Поэты 1790–1810-х годов - Василий Пушкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
17. ПЕСНЬ НЕСЧАСТНОГО НА НОВЫЙ ГОД К БЛАГОДЕТЕЛЮ
Without shelter from the blasts in vain we hope the tender plant.
Akenside[68]Звукнул времени суровыйМеталлический язык;Звукнул — отозвался новый,И помчал далече зык.
Снова солнцы покатилисьПо палящим небесам;Снова шумны обратилисьВремени колеса там.
Будьте вновь благословенны,Земнородны племена!Будьте паки восхищенны,Как и в прежни времена!
Пейте в полной чаше радость!Пейте здравия струи!Ощущайте жизни сладость!Украшайте дни свои!
Мне судьбина отрекласяБурю жизни отвратить;Знать, она еще кляласяГорьку желчь свою разлить.
Рок, о рок, — почто толь раноТы мне желчь подносишь в дар?Неужель на свежу рануСвежий мне даешь удар?
Где для горькой раны срящуВрачество в грядущий год?Где, — в каких сердцах обрящуПротив грозных туч отвод?
Муж состраждущий, муж кроткий!Если лиры моеяВнял ты некогда глас робкий,Ах! — к тебе спешу вновь я.
Обратися, муж великий!Се ударил новый час!Пусть часы живешь толики,Сколько благ лиешь на нас!
Пусть трех персты парк суровыхЖизни нить твоей прядутИз шелков драгих и новыхИ ей крепость придадут!
А когда еще тобоюТяжкий рок мой не забыт,Ах! — не поздно мне с судьбоюМир тобою заключить
Коль не поздо, в новом годеНе пролью я новых слез;После бурь в другой погодеОсушу их средь очес.
1795,<1804>18. ГЛАС ВОЗРОЖДЕННОЙ ОЛЬГИ К СЫНУ СВЯТОСЛАВЛЮ
Едва лишь полночь под звезда́миВ глубокой томной тишине,Махнув снотворными крылами,Прешла — и в утренней странеБелеть свет начал сквозь завесы,Я зрю — два жителя славянскиС смущенным неким видом тамИз хижин тихо выступают.Единый млад и воин был;Другой от многих лет согбенИ представляет гражданина.
«Не слышишь ли, — младой вещает, —Протяжный тамо томный стон?Не знаешь ли, что значит он?Он простирается оттоле,Где вдруг спираются на твердиКровавоогненны столпыИ где Полярная звездаДрожит сквозь неку слезну влагу».
СтарецЯ слышу, юноша, шум ветровИ вижу там огни живые;Но взор и слух мой слаб. О рок!Мне мнится: дух бесплотный ходитТам над порогами Днепра;Он тихо прорицает жребий…Толики знамения мракаНе носят рок простых людей,Но час вздыхающих князей,Час судорожный полбогов.Да, — смерть касается престола…
ЮношаКак? — неужель!..
СтарецВладыки нет…Да, — нет его, — мне шепчет дух.Едва минувший век пал в безднуИ лег с другими в ряд веками,То князь — туда ж за ним вослед.Едва лишь возгремел над намиВ горящей юности сей век, —Век, скрыпнув медным колесом,Погнался в мрак грядущей дали,А пламенны миры по твердиВ гармоньи новой двиглись плавно;Князь, — томный князь взглянул на них,—Вздохнул, — вздохнул в последний раз.
ЮношаО рок всемощный! — пред тобоюИ вечные громады гор,И одночасные пылинкиС одной внезапностию гибнут.Уж нет того, пред кем колеблясьСудьба племен висела в страхе;Кто, новые уроки МарсаВнимая, шел сквозь огнь и бездны;Кому ни шумный Буг, ни бурный Истр,Ни пропасти — жилища теней,Ни омрачны Фракийски горы,Ни даже Тибр, ни ЭриданВ стремлении не воспящали;Кто, будучи среди бессмертья,Вдруг смертной сенью был покрыт;Разрушив легионы греков,Погиб — от кова печенегов.Он, как огнистый метеор,В полудни своего владеньяПознал внезапу ранний вечер.
СтарецЯ вижу, нечто там — вдали — мелькает, И слышу глас — как ветра шум, Что сквозь глухую дебрь взывает. Не слышишь ли? — Или не видишь!
