Константинопольский Патриархат и Россия. 1901–1914 - Лора Герд

Покушения и убийства православных архиереев и священников ко второй половине 1911 г. стали обычным делом; особенно много таких случаев было в охваченной партизанской войной Македонии, где был убит Гревенский митрополит Эмилиан, повешен игумен монастыря Предтечи близ Серр, совершено покушение на Ардамерийского епископа Иоакима; регулярно отмечались случаи исламизации девиц и детей. «Вообще, страдания турецких христиан и теперь весьма велики и доказывают, что их положение в конституционной империи не только не лучше, но гораздо хуже, чем было при „кровавом" султане Абдул-Гамиде II», – комментировал эти события И. И. Соколов[254].

В одном из последних номеров «Церковного вестника» за 1911 г. И. И. Соколов выступает с обширной статьей, в которой подводит итоги прошедшего года в жизни Константинопольской церкви и намечает перспективы русской политики на православном Востоке в условиях режима младотурок и готовящейся коалиции христианских народов Балкан. Отмечая конкретные случаи регулярного нарушения прав христиан в Турции (многочисленные насилия над христианами, запрет бить в колокола на о. Митилина, вопрос ставритов), профессор переходит к теме подготовки балканской коалиции. Желая успеха этому «крестовому походу», Соколов отмечает, что мусульмане ответят на него яростной анти-коалицией, и потому помощь со стороны является весьма желательной и необходимой. Только Россия может встать во главе православного мира – таков основной тезис статьи[255].

Кроме вопросов церковно-политического свойства, Иоаким III считал необходимым советоваться с Русской церковью по чисто каноническим проблемам. Так, в начале 1910 г. он обратился с вопросом о степенях родства, являющихся препятствием к заключению брака. Согласно церковным правилам византийского времени, запрещались браки до 7 степени кровного родства и 6 степени духовного родства. В своем ответе на имя Константинопольского патриарха от 13 марта 1910 г. митрополит Санкт-Петербургский писал, что в Русской православной церкви браки в кровном родстве по прямо восходящей и нисходящей линии запрещаются безусловно, по боковым же линиям запрещаются только в первых четырех степенях, а в пятой допускаются только с разрешения епархиального архиерея. В духовном родстве запрещаются браки между родителями крещаемого и восприемниками. В двухродном свойстве запрещены браки в первых четырех степенях, но после издания указа 17 апреля 1905 г. «об укреплении начал веротерпимости» в западных областях империи стали делаться исключения из этого правила, чтобы удержать население от перехода в католичество[256].

В 1910 г. Карловацкий архиепископ Лукиан обратился к Вселенской церкви с вопросом касательно второго брака вдовых священников. Прошение о разрешении было подписано почти всеми клириками Карловацкой и Буковинско-Далматинской епархий и поддержано известным канонистом, епископом Далматинско-Истрийским Никодимом. Сербский национально-церковный конгресс на заседании в Карл овцах 20 декабря 1906 г. постановил рекомендовать это прошение архиерейскому Синоду, который, в свою очередь, на заседании 12 мая 1907 г. принял решение спросить мнение всех автокефальных церквей. 4 декабря 1910 г. Иоаким III, как посредник в переговорах, переадресовал вопрос российскому Св. Синоду. Ответ Синода был отрицательным: «разрешение вступления в брак после хиротонии оказалось бы в явном противоречии с канонами Святой Вселенской церкви. […] Частичное в поместных церквах ослабление этого запрещения или допущение исключений из оного епископской диспенсацией неизбежно повлекут за собой справедливые упреки в нарушении […] заветов Святой Церкви Православной и создадут опасный повод к возможному разрыву доселе существующего братского общения с теми Православными поместными церквами, которые дерзнут на сие». В этом смысле и были составлены ответы архиепископа Лукиану и Иоакиму III[257].

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Восточному вопросу и проливам в политике великих держав посвящена большая литература. См.: Успенский Ф. Как возник и развивался в России Восточный вопрос. СПб., 1887; Дранов Б. Л. Черноморские проливы. М., 1948; Jelavich В. The Ottoman Empire, the Great Powers and the Straits Question, 1870–1887. Bloomington; London, 1973; Idem. St. Petersburg and Moscow: Tsarist and Soviet Foreign Policy 1814–1974. Bloomington; London, 1974; Sumner В. H. Tsardom and Imperialism in the Far East and Middle East, 1880–1914. London, s. a.; Saul N. E. Russia and the Mediterranean. Chicago, 1970; Киняпина H. С. Балканы и проливы во внешней политике России в конце XIX в. М., 1994; Россия и черноморские проливы (XVIII–XX столетия). М., 1999; Жуков К. А. Некоторые узловые моменты русско-турецких отношений в конце XVII – начале XX в. // Вестник Санкт-Петербургского университета. 2009. Сер. 13. Вып. 2. С. 10–22; Лунева Ю. В. Босфор и Дарданеллы. Тайные провокации накануне Первой мировой войны (1907–1914). М., 2010; и др.

