Русские писатели и публицисты о русском народе - Дамир Соловьев

Константин Сергеевич Аксаков (1817–1860)

Иван Сергеевич Аксаков (1823–1886)

В самом деле, русская история в сравнении с историей Запада Европы отличается такою простотою, что приведет в отчаяние человека, привыкшего к театральным выходкам. Русский народ не любит становиться в красивые позы; в его истории вы не встретите ни одной фразы, ни одного красивого эффекта, ни одного яркого наряда, какими поражает и увлекает вас история Запада; личность в русской истории играет вовсе небольшую роль; принадлежность личности – необходима гордость, а гордости и всей обольстительной красоты ее – и нет у нас. Нет рыцарства с его кровавыми доблестями, ни бесчеловечной религиозной пропаганды, ни Крестовых походов, ни вообще этого беспрестанного щегольского драматизма страстей. Русская история – явление совсем иное. Дело в том, что здесь другую задачу задал себе народ на земле, что христианское учение глубоко легло в основание его жизни. Отсюда среди бурь и волнений, нас посещавших, эта молитвенная тишина и смирение, отсюда внутренняя духовная жизнь веры. Не от недостатка сил и духа, не от недостатка мужества возникает такое кроткое явление! Народ русский, когда бывал вынужден обстоятельствами явить свои силы, обнаруживал их в такой степени, что гордые и знаменитые храбростию народы, эти лихие бойцы человечества, падали в прах перед ним, смиренным, и тут же, в минуту победы, дающим пощаду. Смирение, в настоящем смысле, несравненно бо́льшая и высшая сила духа, чем всякая гордая, бесстрашная доблесть. Вот с какой стороны, со стороны христианского смирения, надо смотреть на русский народ и его историю. В таком народе не прославляется человек с его делами, прославляется один Бог. <…> История русского народа есть единственная во всем мире история народа христианского не только по исповеданию, но по жизни своей, по крайней мере, по стремлению своей жизни.

<…>

Самое поразительное различие между Русью и Западом является при сравнении хороших, так сказать, сторон, славы последнего со славою или, лучше, со смирением первой. <…> Но различие, тоже яркое, является нам, если мы сравним и темные стороны. Страшные преступления Запада, его превосходящее всякую меру зверство, предательство, все возможные гнусности составляют едва ли не противоположность к темной стороне истории русской. В русской истории встречаются преступления, но они лишены этого страшного, нечеловеческого характера, по которому человек становится в разряд животных, как новый, совершеннейший вид его, и которым отличаются кровавые дела Запада. В русской истории, как сказал я, этого не видать. Преступления не носят на себе признаков утонченного зверства и они не часты; а если случаются, то приводят в ужас всю землю русскую. Есть падения, пороки, но они не лишены человеческого характера, и если встречается злодейство, то впечатление, производимое им, показывает, как живо в русской земле человеческое чувство. – Основное, что лежит в душе русской земли, что хранит ее, что высказывается в ней как главное, что движет ею – это чувство Веры.

<…>

Русская история имеет значение Всемирной Исповеди. Она может читаться, как жития Святых.

<…>

Личность в русской общине не подавлена, но только лишена своего буйства, эгоизма, исключительности; пословица говорит: «один в поле не воин», «одному и у каши не споро»; и потом: «что голов, то и умов»; «свой ум в голове». Личность поглощена в общине только эгоистическою стороною, но свободна в ней, как в хоре <…>

Смысл общий русского человека – свобода, свобода истинная, и отсутствие условности всюду.[300]

Приедешь на станцию, входишь в чистую теплую мазанку, не то, что в русскую избу, где вместе валяются дети, свиньи и телята.

Письмо И. С. Аксакова к семье из Черного Яра (1844).[301]

Редко встретите вы умное лицо русского мужика, а все глупые фигуры калмыков и киргизов.

Письмо И. С. Аксакова к семье из Астрахани (1844).[302]

…мы точно такие же люди, как и все русские, то есть тяготимся трудом и службою, не выдержали характера, стали ленивы и беспечны, и всё нам трын-трава.

Письмо И. С. Аксакова к семье из Астрахани (1844).[303]

И тут он начал говорить, что по его замечаниям всякий народ имеет какую-нибудь сторону, жиды – меркантильность, а русские – отважность и беспечность. Это главные черты русского народа, это свойство его духа.

