем, как ты?

Ее слова остаются со мной даже после того, как она уходит.

Неудивительно, что Ашер бросил меня.

Неудивительно, что он снова собирается меня бросить.

Это все из-за Арианны.

Мои мышцы напрягаются, а сердце замирает, когда я отступаю назад от силы воспоминаний.

Три года назад

Наглость.

Как он смеет обвинять меня в измене ему, когда он сделал это первым?

Как он смеет кричать мне в лицо, будто я неправа, а он всегда мистер Правильный?

Я прыгаю назад три раза подряд и сильно приземляюсь на правую ногу.

Блядь.

Я пинаю ее о землю. Бесполезная нога. Бесполезное все.

Плюхнувшись на стул, я перевожу дыхание и вытираю лицо полотенцем. Внешний бассейн выходит на задний двор, где Ашер иногда тренируется с Оуэном и Себом.

Не сегодня.

Не то чтобы я хотела видеть его прямо сейчас. Я киплю, как гребаный чайник.

Со стороны кажется, что я тренируюсь, выражение моего лица холодное и сосредоточенное. По правде говоря, я выпускаю пар, чтобы не воспламениться.

Тренировка — это единственный способ, которым я могу воспользоваться. Когда я прыгаю в воздух, я как будто обретаю полную свободу, такую, какую мне не разрешают на земле.

Люди думают, что я ничего не чувствую. Лучше бы я реально ничего не испытывала. У меня не возникло бы желания упереться ногой в стену, а потом разрыдаться.

Боже, мне так хочется плакать.

Но я сдерживаю это желание, укрепляя его льдом.

Мама сказала, что плакать это для слабаков.

Я сильная, как и моя мама, как и Рейна, которая, я надеюсь, тоже держится.

В конце концов, она, похоже, унаследовала гены моей мамы больше, чем я. Она та, кто побежала прямо навстречу опасности, а я оставила ее позади и побежала в противоположную сторону.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Рей.

Ломкий голос Ари вырывает меня из моих мыслей.

Нацепив улыбку, я вытираю щеку и поворачиваюсь к ней. На ней одна из ее длинных юбок и голубой топ.