Отходящая душа СвятославаГде я? — Что сделалось со мною? —Но омрак мой минул! — он тяжек.Куда лечу? — А там — кого я вижу? —Там — одаль — в сфере светлых теней,Не тень ли матери? — Да удалюся!Духов согласных поищу!Зрю, как главою покиваетИ глумным оком зрит она!Прости, брегов днепровских дщерь!Я отхожу; прости навеки!
Тень Ольги, (вещающая внуку)Владимир! — Ольги внук, Владимир,Тебе реку: внемли! — В час гневныйМой сын, несчастный твой отец,Оставил ввек сей дол плачевный,Приял и дел и дней конец.Лишь росс со мной навек простился,И зреть меня он в нем не смел,Как и того теперь лишился.Я зрела, как он в твердь летел…
Да, зрела я, как печенегиИзобретали страшный ков;Он воздохнул; днепровски брегиПромчали вздох сквозь тьму лесов,Чертеж небесный и священный,Чтобы народ весь возродить,Оставлен на случа́й пременный.Чертеж сей должен ты открыть.
Чертеж теперь славянам лестен,В нем целый дух мой помещен,А дух душе твоей известен.Разгни его! — и росс блажен.Ты узришь в нем, что дар сладчайший,Что небо земнородным шлет,Есть царь любезный, царь кротчайший,Который свой народ брежет.
Народ к нему любовь имеет;Народу доверяет тот;Сей в верности к царю твердеетИ из любви дает живот;Сей царь далече вздохи внемлет;Он пагубы гнездо сечет.Змеится ль крамола? — не дремлет;Вражда ли близ? — далече вред.
Как прах, вражду он рассыпает;Ом вне Отечества оплот,Внутри судья, — и созидаетБлагим и мудрым свой народ;Как промысл миром управляетПо мере сродных миру прав,Так царством он повелевает,Как царственный велит устав.
Любимец неба! — ты не болеВоззришь на блещущий свой сан,Как на залог, что к лучшей долеТебе в народе свыше дан.Тебя порфира украшает;Чело твое венец златыйС величеством приосеняет;Жезл силы в длани носишь ты;
Но в сем убранстве, в сей одеждеТы будешь столько лишь блистать,Сколь служит то к прямой надежде,Чтоб в царстве счастье соблюдать.Питомец мой багрянородный!Ты должен мудрость насаждатьСреди пелен в умы народны,Чтоб с сердцем души воспитать.
В бичах вселенной дерзких, злостных,О коих гром один твердит,Век каждый щедр и плодовит;Но чтоб найти в порфироносныхТого, кто бы умел хранитьВладенье в тишине блаженной,То надлежит переходитьВсю древню летопись вселеннойИ происшествий мира нить.Ни стен гранитная твердыня,Ни ополчений страшный вид,Ни лесть, ни ложная святыняСтрашилища не защитит;Судьба проникнет сквозь граниты;Личина спадша обнажит.Кто он? Волк, кровью лишь омытый,Любовь, одна любовь — твой щит.Ты князь — пусть все отверзутся укрепы!Пусть ржавые врата скрыпят!Пусть с костью свыкшиесь заклепы,С сухих спадая ног, звучат!Пусть ангела земной ад внемлет,Где свет едва бывал знаком!Пусть свежий луч его объемлетИзгибы темны в аде том!Тогда полки смертей погибнутПо вымышленным там гробам;Висящи косы все поникнут;Дух жизни паки взвеет там.Се вид! — отец сынов сретает,Сестра внимает братний глас,Супруга мужа прижимает, —Слезится радость их из глаз.
От сих родятся верны внуки,Друзья престолам и сердцам:Пожарский, Минин, Долгорукий,Румянцев и Суворов сам.Но лавры рано ль, поздно ль злачны,Сколь слава к жатве ни зовет,Вменятся в кипарисы злачныВ той длани, что их в поле жнет.
Так ты твори! и будь спаситель,Отец и друг своих племен!Отец твой не был просветитель,Он витязь, — к рыцарству рожден.Я водрузила божье знамяВ холмах Аланских с чертежом;В Иулиане гибло пламя…Ты возроди. — Прости затем!
ЮношаТак, — слышу я, — ужасный боже!Какие словеса с небес! —Се мудрость вечности самой! —Се глас — глас Ольги возрожденной!
СтарецНет теней сих, — всё тихо;Пойдем! — мы лучшей ждем судьбины.
Между 1801 и 180419. НОЧЬ
