Дж. С. Сэлинджер и М. Булгаков в современных толкованиях - Ирина Галинская

Впрочем, здесь Булгаков основывается прежде всего на указании в Евангелии от Матфея, где сказано: «Между тем, как сидел он на судейском месте, жена его послала ему сказать: не делай ничего Праведнику Тому, потому что я ныне во сне много пострадала за Него» (гл. 27, стих 19). В «Жизни Иисуса» Эрнеста Ренана этот эпизод описан следующим образом: «По одному преданию, правда, не очень достоверному, Иисус будто бы встретил поддержку в лице собственной жены прокуратора, которая утверждала, что видела по этому поводу зловещий сон» (9, с. 263). Вот и в окончательном тексте романа «Мастер и Маргарита», как известно, данный эпизод вообще отсутствует (2).

Сообщение о том, что резиденция Понтия Пилата находилась в Кесарии Филипповой, в черновой рукописи Булгакова совпадает с текстом Фаррара: «Таков был Понтий Пилат, которого неразлучные с большим годовым праздником торжества и опасности вызвали из его обычной резиденции в Кесарии Филипповой в столицу ненавистного ему народа» (10, с.520). Публикатор черновых рукописей «Мастера и Маргариты» В. Лосев в связи с этим свидетельствует, что Булгаков записал в тетради: «В какой Кесарии жил прокуратор? Отнюдь не в Кесарии Филипповой, а в Кесарии Палестинской или Кесарии со Стратоновой башней, на берегу Средиземного моря» (цит. по: 1, с. 519). Именно Стратоновой Башней называет этот город Иосиф Флавий (7, с. 148). Сомнения Булгакова разрешились в окончательной редакции романа, где Пилат уже думает о Кесарии Стратоновой (2, с. 33).

Когда в черновой рукописи булгаковский Пилат диктует писарю письмо первосвященнику, в котором говорится, что в случае беспорядков в Ершалаиме в город будут введены римские легионы, он мысленно повторяет слово: «Корван, корван» (1, с. 220). Объяснение этого эпизода находим в «Жизни Иисуса Христа» Ф. В. Фаррара. Пилат вспомнил историю с устройством в Ершалаиме водопровода, посредством которого вода могла бы доставляться из «прудов Соломоновых». Считая это предприятие делом общественной пользы, пишет Фаррар, Пилат «употребил на него часть денег из «корвана», или церковной сокровищницы, но народ тотчас же яростно заволновался и восстал против употребления священных денег на гражданское дело» (10, с. 519). Этот текст Ф. В. Фаррара восходит к «Иудейской войне» Иосифа Флавия. Вот почему Пилат у Булгакова думает: «Корван, корван», опасаясь волнений в городе.

Булгаковский Пилат в черновой рукописи задает Иешуа еще один вопрос: «Почему о тебе пишут – «египетский шарлатан»? (1, с. 220). На это арестованный отвечает, что «ездил в Египет с Бен-Перахая три года тому назад» (1, с. 220). В Евангелиях подобная информация отсутствует, но Ф. В. Фаррар замечает, что это есть не что иное, как «крайне нелепое и несоответствующее по времени уверение трактата «Синедрион»[93], будто бы Иисус Христос был отлучен раввином Иошуа Бен Перахиа за принесение Им черной магии из Египта» (10, с. 504). В Талмуде же рассказывается, пишет В. Лосев, комментируя этот эпизод, что Иешуа Назарет и Иешуа Бен-Перахая ездили вместе в Александрию Египетскую, где Иешуа Назарет якобы научился колдовству и, вернувшись в Иудею, «свел Израиля с пути» (1, с. 480). Из окончательного текста романа «Мастер и Маргарита» этот эпизод вообще был исключен.

Сюжет в романе Булгакова, повествующий о том, как Пилату почудилось «старческое, обрюзгшее, беззубое лицо, бритое, с сифилитической болячкой, разъедающей кость на желтом лбу, с золотым редкозубым венцом на плешивой голове», т. е. страшный облик римского императора (1, с. 221), не текстуально, но тематически также восходит к книге Ф. В. Фаррара: «Ему представился Тиверий, престарелый мрачный император, который тогда жил на острове Капри, скрывая от людей свое прокаженное лицо, свои злобные подозрения, свое болезненное распутство, свою отчаянную месть» (10, с. 536).

Образ Понтия Пилата у Булгакова, в котором сочетается трусость с желанием спасти арестанта, полностью соответствует тексту Ф. В. Фаррара: «Неохотно и с негодованием произнес он роковое: “Ibis ad crucem” (Ты должен идти на крест) и предал Христа иудеям на распятие» (10, с. 537). Ведь Пилат, полагает Фаррар, «чувствовал за собою вину, а вина есть трусость, а трусость есть слабость» (10, с. 537). Конечно, во всех четырех Евангелиях сказано, что Пилат хотел отпустить Царя Иудейского, а в Евангелии от Иоанна говорится даже, что «Пилат… убоялся» (гл. 19, стих 8), но именно видение плешивой головы с редкозубым золотым венцом, навеянное текстом Фаррара, так и сохранилось до конца работы Булгакова над романом «Мастер и Маргарита» (2, с. 33).

