Сладкий запах крови - Сьюзан Маклеод

По хребту у меня пробежала дрожь.

Видно, нынче вечером из подполья вышли старейшины вампирских семейств. Хотя этого вампира я не узнавала, как и того, предыдущего, с восточными глазами.

В мощной груди Хью глухо заклокотало рычание.

Вампир обернулся, скользнул по троллю пренебрежительным взглядом, потом перевел глаза на Хелен Крейн и, неотрывно глядя на нее, изысканно поклонился:

— Вы прекрасны, мадам. — У него оказался сильный иностранный акцент.

В ответ Хелен Крейн сжала губы, а свой заветный кулон стиснула в кулаке так, что костяшки пальцев у нее побелели. Глаза у инспектора расширились.

Прах побери! Да она боится вампиров! И это не просто обычный страх, который присущ любому, это настоящая фобия. Хорошенькое дело, и как инспектор Крейн собирается руководить отделом расследования магических убийств?

Я покосилась на Хью, но он не сводил глаз с Кружевного вампира.

— Всем вечер добрый, — это появился второй вампир.

Гибко, беззвучно, точно не касаясь пола, он скользнул через порог и встал перед Кружевным. Улыбнулся, не показывая клыков. Улыбка его была само обаяние — да-да, только неподдельный шарм, и никакого гипноза, никакой месмы, просто он тренировался уже много веков подряд. Если журналисты не ошибаются, лет так восемьсот, хотя на вид ему можно было дать от силы тридцать с хвостиком. Голубая рубашка выгодно подчеркивала голубизну сияющих глаз и оттеняла белокурую шевелюру, в остальном же наряд его отличался элегантностью и простотой: блейзер, серые фланелевые брюки и изящные туфли. Живо представляешь себе, как он праздно фланирует по набережной Темзы. Между тем это был не кто иной, как крестный отец всей вампирской диаспоры Лондона.

Повелитель вампиров, Граф.

— Прошу простить нас за эту театральность. — Граф небрежно кивнул на Кружевного. — Луи, мой спутник, несколько обеспокоен участью своего друга Роберто Марта. Боюсь, он не вполне владеет собой, но это вполне извинительно, господа.

Я внимательно изучала Кружевного Луи. Не тот ли это Луи, который так впился в бедняжку Холли, что его якобы пришлось оттаскивать? Не про него ли она сказала, что он будто бы крепко повздорил с Бобби?

Луи все еще сверлил взглядом оцепеневшую Хелен Крейн:

— Я также сожалею, мадам, о, весьма прискорбно.

Из-за спины Луи и Графа показался третий вампир — волоча ноги, прошаркал по линолеуму и встал по о бок Повелителя. Этот себя условностями не обременял и одет был с удобством, граничившим с расхлябанностью: развязанные шнурки ботинок волочились по полу, одежда помята. Торчащий клык оставил кровавый след у него на нижней губе, кровь ржавчиной запятнала несвежий воротник жеваной рубашки. Он недовольно озирался — взрослый, а держится как надутый вздорный подросток.

Граф и Луи его попросту не замечали. Ну как же, он испортил им весь выход!

— Это вампир-адвокат, — нарушив молчание, тихонько пояснил Нилу Баннеру Алан. — Еще вчера вечером выглядел нормально. Что это с ним стряслось?

Отличный вопрос. А еще хотелось бы знать, зачем Граф его притащил.

— Инспектор, рад вас видеть. — Граф протянул руку Хелен Крейн, но та вздрогнула, и Хью тотчас придвинулся к ней и предупреждающе зарокотал.

Помятый молодой вампир попятился. Граф как ни в чем не бывало опустил руку.

— Надеюсь, вы извините, что мы явились без предупреждения, — не смутившись, произнес он. — Когда Вестман, — легкий кивок в сторону расхлябанного вампира, — объяснил мне, что происходит, я ощутил настоятельную потребность немедленно вас посетить. — Улыбка его выражала глубокое сожаление о проступке. — Еще раз просим прощения.

Инспектор Крейн наконец-то оправилась от испуга и откликнулась:

— Да, конечно, лорд...

— Дорогая моя, зовите меня просто Графом, как все. Давайте обойдемся без церемоний. Мои права на титул давно перешли к другому, и я не хочу предъявлять нынешнему обладателю никаких претензий. Бремя никого не щадит. — Он склонил белокурую голову. — Если вы не против, я перейду к делу. Менее всего хотел бы я отвлекать вас от работы, а побеседовать мне, собственно, надобно с мистером Хинкли.

Инспектор Крейн неуверенно смотрела на Луи, но Хью нагнулся и что-то прошептал ей в ухо, и тогда она наконец расправила плечи и тряхнула головой.

Мне все еще было не по себе. Я потерла виски. Что здесь забыл Луи? Дураку понятно, что история насчет тревоги за арестованного друга шита белыми нитками. Граф, который изображает обеспокоенность участью младшего поколения, — это еще хоть как-то понятно, ему нужно, чтобы вмешалась пресса... Только вот не перед кем ему выделываться, здесь же нет ни одного журналиста, который бы, как обычно, жадно записывал графские якобы экспромты, а на самом деле тщательно продуманные перлы.

И тут резонно напрашивается новый вопрос: а почему нет журналистов? Пресса так мало внимания уделяет юридической стороне нынешней истории, будто журналисты — вымирающий вид. Единственный представитель прессы тут — Алан Хинкли, и он ловит каждое слово Графа, но он по понятным причинам не в счет, он ведь явился не как журналист, а как отец арестованного.

— Понимаю, как тяжко нам всем приходится, — проникновенно и сочувственно произнес Граф. В голосе его слышался легчайший призвук вампирской месмы, так что слушатели верили в искренность сказанного. — Если не ошибаюсь, вы отказались от услуг Вестмана.

Услышав свое имя, расхристанный вампир, волоча ноги, подошел поближе. Судя по его виду, ни на какие услуги он сейчас был не способен, и к тому же Нил Баннер с телохранителем-гоблином явно интересовали адвоката больше, чем его недавний клиент.

Что-то тут было не так. Зачем Графу в таком случае понадобилось приводить Вестмана сюда?

Гоблину происходящее тоже было не по вкусу. Он мерно похлопывал себя битой по ладони и глаз не спускал с вампиров.

Отвлекшись на гоблина, я не сразу заметила, что Граф подбирается ко мне, ведь двигался он незаметно и бесшумно.

— Как я рад наконец-то познакомиться с вами во плоти, мисс Тейлор, — произнес он и протянул мне бледную холеную руку.

Стараясь не напрягаться, я ответила на рукопожатие. Рука как рука, теплая, сухая... От прикосновения Графа сердце у меня не заколотилось, жилка на шее не забилась и желания немедленно подставить ему горло не возникло. И вообще я была совершенно спокойна. А все благодаря джи-заву.

— Наслышан, наслышан... — Граф одарил меня благосклонным взглядом. — Мне вас так хвалили, что я чувствую, будто давно с вами знаком, и потому позвольте называть вас просто Женевьева.

Я старательно улыбнулась. Да хоть горшком назови, только в печку не ставь. В смысле — пусть называет, как ему заблагорассудится, но не рассчитывает, что я буду именовать его Повелителем.