Гордость и предубеждение - Джейн Остин

Раздел XVII

На следующий день Элизабет рассказала Джейн все, о чем разговаривала с мистером Викхемом. Джейн слушала ее с удивлением и смущением: она никак не могла поверить, что мистер Дарси был настолько недостойным дружбы мистера Бингли. Однако не в ее характере было ставить под сомнение правдивость молодого человека такой приятной наружности, как мистер Викхем. Одной возможности того, что он получил такую несправедливость, было достаточно, чтобы возбудить все ее добрые чувства; и поэтому ей ничего не оставалось делать, как думать хорошо о них обоих и защищать поведение каждого из них, объясняя случайностью или ошибкой то, что иначе объяснить было невозможно.

– Скорее всего, – сказала она, – их каким-то образом ввели в заблуждение, но как именно – догадаться невозможно. Пожалуй, заинтересованные лица способствовали созданию у каждого из них неправильного представления друг о друге. Короче говоря, сейчас мы не можем делать догадки о причинах такой взаимной враждебности таким образом, чтобы при этом не обвинить кого-то из них.

– Истинная правда; а теперь, дорогая Джейн, скажи что-нибудь в защиту тех заинтересованных лиц, которые могли сыграть немалую роль в этом деле! Оправдай и их, пожалуйста, а то нам придется иметь кое о ком плохое мнение.

– Можешь смеяться надо мной сколько угодно, но твои насмешки не заставят меня изменить свое мнение. Дорогая моя Лиззи, ты только представь себе, в каком невыгодном свете это выставляет мистера Дарси, если он действительно поступил с любимцем своего отца таким образом, с человеком, которого тот обещал обеспечить материально. Нет, это просто невозможно! На это не способен ни один человек, который имеет хоть какую-то душевную доброту, хоть какое-то уважение к себе. Разве могут его ближайшие друзья так ужасно в нем ошибаться?! Нет-нет!

– Я скорее поверю, что мистер Бингли ошибается в нем, чем в то, что мистер Викхем просто придумал эту историю, которую он поведал мне вчера вечером: имена, факты – все-все, о чем он рассказал без особых церемоний. Если это не так, то пусть мистер Дарси опровергнет ее. Кроме того, его рассказ выглядел очень правдоподобным.

– Это так трудно понять… все это так угнетает… Не знаю даже, что и думать.

– Извини, но я точно знаю, что думать.

И Джейн могла с уверенностью думать только об одном: если мистер Бингли действительно ошибается относительно мистера Дарси, то ему будет крайне неприятно, когда об этом деле станет известно широкой общественности.

Две девушки вынуждены были покинуть кустарниковые насаждения, во время прогулки среди которых и состоялся этот разговор, потому что прибыли некоторые из тех людей, о которых во время этого разговора шла речь: мистер Бингли приехал со своими сестрами, чтобы передать личные приглашения на давно ожидаемый бал в Недерфилде, который должен был состояться в следующий вторник. Две его спутницы были очень рады встретить свою дорогую подругу и наперебой расспрашивали, как она чувствовала себя после отъезда. Остальных членов семьи они вниманием не баловали, миссис Беннет избегали как могли, с Элизабет разговаривали мало, а с другими не общались вообще. Вскоре они уехали, вскочив со своих мест так быстро, что этим застали своего брата врасплох, и пошли прочь так поспешно, как пытались избежать проявлений вежливости со стороны миссис Беннет.

Для каждой женщины в семье Беннетов перспектива бала в Недерфилде была чрезвычайно приятной. Миссис Беннет хотелось верить, что этот бал устраивается в честь ее старшей дочери; особенно ее радовало, что приглашение она получила от мистера Бингли персонально, а не по чисто формальной карточке. Джейн представляла себе, как счастливо проведет она вечер в обществе двух своих подруг, окружена вниманием их брата. Элизабет с удовольствием думала о том, как много она будет танцевать с мистером Викхемом, и о том, что рассказ последнего подтвердится и видом, и поведением мистера Дарси. Радость, которую предчувствовали Кэтрин и Лидия, меньше зависела от конкретного события или конкретного лица, хотя обе они, как и Элизабет, мечтали протанцевать половину вечера с мистером Викхемом, последний отнюдь не был для них единственным привлекательным партнером, потому что бал на то и бал, чтобы таких партнеров было много. И даже Мэри – и та уверяла свою семью, что не имеет ничего против такого мероприятия.

– Утром вполне достаточно времени, чтобы заниматься тем, чем хочу, – сказала она. – Так что, думаю, мне не повредит, если время от времени я буду участвовать в вечерних развлечениях. У всех нас есть определенные общественные обязанности; и я считаю себя одной из тех, кто смотрит на туристические и развлекательные перерывы как на являющиеся желательными для всех и каждого.

В ожидании бала настроение Элизабет улучшилось настолько, что ей – хотя она и не привыкла обращаться к мистеру Коллинзу без особой на то необходимости – все время хотелось спросить его, не собирается ли он случайно принять приглашение мистера Бингли, а если собирается, то не считает ли он уместным присоединиться к вечерним развлечениям. К своему удивлению, она узнала, что мистер Коллинз никаких угрызений совести по этому поводу не испытывает и совсем не боится получить выговор ни от архиепископа, ни от леди Кэтрин де Бург за то, что осмелится пойти на танцы.

– Уверяю вас, – сказал он, – я вовсе не считаю, что бал, который устраивает знатный молодой человек для уважаемых людей, имеет какое-то греховное направление; и я настолько далек от мысли запретить танцы самому себе, что надеюсь в течение вечера удостоиться чести потанцевать со всеми моими прекрасными кузинами, теперь же воспользуюсь возможностью и попрошу вас, мисс Элизабет, оказать милость и подарить мне первые два танца. Надеюсь, мисс Джейн поймет, что такое преимущество я делаю в интересах дела, а не из неуважения к моей старшей кузине.

Элизабет поняла, что сама себя заманила в ловушку. Она уже не сомневалась, что именно на эти первые два танца ее пригласит мистер Викхем – а тут мистер Коллинз откуда-то взялся! Никогда ранее ее хорошее настроение не приводило к таким плохим последствиям. Однако помочь было нечем. Учитывая непреодолимую силу обстоятельств, приятные эмоции свои и Викхема пришлось немного отсрочить, а приглашение мистера Коллинза принять с особой вежливостью. Элизабет вовсе не была в восторге от его элегантного намека на то, что он приглашает ее на танец не просто так, потому что ее осенило, что именно ее мистер Коллинз выбрал из всех сестер как достойную стать хозяйкой пасторского дома в Гансфорде, которой (в случае отсутствия более важных гостей) придется составлять компанию для партии в кадриль. Эта догадка вскоре переросла в убеждение, поэтому Элизабет обратила внимание на его усиленную вежливость в обращении с ней и на его частые попытки сделать комплимент ее сообразительности и живости, хотя ее подобные проявления симпатии скорее не радовали, а смущали и удивляли. А тут еще и матушка ее не стала медлить и намекнула, что очень обрадовалась бы, если бы они с мистером Коллинзом поженились. Однако Элизабет сделала вид, что не поняла намека, хорошо зная, что следствием какого-либо ответа будет серьезная ссора. Мистер Коллинз мог и не сделать предложение, а пока собирался с духом, спор по этому поводу был бы пустой тратой времени.