Согласно Евангелию от Луки, иудеи обвиняли Иисуса в том, что «Он развращает народ наш и запрещает давать подать кесарю, называя Себя Христом Царем» (гл. 23. стих 2). Фаррар пишет, что Пилат «обращает внимание только на третье обвинение и приступает к расследованию» (10, с. 524). У Булгакова же Пилат кричит: «Подати будут в наше время! И упоминать имени великого кесаря нельзя, нельзя никому, кроме самоубийц!» (1, с. 222). Отчего прокуратор и усматривает в действиях и словах Иешуа преступление против величества, государственную измену, пишет Булгаков.

Аналогичный текст находим в книге Ф. В. Фаррара «Жизнь Иисуса Христа»: «При этом страшном, мрачном имени кесаря дрогнул Пилат. Это было заклятое имя, и оно обезоружило его. Он вспомнил о том страшном орудии деспотизма, об обвинении в elaesa majestas, оскорблении величества, перед которым бледнели все другие обвинения, которое так часто приводило к конфискации и пытке и благодаря которому кровь иногда, как вода, лилась по улицам Рима» (10, с. 536).

Дальнейшая сцена на мраморном балконе, где булгаковский Пилат разговаривает с председателем Синедриона (здесь он еще назван, как в Евангелии от Матфея, Каиафой, тогда как в окончательном варианте романа он – Каифа), происходит в полном соответствии с трактовкой Эрнеста Ренана в книге «Жизнь Иисуса»: «Не Тиверий и не Пилат осудили Иисуса. Осудила его староеврейская партия, закон Моисея» (9, с. 267–268).

Когда в черновой рукописи романа булгаковский Пилат объявляет: «Сына Аввы, Вар-Раввана выпустить на свободу!», разбойника тотчас поднимают из кордегардии на лифостротон (1, с. 227). Именно такое предположение высказывает Ф. В. Фаррар: «Возможно, что Вар-Авва был также приведен сюда, и таким образом Иисус кровожадный убийца (т. е. Иисус Вар-Авва. – И.Г.) и Иисус невинный Избавитель стояли рядом перед судилищем» (10, с. 530). В Евангелиях от Матфея, Марка, Луки и Иоанна прозвище преступника – Варавва. Булгаков в «Мастере и Маргарите» придерживается варианта этого имени, предложенного Ренаном: «По странной случайности имя его тоже было Иисус, а прозвище Варрава или Вар-Равван» (9, с. 265). Поэтому, очевидно, писатель называет его то Варраваном, то Вар-Равваном, а в окончательном тексте романа еще и Вар-равваном (2, с. 32).

Рассказ о распятии Иешуа в черновых редакциях романа 1928–1929 гг. ведется в полном соответствии с Евангелием от Марка и с текстом «Жизни Иисуса Христа» Ф. В. Фаррара. Здесь находим сообщение о том, что Иисуса Христа и еще двоих «разбойников и мятежников низшего разбора» конвоировал отряд римских воинов «под начальством сотника» (10. с. 540). В Евангелии от Матфея он – «сотчик» (гл. 27, стих 54). В Евангелии от Иоанна речь идет о «тысяченачальнике» (гл. 18, стих 12). Но в Евангелии от Марка он – «сотник» (гл. 15, стих 39).

У Ф. В. Фаррара есть сообщение о том, что Голгофа находилась вне городских ворот, а также что «римский обычай состоял в том, что страдальцу наносился под мышку удар, который, не причиняя смерти, однако же ускорял ее» (10, с. 543). Здесь и описание мучений распятия, которые «были так жестоки, что часто сами страдальцы вынуждены были просить и умолять зрителей или исполнителей казни из простой жалости положить конец этим нестерпимым страданиям; до конца сохраняя сознание, они часто со слезами мучительного отчаяния просили у своих врагов бесценного для них дара – смерти» (10, с. 545). В тексте черновой рукописи 1928–1929 гг. один из повешенных на кресте рядом с Иешуа разбойников говорит, что и ему «сладко умереть», на что Иешуа хрипло отвечает: «Скорее проси и за другого…» (1, с. 230).

В черновой булгаковской рукописи 1928–1929 гг. Клавдия Прокула называет арестанта «кудрявым», затем в рукописи 1932–1934 гг. дан уже более детальный портрет Иешуа: «…рыжеватые вьющиеся волосы растрепаны…» (1, с. 111). Аналогичное описание Христа-Мессии находим в Иллюстрированной полной популярной Библейской энциклопедии архимандрита Никифора (М., 1891): «С середины довольно большого чела спускаются по обеим сторонам направо и налево темно-русые и почти черные и несколько курчавые на конечностях волосы; борода черная, но небольшая; брови также черные, но не совсем круглые; глаза живо блестящие и проницательные, как бы испускающие светлые лучи из себя…» (6, с. 765).

Касательно наружного вида и лица Иисуса Христа, пишет архимандрит Никифор, Священное Писание упоминает только об одежде. У Иоанна Дамаскина в Слове об иконах и в его «Точном изложении веры», пишет далее архимандрит Никифор, приведено «предание о Нерукотворенном образе Спасителя, который получил от самого Господа владелец Эдесский, Авгарь» (6, с. 765). По сказанию одного из очевидцев, якобы видевшего этот образ в Генуе в XIV в., «образ этот имеет величественный и чудный вид» (там же). Библейскую энциклопедию архимандрита Никифора М. А. Булгаков, сын преподавателя Киевской духовной академии, должен был знать с детства, ибо она вышла в том же году, когда родился будущий писатель, и во многом опиралась на Труды Киевской духовной академии середины XIX в.