Пушкин - Владимир Новиков

XХХV

4 ноября, утром, Пушкин получает по городской почте издевательский «диплом», написанный по-французски. О том, что господин Пушкин принят в «орден рогоносцев». Председателем ордена назван Нарышкин, муж фаворитки Александра I. Намек на то, что Пушкин при дворе занимает теперь такое же положение. «Рогоносец» для Пушкина — самое обидное из всех оскорблений. Сколько раз он сам издевательски проходился в стихах по «мужьям рогатым», в том числе и тем, чьи жены были его любовницами…

Разговор с женой. Пушкин узнает, что совсем недавно Наталья Николаевна угодила в ловушку. Интригу затеяла ее подруга Идалия Полетика (жена полковника Кавалергардского полка, незаконная дочь графа Григория Строганова — двоюродного дяди Натальи Николаевны). Прежде у Полетики с Пушкиным были мирные отношения, но потом она за что-то затаила на него злобу. Полетика заманила Наталью Николаевну в свой дом, а там вероломно оставила наедине с Дантесом, заранее этого дожидавшимся2. Домогательства Дантеса Наталья Николаевна решительно отвергла, злополучный тет-а-тет был прерван внезапным появлением дочери Полетики, но сам факт такого свидания мог бросить тень на репутацию жены Пушкина.

А если учесть, что незадолго до того Геккерн-старший вел с Натальей Николаевной рискованные разговоры, прося ее проявить великодушие к его приемному сыну… В общем, анонимный пасквиль может быть местью Пушкиным.

Надо отвечать немедля. Пушкин не сомневается, что этот удар нанесен Геккернами. Вечером он отправляет младшему из них вызов на дуэль, без объяснения причин. Наутро письмо доставлено. Его вскрывает Геккерн-старший, поскольку приемный сын на дежурстве в полку. Тут же дипломат отправляется на Мойку и просит у Пушкина отсрочки дуэли на 24 часа. Приходит и на следующий день, выпрашивает отсрочку еще на две недели.

(Кто на самом деле изготовил пасквиль? Кто отправил несколько его копий близким знакомым Пушкина? Будут называть имена князя Ивана Гагарина, князя Петра Долгорукова, потом под подозрение у пушкинистов попадет Идалия Полетика. Доподлинно же это останется неизвестным.)

Встревоженная Наталья Николаевна решает обратиться за помощью к Жуковскому. Для этого посылает своего брата в Царское Село. Жуковский приезжает, говорит с Пушкиным, а на следующий день отправляется в нидерландское посольство, чтобы как-то погасить пожар.

Геккерн встречает его любезно и огорошивает неожиданным соообщением: оказывается, приемный сын влюблен в сестру Натальи Николаевны. Жуковскому на минуту кажется, что речь об Александрине, но нет — о Екатерине. И Геккерн дает согласие на этот брак.

Пушкин, услышав эту весть от Жуковского, взбешен. Конечно, он не верит в любовь Дантеса к Екатерине. Не сомневается, что эта затея предпринята Геккернами уже после получения вызова на дуэль.

Жуковский продолжает нелегкую миротворческую миссию. Подключает к делу фрейлину Екатерину Ивановну Загряжскую, давнюю знакомую семьи Гончаровых. У нее на квартире 14 ноября происходит встреча Геккерна и Пушкина, в результате которой дуэль отменена. Пушкин сдержан и молчалив.

Своим чувствам он дает волю, зайдя после этого к Екатерине Андреевне и Софье Николаевне Карамзиным, а на следующий день — к Вере Федоровне Вяземской. Он по-прежнему жаждет мщения.

Письменный отказ от вызова на дуэль он составляет в преднамеренно небрежной манере. Дантес через своего секунданта барона Д’Аршиака отвечает заносчивым письмом. Пушкин поручает Владимиру Соллогубу в качестве секунданта вновь провести переговоры о дуэли. На рауте в австрийском посольстве говорит Дантесу грубые слова. Идет к Клементию Россету и приглашает его в качестве «запасного» секунданта вместо Соллогуба.

Уже намечена новая дата дуэли — 21 ноября. И тут Соллогубу удается найти примиряющее решение. И Дантес отказывается от своих амбиций, и Пушкин по поводу сватовства Дантеса к Екатерине письменно заверяет: «Нет никаких оснований приписывать его решение соображениям, недостойным благородного человека». Барон Геккерн от имени своего приемного сына делает формальное предложение Екатерине Гончаровой.

XXXVI

Но перемирие оборачивается для Пушкина моральным проигрышем. В свете начинают толковать: мол, женитьба Дантеса — жертва с его стороны. Благородный поступок. Спас честь любимой женщины, защитил ее от клеветы, от ревнивца-мужа. «Бедный Дантес!» — восклицает Софья Карамзина (фрейлина, дочь Н. М. Карамзина от первого брака).

Эту версию активно транслируют оба Геккерна. А старший из них наведывается с визитом в дом Пушкиных и передает Наталье Николаевне письмо от приемного сына — о том, что тот отказывается от каких бы то ни было видов на нее. Свою миссию он сопровождает весьма обидными устными комментариями. Это унижение. Для обоих супругов Пушкиных.

21 ноября 1836 года Пушкин пишет два письма, которые не будут отправлены адресатам, но бесповоротно обозначат неизбежность того, что произойдет через два месяца.

Первое адресовано барону Геккерну, которого Пушкин недвусмысленно обвиняет в безнравственности: «Вы, представитель коронованной особы, вы отеческисводничали вашему незаконнорожденному или так называемому сыну; всем поведением этого юнца руководили вы».

Пушкин категорически обвиняет Геккерна и Дантеса в изготовлении анонимного письма. Заканчивает он беспощадными словами: «Дуэли мне уже недостаточно, и каков бы ни был ее исход, я не сочту себя достаточно отомщенным ни смертью вашего сына, ни его женитьбой, которая совсем походила бы на веселый фарс (что, впрочем, меня весьма мало смущает), ни, наконец, письмом, которое я имею честь писать вам и которого копию сохраняю для личного употребления. Я хочу, чтобы вы дали себе труд и сами нашли основания, которые были бы достаточны для того, чтобы побудить меня не плюнуть вам в лицо…».

Вечером Пушкин знакомит с этим письмом Владимира Соллогуба — как секунданта, ввиду неизбежной дуэли. Он читает ему текст послания с такой страстью, что собеседник не смеет и рта открыть. Соллогуб спешит в дом Владимира Одоевского в Мошковом переулке, где по случаю приемного дня может находиться Жуковский. Все ему рассказывает, и Жуковский немедленно отправляется на Мойку. Каким-то образом он уговаривает Пушкина не отсылать роковое послание.

Второе письмо адресовано Бенкендорфу. О пасквиле и несостоявшейся дуэли. Вновь он отстаивает свою версию: «...Я убедился, что анонимное письмо исходило от г-на Геккерна, о чем считаю своим долгом довести до сведения правительства и общества».