2

Концепция византийского содружества государств, образующих православную ойкумену, разработана в классической монографии по этому вопросу: Obolensky D. The Byzantine commonwealth. Eastern Europe. 500-1453. London, 1971; рус. пер.: Оболенский Д. Византийское содружество наций. М., 1998. Идеальная схема, построенная Оболенским, в последнее время пересматривается. См. исследование о византийской миссионерской политике: Иванов С. Л. Византийское миссионерство. Можно ли сделать из варвара христианина? М., 2003.

3

Петрунина О. Е. Греческая нация и государство в XVIII–XX вв. М., 2010. С. 371–518.

4

См.: Arnakis G. G. The Role of Religion in the Development of Balkan Nationalism // The Balkans in Transition / Ed. by В. and Ch. lelavich. Berkley, 1963. P. 134–135; Clogg R. The Greek Millet in the Ottoman Empire I I Christians and lews in the Ottoman Empire: the Functioning of a plural Society. Vol. 1. The Central Lands / Ed. by B. Braude, B. Lewis. N. Y., 1982. P. 185–207; Kitromilides P. M. «Imagined Communities» and the Origins of the National Question in the Balkans I I European Historical Quarterly. 1989. Vol. 19. № 2; Kraft E. Von der Rum Milletizur Nationalkirche in Sudesteuropa im Zeitalter des Nationalismus // lahrbücher für Geschichte Osteuropas. 2003. Bd. 51. Hf. 3 S. 392–396; Макарова И. Ф. Болгары и Танзимат. М., 2010.

5

Жигарев С. Русская политика в восточном вопросе (ее история в XVI–XIX веках, критическая оценка и будущие задачи). Историко-юридические очерки. М., 1896. Т. 1–2.

6

Герд Л. А. Константинополь и Петербург: церковная политика России на православном Востоке (1878–1898). М., 2006.

7

Лисовой Н. Н. Русское духовное и политическое присутствие в Святой Земле и на Ближнем Востоке в XIX – начале XX в. М., 2006; см. также статьи Р. Б. Бутовой, И. Ю. Смирновой на страницах журнала «Палестинский сборник».

8

Хвостов В. М. История дипломатии. Т. II. М., 1963. С. 638–640; Восточный вопрос во внешней политике России. Конец XVIII – начало XX в. М., 1978. С. 291–293; Бондаревский Г. А. Багдадская железная дорога и проникновение германского империализма на Ближний Восток (1888–1903). Ташкент, 1955; Ерусалимский А. С. Внешняя политика и дипломатия германского империализма в конце XIX в. М., 1948; Силин А. С. Экспансия германского империализма на Ближнем Востоке. М., 1976. С. 178–188.

9

Mülinen G., von. Die lateinische Kirche im Türkischen Reiche. Berlin, 1901; Ippen Th. A. Das religiöse Protectorat Oesterreich-Ungarns in der Turkey // Die Kultur. 1902. Bd. III. S. 298–316; Das Kulturprotektorat Oesterreich-Ungarns in der Türken // Fremdblatt. Feb. 2,1913.

10

В конце XIX в. этническая карта Македонии неоднократно становилась предметом российских научных экспедиций. Если в 1880-е годы большинство славян называли себя просто райями, т. е. подданными султана, то спустя одно-два десятилетия их национальная принадлежность определялась церковными границами: экзархисты однозначно идентифицировали себя с болгарами, патриархисты не ставили национальный вопрос на первый план.

11

Записка кн. Г. Трубецкого о задачах России в мировой войне. 10 января 1917 г. // АВПРИ. Ф. Политархив. Оп. 482. Д. 4313. Л. 11. В это время Г. Н. Трубецкой занимал пост вицедиректора Первого департамента МИД.

12

Там же.

13

Литература по предыстории и провозглашению болгарской схизмы обширна. См.: Маркова 3. Българската Екзархия. 1870–1879. София, 1989; Кирил, патр. Български. Граф Н. П. Игнатиев и Българският църковен въпрос. Изследване и документи. София, 1958; Бонева В. Българското църковно-национално движение 1856–1870. София, 2010. Русское правительство, официально уклонившееся от высказывания мнения по вопросу о схизме, фактически проигнорировало собор 1872 г. и продолжало считать их православными; каноническое общение между церквами было, однако, прервано. Дальнейшее его отношение к греко-болгарскому вопросу зависело от политических обстоятельств. До войны 1877–1878 гг. оно симпатизировало болгарам, начиная с 1880-х гг. – сербам и грекам. При этом факт существования схизмы продолжал быть большой помехой для русской политики на Балканах. Об отношении России к схизме после 1878 г. и попытках ее преодоления см.: Герд А. А. Константинополь и Петербург. С. 225–308, а также соответствующую главу настоящего исследования, где указана библиография вопроса.