Пират. Безумный мир - 3 - Владислав Андреевич Бобков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я не люблю лезть не в свое дело, — начал Блэк, присев и откинувшись на стену. — Но, честно говоря, мне всё не дает покоя один вопрос. Что именно побудило вас… Изменить свой жизненный путь? В конце концов, люди вашего калибра редко меняются столь резко, если вообще это делают.
Голова агента Церкви чуть наклонилась влево, словно показывая недоумение.
— Обычно такие вопросы задают ДО того, как принять кого-то на борт. — безэмоционально заметил Максимилиан.
— Тогда было не похоже, что было время и место для таких разговоров.
Фон Рокхарт сделал паузу, что-то обдумывая и невидящим взглядом смотря на алтарь.
Последний представлял собой изящно вырезанную мужскую фигуру в плаще и с капюшоном, полностью прикрывающим лицо. Единственное, что виднелось из под тьмы капюшона, это расходящиеся в разные стороны щупальца. Сложенные на груди пальцы статуэтки сжимали в руках опущенный вертикально вниз гарпун.
Основание, на котором застыл “подражатель” Дэйви Джонса, было сделано очень просто, представляя собой чистый, лишенный всяких надписей параллелепипед, способный при необходимости превратиться в переносимый чемодан.
— Господин Джек, — глубокий голос Максимилиана нарушил тишину. — Было ли в вашей жизни событие, когда вы поняли, что совершили ошибку, столь глубокую и непоправимую, что вы больше не знали, что делать?
Андрей судорожно сжал пальцы в кулак, когда перед глазами вспыхнул до боли знакомый и частично забытый свет автомобильных фар.
— Да. — лишь сказал он.
Внимательно слушавший паладин печально кивнул.
— Да, я чувствую, что вы искренне понимаете меня. В вашей жизни тоже произошло… Нечто. В таком случае я буду более открытым. Но перед этим скажите мне, как вы поступили после того события?
— Я сдался, — слова оставляли на языке Князева привкус пепла. — Хотел умереть.
— Это были ваши родные, не так ли? — мягко предположил служитель Церкви. — Они одновременно самое ценное, что у нас есть, и самое для нас же и опасное.
Фон Рокхарт коснулся основания алтаря, но тут же убрал руку.
— Я не буду вдаваться в особые подробности, капитан, но кое-что вы все же заслуживаете знать. Больше двадцати пяти лет я служил на благо Церкви. Я убивал и, буду с вами честным, не видел в этом ничего плохого. Я знал, что не все из тех, кто пали от моего клинка, заслуживали смерть, но я верил, что все это приближает торжество Церкви и спасение неверных от их обмана.
Глаза паладина прищурились.
— Все изменилось, когда меня вызвали обратно на святую землю. Мне дали приказ выследить и расправиться с одной семьей, которая совершила преступление в глазах Святой Церкви. Я знал, что мне следовало делать. Но когда я ударил разрезом по дому своих последних целей, которые скрылись на окраине города, я на всякий случай пошел проверить их тела в развалинах.
Максимилиан повернулся и в его глазах горел неистовый гнев вперемешку со столь же неугасимой болью.
— Мы, клинки Церкви, редко дружим друг с другом. Однако у меня все же была пара друзей. Думаю, ты уже понял, капитан. Это была семья того, кого я мог бы назвать своим лучшим другом. Он мне их никогда не показывал, так как это запрещено. Я сам когда-то тайно проследил за ним и узнал, но не стал ему говорить.
По щеке Фон Рокхарта стекла одинокая слеза, тихо капнув на палубу.
— Епископ дал условие задания. Я не должен был видеть их лиц. Не должен был активировать волю восприятия. Смерть должна была наступить от ничем не примечательной мощной атаки мечом. Я не привык задавать вопросов. Мы, Клинки Церкви, готовы положить свою жизнь и выполнить любой приказ. Я узнал где они остановятся и ударил так, чтобы выполнить задание идеально. Домик сложился под своим весом, все внутри были мертвы…
Мужчина сделал неожиданную паузу, но затем резко продолжил.
— Но в тот день что-то меня толкнуло. Заставило засомневаться и нарушить приказ. Возможно, воля восприятия все равно сработала, хоть я ей и не давал сработать.
Андрей скорбно молчал, слова здесь были излишни.
— Я не знаю, почему он выбрал меня. Может, у него не было под рукой других оперативников моего уровня. Тех, кто может все сделать так идеально, что никто не найдет никаких следов. Может, он получал извращенное удовольствие, убивая семью моего друга моими же руками. Что я знаю точно, зачем он это сделал. Вы знали, что нам запрещено иметь семьи, чтобы через них на нас нельзя было повлиять? В итоге, таким образом, он всего лишь избавил клинок Церкви от… Ржавчины. Чего-то, что могло бы его ослабить. Наверное, он очень гордился своей идеей.
Максимилиан дерганно вздохнул.
— Я не стал разбираться и задавать вопросы. Я просто нашел его и… Покарал. Он пытался объясниться, но я не слушал. После этого я ушел.
Оба мужчины молчали, словно боясь нарушить вязкую тишину.
— А твой друг? Чью семью… — Андрей не стал заканчивать предложение.
— Он ничего не знает. Вероятно, считает, что до его семьи добрались враги Церкви. Может, подозревает меня, особенно после убийства епископа и моего исчезновения. Я не смог ему сказать. Я бежал, как трус, и теперь сижу здесь, хотя должен был умереть от его клинка или покончить со всем сам. — Максимилиан отвернулся обратно к алтарю.
Было очевидно, что мужчина явно сказал больше, чем собирался изначально. Боль, которая гноилась внутри него всё это время, вырвалась неудержимым потоком, выплеснувшись на того единственного, кто мог его выслушать здесь и сейчас.
— Благодарю за доверие, — скупо сказал Джек, вставая, когда стало ясно, что разговор закончен. — Клянусь, я сохраню вашу историю в тайне.
Уже на выходе из комнаты его остановил тихий вопрос сломленного паладина.
— Ты тоже испытал что-то похожее… Боль и вину, которая пожирает тебя изнутри, от которой некуда сбежать. Как ты из этого вышел?
— Я и не вышел, — прохрипел резко пересохшим горлом Князев. — Меня насильно вытащили.
Джек Блэк быстро покинул комнату, что будила в нём воспоминания, которые он постарался забыть.
Эта комната напомнила ему о его собственной трусости.
Ведь тогда, он тоже не смог заставить себя со всем покончить.
Глава 11
Норри Ульгору было страшно, что, учитывая его гномье происхождение, было самым настоящим позором.
Любой подземный житель знал с пеленок, что гномы во всем превосходят этих неумелых наземцев.
Пока эти глупцы плавали по всему миру, бросаясь в самые крайности, гномы терпеливо и безопасно расселялись по всему Раосису.
Конечно, не обходилось без проблем, но тогда, спрашивается, зачем