Письмо И. С. Аксакова к семье из Калуги (1845).[304]

Чем дальше от Москвы, тем богаче природа и лучше мужик; что за народ во Владимирской губернии! Живой, бодрый, великорослый, умный, деятельный, промышленный; богатые, чистые села, красивые наряды… Чудо, что такое!

Письмо И. С. Аксакова к семье из Самарской губ. (1848).[305]

Что же это такое, Боже мой! Едва только отошла обедня в первый день праздника, уже Воскресение Христово стали праздновать пьяными оргиями. После долгого поста все разговелись вдруг пьянством, сквернословием и развратом. Я говорю про простой народ, который не в одном Петербурге, но и во всей России не по-христиански празднует праздники. На улицах просто оргии!

Письмо И. С. Аксакова к родителям из Петербурга (1849).[306]

Зато народ смышлен, сметлив, общителен, людим, если можно так выразиться в противоположность слову «нелюдим».

Письмо И. С. Аксакова к родителям из Романова-Борисоглебска Ярославской губ. (1849).[307]

Церковь наша и все духовенство поладили с современностью, заслонили истину или, яснее, так обмотали евангельские истины своею обрядовою, административно-полицейскою стороною, что не всякий в состоянии отделить ее. Православное духовенство совращает народ.

<…>

…для русского человека много значит мнение общее, мирская молва, как он не любит быть выскочкой и охотно смиряет свою личность в составе общественном (добродетель, которая, мимоходом молвить, перешла у нас в крайность)…

Письмо И. С. Аксакова к семье из Ярославля (1850).[308]

Я не могу подобно Константину утешаться такими фразами: «главное – принцип, остальное – случайность» или «что русский народ ищет царствия Божия!..» и т. д. Равнодушие к пользам общим, лень, апатия и предпочтение собственных выгод признаются за искание царства Божия!

Письмо И. С. Аксакова к семье из Ростова (1850).[309]

…что за слабая натура у русского человека, что он становится мошенником, как скоро переходит в чиновника! Как будто он не знает, что до́лжно переносить и туда понятия честности и правды! Как будто чиновник перестает быть христианином!

Письмо И. С. Аксакова к семье из Романова-Борисоглебска (1850).[310]

Боже мой! сколько скуки, сколько пошлости и подлости в жизни общества уездного городка. Во-первых, городничий – вор! Даже и этот музыкант, у которого я обедал и о котором сейчас после обеда стал делать внимательные расспросы, оказался не последним вором. Городничий – вор и взяточник, жена его – взяточница, впрочем, очень милая женщина. Исправник – еще больше вор; жена его, любезная дама, распоряжается уездом как своею деревней; окружной, лесничий, начальник инвалидной команды, почтмейстер, стряпчий, секретарь и их жены – все это воры-переворы, и все это общество чиновников живет с претензиями на большую ногу и дает балы и вечера на взяточные деньги! И никакого образования, кроме внешнего, никакого порядочного стремления, никакого участия к меньшим, кроме презрения, и ко всему этому пошлость, звенящая пошлость души, мыслей, всего. Я часто думал, мог ли бы я ужиться в каком-нибудь уездном городке… Нет! прервать сношения с движущимся, стремящимся, волнующимся, умствующим миром невозможно человеку умствующему. Если б еще были все книги и газеты под рукой!

Как-то на этой неделе, придумывая разные проекты и убеждаясь в невозможности довериться русским чиновникам, я невольно воскликнул: Господи, что это за подлая русская натура! Каюсь в этом выражении, но серьезно подумайте, отчего у нас столько взяточников! Ведь смешно объяснять это древним обыкновением: служилый народ не живет инстинктивною жизнью и очень хорошо понимает, что взятка – взятка, что и благодарности за исполнение своего долга брать не следует и проч. В нас нет ложного чувства чести, да и страху Божьего нет, и выходит, что с чувством чести было бы, по крайней мере, в некоторых отношениях, лучше. Как будто уже звание чиновника мешает русскому человеку быть честным.

Письмо И. С. Аксакова к отцу из Мологи Ярославской губ. (1850).[311]

Право, скоро Россия разделится на две половины: православие будет на стороне казны, правительства, неверующего дворянства и отвращающего от веры духовенства, а все прочие обратятся к расколу. Берущие взятку будут православные, дающие взятку – раскольники. В здешней губернии православный значит гуляка, пьяница, табачник и невежда. Если б Вы знали, как иногда делается страшно. Кора все больше и больше сдирается, и язва является вашим глазам во всем отвратительном могуществе. Причины язвы – в крови. Все соки испорчены, и едва ли есть исцеление.