Последний аргумент закона - Андрей Воронин

Из обещаний, данных Забродову, оставалось еще одно — сообщить в милицию. Яшка Клещ даже остановился у столбика с ящиком аварийной связи, но из машины так и не вышел. Он был из тех, кто не любит решать проблемы, а предпочитает, чтобы те рассасывались сами собой.

«Едут и едут, — думал Яшка, глядя на проезжавшие мимо машины, — из сотни лишь один остановился, чтобы помочь, да и то, наверное, теперь жалеет об этом. Хорошие были девчонки, только теперь им уже не помочь, можно только себе навредить. И чего я рядом с ними стоял? Отвертеться не удастся, менты разозлятся, если им не удастся по горячим следам найти того, кто задавил проституток. Вот и набросятся на меня… Ну их всех на хрен, — вздохнул Яша Клещ, плавно трогая автомобиль с места, — и ментов, и водителей, и клиентов. У них своя жизнь, у меня — своя. Я никому ни хрена плохого не сделал».

Клещ верил в божественную справедливость. Она ни разу его не подводила. Как бы плохо ни приходилось, после черных понедельников и вторников всегда наступали светлые дни.

«Ментам главное, — рассуждал он, — найти виновника. Когда отыщут на кого дело повесить, я им уже на хрен не нужен. Хорошо я придумал, когда сказал, что поеду ментов вызывать, мужик, пока поймет, что я никуда не позвонил, пока сам ментовку вызовет, время пройдет, — подумал Яшка, проезжая пост ГАИ, — иначе бы они тут уже все машины останавливали. Я бы все равно не успел их предупредить из дурного ящичка, установленного у дороги, чтобы черный джип задержали. Он так понесся, что парень со своей бабой наверняка где-нибудь уже в Москве испуг водкой лечат».

Самому Яшке страстно хотелось выпить. Спиртное являлось для него единственным лекарством, которым можно снять стресс.

«Рискнуть или не стоит?» — подумал Клещ, оказавшись неподалеку от своего дома.

Со времени происшествия минуло всего чуть больше часа. Вряд ли его уже бросились искать вовсю, он всего лишь свидетель.

«Потом они ко мне домой обязательно наведаются, а пока наведаюсь-ка я к себе сам».

Яшка не зря хотел оказаться дома раньше, чем милиция. Самые большие неприятности ему могли доставить паспорта девушек. Объяснить потом, почему они все три оказались у него в кухонном шкафчике, завернутые в полиэтилен, он, конечно, не смог бы. Кто бы поверил его объяснениям? А так, ну, стоял человек рядом с погибшими на шоссе, может, просто знал этих несчастных девушек. Так это еще не преступление!

И все же, когда Клещ поднимался по лестнице, его мучили нехорошие предчувствия. И лестница ему казалась плохо освещенной, и тихо было в подъезде, как на кладбище, и ключ плохо вставлялся в замок, словно до этого в нем поковыряли отмычкой. Оказавшись в квартире, Яшка повсюду зажег свет.

«Нет, никто не появлялся», — с облегчением вздохнул он, когда уверился, что в его отсутствие никто к нему не наведался.

Первым делом он вытащил паспорта и рядком разложил их на столе.

«Хорошие вы бабоньки были», — вздохнул он, разглядывая фотографии девушек.

У Яшки чесались руки сжечь паспорта прямо сейчас: зачем они покойницам? Но уважение к документам было заложено в нем с детства, рука не поднималась щелкнуть зажигалкой и превратить «ксивы» в груду пепла.

«С собой заберу, — паспорта исчезли во внутреннем кармане куртки. Рискую, конечно, но что сделаешь? Паспорта — тоже товар, как и люди», грустно усмехнулся сутенер.

Яшка выгреб из серванта деньги и собственные документы. Бросил в сумку блок сигарет. Покупал он их на толкучке сразу по несколько блоков, так выходило дешевле. Теперь Клещ был готов к автономному плаванию.

К квартире он не был привязан, за свою московскую жизнь сменил уже пять жилищ. И не потому, что квартиры не нравились ему или новые были получше, просто манера избегать проблем приводила к тому, что по старому адресу начинали наведываться малоприятные личности. И Яшка с легкой душой продавал квартиру, обрубая все концы, всплывал в новом месте.

Новым жильцам потом, конечно же, приходилось переживать не лучшие минуты своей жизни. Приходили те, кто одалживал Клещу деньги и, естественно, не верили, что тот пропал в неизвестном направлении, подозревая, что Яшка для отвода глаз на время поселил к себе посторонних людей. Поэтому кредиторы появлялись и ночью, и на рассвете. Приезжали целые бригады по вышибанию долгов.

