Тарас Балашов. Виртуальный любовник - Сергей Саканский

Ей вдруг пришла в голову мысль о какой-то мистификации. Она вызвала номер первого Тараса, толком не зная, о чем хочет с ним поговорить. Абонент был недоступен. Все, что осталось от него, так это его письма. Наталья связалась по скайпу со знакомым компьютерщиком, Андреем. Сказала, что письма вызывают у нее сомнения.

Тот спросил:

— Разве ты не можешь определить, откуда приходили эти письма?

— Нет. Я же чайник в компьютерах.

— Тогда пришли мне одно из них, я разберусь. Или лучше — несколько.

Наталья выбрала первое, последнее и одно из середины. Андрей связался с нею через несколько минут.

— Все эти письма, Наташа, пришли с Сейшельских островов, — сказал он.

— Не из Забайкалья?

— Нет. С островов в Индийском океане.

Наталья почувствовала, что дрожит. Какой-то непонятный, неведомый страх овладел ею. Андрей понял и поспешил успокоить.

— Не волнуйся. Именно там находится сервер анонимайзера.

— Что это значит?

— Один из мировых анонимайзеров, недоступных цивилизованным законам. Эти письма могли быть посланы из любой точки земного шара. Человек отсылает их сначала на анонимайзер, письма там обезличиваются и уже оттуда направляются адресату. В свойствах и стоят Сейшельские острова.

— Но зачем это нужно?

— Затем, чтобы ты не поняла, откуда на самом деле отправлены письма.

Наталья задумалась.

— Они могли быть отправлены из Москвы?

— Конечно.

— Но зачем этому человеку надо было скрывать свое положение?

— Не знаю. Спросить начистоту у него не можешь?

— Нет.

— Он умер?

— Нет. Просто исчез. Из моей жизни, по крайней мере.

Наврал про велосипед, про Байкал. Но в чем смысл этого вранья? Просто так? Прочитав, что она любит велосипед и путешествия, Россию, выбрал себе такой образ?

— Ты пробивала в Гугле его имя? — спросил Андрей.

— Да. Это бесполезно. Несколько ничего значащих ссылок.

— Если у тебя есть его фото, можешь поискать по нему. Вдруг найдется в инете.

Наталья спросила, как это сделать, Андрей подробно рассказал. Компьютерные гении всегда любят учить чайников.

Закончив общение с ним, Наталья извлекла аватарку Тараса из его письма и бросила на поиск: искать похожие фото. Через несколько секунд она нашла.

Наталья всегда смеялась над выражениями вроде «раскрыть рот от удивления», если встречала их в каких-нибудь современных романах — женских душераздирающих историях или вялотекущих русских триллерах. Сейчас с нею произошло именно это: челюсть самопроизвольно отвисла, ей не сразу удалось придти в себя и сомкнуть губы.

Она нашла не то, чтобы похожее фото, но то же самое фото — в салатной футболке, с оранжевым мячом. Только это был не Тарас Балашов, а некий Влад, 35 лет, ищущий «девушку для приятных встреч». И жил он не в Измайлово и не в Москве даже, а где-то в Казани.

Наталья тут же вспомнила, как этот человек рассказывал ей что-то о казанской бабушке, о каких-то приключениях на катерах… Так, кое-что проясняется. Некто воспользовался его фотографией и писал ей письма с этим смазливым ликом… Это мог быть кто-то из ее знакомых мужчин, из тех, с кем она рассталась… Стоп. Видно, сон уже настолько овладел ею в этот поздний час, что она перестала соображать. Какое еще фото? Ведь она видела этого человека живьем. Именно этот человек, Влад там какой-то из Казани, показал ей паспорт на имя Тараса Балашова, и в паспорте была точно его фотография, и он уверял ее, что лежал в госпитале за Байкалом.

Но никакого Байкала не было, и писал он ей из другого места, иначе бы не воспользовался анонимайзером с Сейшельских островов.

Значит, он ей писал из Казани, придумав романтическую историю про Байкал, велосипед, аварию, операцию… Но такого тоже не может быть. Этот самый Влад просто не способен на подобную игру, не хватило бы у него мозгов.

Вдруг в голове пролетели слова Андрея: «Он умер?» И тут же родилась фантастическая гипотеза. Эти письма не писал Влад. Их мог писать только один человек на свете. Сережа Орлов, Серый. Тот, который на днях покончил с собой из-за несчастной любви.

Все эти чудесные совпадения характеров, интуитивные угадывания Влада о ее вкусах и пристрастиях, даже о ее любимом цвете, — всё это было лишь знанием Серого. Он-то уж прекрасно помнил, что она любит или не любит, от чего приходит в восторг…

Наталья прокрутила всю переписку с Владом-Тарасом уже с этой точки зрения. Не осталось никаких сомнений. Просто, вообразив бескровное лицо Серого с тонкими сухими губами, она с легкостью поставила его образ на место того, кто писал ей через Сейшельские острова.

Все очень просто: Серый нанял этого человека как некий живой манекен, натаскал его, направил на свидание с нею. Этим и объясняется наличие у Влада паспорта на имя Тараса, ведь бандиту Серому вполне по силам раздобыть любой документ. Только вот непонятно: зачем все это было нужно? И почему так далеко, почему в Казани? И главное — какова была его конечная цель? Что должен был сделать этот Влад, что бы они вместе сделали с нею, не откажись она от этого знакомства?

Нет. Надо расставить все по местам. Если бы своим отказом Наталья разрушила планы Серого, какие-то неведомые, непостижимые планы, и после этого он бы решил уйти из жизни… Но ведь последовательность была обратная: сначала Серый убил себя, а уже потом она порвала с Владом!

Ей было очень грустно в этой ночи, и утром она также проснулась с точно такой же тяжелой грустью. Долго не могла понять причину своего чувства. Наконец, догадалась. Теперь уже полностью разрушена мечта о второй половинке, затерянной где-то в пространстве. Не было никакого неотразимого мужчины, который совпал с нею, как ключ с замком. Образ, выстроенный в письмах, был выдуман Серым. Парень с футбольным мячом всего лишь играл роль. Что у нее осталось после всего этого? Тарас Балашов. Реальный человек, талантливый писатель, не красавец, но вполне приятный мужчина, остроумный, галантный и чуткий. С трогательной ямочкой на подбородке, что вызывало сочувствие: опоздал с этой модой лет на сорок, поскольку ямочки считались признаком мужской неотразимости где-то на рубеже шестидесятых, еще до его рождения… Могла ли она его полюбить? Не слишком ли часто она влюблялась за последние недели?

В этой теории смущало лишь одно: стихи. Допустим, письма писал Серый… Но мог ли он создать такие стихи? Она открыла переписку и нашла одно из стихотворений. Нет, он не мог придумать таких слов…

Мой пирамидальный молочай!

Как же мне близка твоя печаль…

Молчаливый вертикальный друг,