Визиты прекращались месяца через два, когда кредиторы и те, кто имел к Клещу претензии, обнаруживали его в другом районе Москвы, все-таки бизнес у него был, как любил выражаться сам Яшка, «публичный», втемную его не провернешь. Так что оставлять в спешке собственную квартиру Клещу было не впервой.

«Потопчутся, помыкаются и уйдут ни с чем», — подумал Клещ, сбегая по лестнице.

Машину он оставил на видном месте не потому, что хотел сделать милиции подарок, а потому, что все равно не мог ею больше пользоваться. Номер подадут в розыск, а платить за аренду гаража было дороже, чем за пребывание автомобиля на штрафной площадке. Деньги считать Клещ умел. Психологию следователей Яшка выучил досконально, им главное сделать вид, что хоть немного продвинулись в следствии. Начальством поставлена задача отыскать Якова Клещева — и вот, пожалуйста, в руках у следователя уже есть бумажка о том, что полдела сделано, обнаружена машина разыскиваемого. На вопросы требовательного прокурора всегда найдется ответ, мол, не зря хлеб едим. А значит, искать его будут не так уж старательно.

Теперь предстояло определиться с местом, где пересидеть черные деньки. Знакомых у Яшки водилось, хоть отбавляй. При желании он мог бы выступить консультантом в издании книги «Продажные женщины Москвы: их пользователи и покровители». При всем при том Клещ отродясь не имел записной книжки, хотя, естественно, не мог в голове удержать такую тьму адресов, телефонов и фамилий. В моменты, когда позарез требовался нужный телефон, он звонил знакомым и интересовался:

— Помнишь того оленя, который месяц назад пьяным Гальку снял, да так и не кончив, заснул на ней?

Два-три звонка, и нужный телефончик находился.

«На этот раз следует нырнуть так, чтобы даже пузыри не пошли», — почесав затылок, решил Клещ.

Важное решение не терпело суеты. Зайдя во дворик, Яшка устроился на лавке, сел на спинку, ноги поставил на сиденье.

«Безобразие, ни одной чистой лавки, все с ногами норовят сесть! — возмущенно думал он, размазывая подошвой грязь по крашеным планкам. — Коллеги сутенеры сдадут, как пить дать! Народ ненадежный, — по себе мерил Клещ, — к родственникам не сунешься, их вычислят в первую очередь. Если снять квартиру, вновь придется светиться. Эх, была бы у меня верная женщина!» — вздохнул Яшка.

Но одиночество было одним из недостатков его профессии. На женщин он уже разучился смотреть как нормальный мужчина, видел в них лишь инструмент для зарабатывания денег.

Приходилось шевелить мозгами: «Неужели я никому в жизни не сделал хорошего дела, — изумился Клещ, такого, чтобы человек меня приютил на пару недель?»

Год за годом откручивал Яшка назад события своей жизни, попутно поражаясь тому, что его существование ужасно однообразно: пьянки, влеты, пробросы. Даже обидно стало.

«Неужели нет ни одной падлы на свете, которая захотела бы мне помочь? Всего-то и надо с недельку перекантоваться».

И тут Клещ вспомнил о приятеле (друзьями он никого не называл) который торговал запчастями для автомобилей — Толике Копоте. Вспомнил лишь потому, что фамилия была несколько дурацкой на слух. Само собой разумеется, что Копоть не владел заводами и мастерскими по производству запасных частей. Добывались они путем разборки краденых автомобилей на железяки. Работа довольно хлопотная, требующая больших площадей. В гаражном кооперативе этим заниматься не станешь, вмиг засекут, а в частном секторе — пожалуйста, даже соседи ничего не заподозрят.

Многие владельцы частных домов промышляют на жизнь тем, что сдают свои участки под стоянку машин.

Одно дело — бросить автомобиль под открытым небом во дворе, другое — тоже под открытым небом, но за оградой, под присмотром хозяина и злого пса. Так что, загоняй ты днем, ночью в ворота частного дома машину за машиной, никто и ухом не поведет. Ну а то, что машина въехала, а потом так и не появилась из ворот, никто специально внимания не обращает. Сегодня у людей своих проблем хватает, стараются в чужой карман не заглядывать, чтобы не огорчаться: а вдруг там окажется больше, чем в собственном?

«Дом у него большой, перебьется. Если надо, я в работенке пособлю, ключ в руках, слава богу, держать умею. И парень он веселый, пару раз девок у меня заказывал, так те возвращались довольные, будто у родителей в гостях побывали. Девок… — повторил про себя Яша Клещ, шагая к остановке. — Нету уже тех девок, веселиться некому».

Клещ успел догнать трамвай, который уже готов был двинуться с остановки, и, тяжело дыша, устроился на задней площадке.