Шпион, который спас мир. Том 1 - Джеролд Шектер

У меня к вам просьба, чтобы вы оценили переданный вам материал с финансовой точки зрения. Я солдат и торговаться, конечно, не буду. Какое бы решение вы ни приняли, я соглашусь. Положите, пожалуйста, деньги, которые вы сочтете нужными, в банк, а я, когда потребуется, буду просить небольшие суммы. В эту поездку мне понадобятся кое-какие деньги, не сию минуту, конечно, а до отъезда. Мне нужно будет купить некоторые вещи. Что-то из того, что будет куплено, я смогу взять с собой. Если понадобится, я смогу повезти обратно два чемодана, поскольку это абсолютно нормально, или один чемодан оставлю у Винна, который передаст его мне, когда в следующий раз приедет в Москву. У меня много заказов на покупки от друзей, жены и других. Я вам полностью доверяю и знаю, что вы все правильно решите. Вот в основном мои просьбы.

— Уверен, что все будет сделано, — сказал Кайзвальтер.

— Прекрасно, — согласился Пеньковский. — Теперь надо решить вопрос о системе тайников. Думаю, мы сможем обсудить это до 30 апреля, и мне кажется, что нет никакой необходимости в том, чтобы встречаться с кем-то раньше, чем через пять-шесть месяцев.

— Вы планируете осенью снова сюда вернуться? — спросил Кайзвальтер.

— Посмотрим. Завтра я расскажу вам о своем задании, которое мне поручили здесь выполнить, и какие сведения мне придется раздобыть, чтобы они увидели, что я кое-что получил и привез им. У меня поручение привезти образец стали «нимоник-105» — тугоплавкой стали, которую можно достать здесь, в Англии. Ее изготавливает фирма «Генри Виггин».

И другое задание — связать кого-нибудь из моих знакомых с местными агентами. Завтра я вам об этом расскажу, посоветуюсь с вами и, возможно, по некоторым из этих вопросов попрошу помощи. А потом все будет зависеть от того, как это по возвращении будет воспринято. Если мне поверят, то, может, даже пошлют с семьей работать за границу. Может, в Соединенные Штаты, Англию или Канаду. У меня есть опыт, я зрелый человек, — но все зависит от того, поверят ли мне.

— А ваша мать? — спросил Кайзвальтер.

— Нет, ее не пустят. Вам придется помочь мне вывезти ее каким-то другим путем.

— Могла бы ваша мать поехать в Восточную Германию?

— Да, она могла бы поехать туда туристом.

— В таком случае ее совсем нетрудно было бы забрать через Восточный Берлин.

— Это одна возможность. Есть другая. После того, как я выполню для вас все ваши поручения в Москве, я бы мог поехать с семьей пожить в Ригу или куда-то еще в Прибалтику. А потом можно будет выбраться оттуда на подводной лодке или судне. Может, это и звучит довольно наивно, но все-таки это один из вариантов.

Было бы намного лучше, если бы она поехала в туристическую поездку в Восточный Берлин, а потом ее можно будет просто перевезти в Западный Берлин.

Во всяком случае, подумайте об этом. Я хочу только сказать, что вы будете мной довольны.

— Мы в этом уверены, — с убеждением сказал Кайзвальтер. — Давайте теперь договоримся о завтрашней встрече.

— Думаю, что мог бы завтра встретиться с вами вечером, между 21 и 22 часами. Это будет удобнее всего, потому что другие к этому времени уже устанут и лягут спать.

— А из вашей делегации никто не может создать вам трудности? — спросил Кайзвальтер.

— Нет, никто, я совершенно уверен. Какая, вы считаете, мне может грозить опасность?

— Нам неизвестны все обстоятельства, но мы боимся, что, если ваше отсутствие будет замечено, кто-нибудь об этом доложит, — сказал Кайзвальтер.

— Этого не может случиться. Моя комната заперта. Вот ключ. Если кто-то позвонит, телефон не ответит, а я скажу, что спал, — объяснил Пеньковский.

— А если в дверь будут громко стучать?

— Во-первых, двери двойные, а во-вторых, зачем кому-то стучать мне в дверь? Я всем пожелал спокойной ночи и сказал, что иду спать. Уверен, что никто из них за мной не следит, — сказал Пеньковский.

— Мы заговорили об этом только ради вашей безопасности, — уверил его Кайзвальтер.

— Прекрасно, вы можете говорить обо всем. А что касается моей делегации, то я в ней уверен.

— Мы будем счастливы встретиться с вами столько раз, сколько вы сможете. Поймите нас правильно, — сказал Кайзвальтер.

— Думаю, мы сможем поработать ночью. Завтра я снова буду здесь около 22 часов, — сказал Пеньковский.

— Да, приходите прямо в эту комнату.

— Это все, о чем я хотел сегодня с вами поговорить. Мне бы хотелось быть с вами до конца честным и оформить наши отношения официальным актом[24], чтобы вы могли по всем правилам доложить об этом вашему начальству. Я подпишу все необходимые обязательства, клятвы и так далее. Я хочу, чтобы у меня была душа спокойна, что делаю это бесповоротно на всю жизнь. Это не результат впечатлений одного дня. У меня давно были эти побуждения, еще когда я работал в Турции. Может, турки об этом и подозревали, хотя я никогда не раскрывал им своего имени. И теперь, после того, как я терпеливо прождал целый год, Господь подарил нам эту встречу, — сказал Пеньковский.

— Поэтому не надо в дальнейшем испытывать судьбу. Бог до сих пор защищал вас, но всему есть предел, — сказал Кайзвальтер.

— Да, Господь дураков не благословляет, — согласился Пеньковский.

— Мы должны быть осторожны, несмотря на то, что хотим почаще встречаться с вами, — повторил Кайзвальтер.

— Что же, давайте тогда простимся до завтра. Завтра я приду как можно раньше, но это будет около 10 вечера, — сказал Пеньковский.

— Приходите, когда сможете. Мы будем ждать вас. Пойдемте, мы вам покажем запасной ход, прямо напротив комнаты. Вы можете по этой лестнице подняться на пятый этаж, и вас никто не увидит. И не рискуйте, вызывая лифт, — сказал Кайзвальтер. Он дал Пеньковскому ключ от 566-й комнаты и проводил его до запасного хода. Пеньковский ушел с первой встречи за полночь 21 апреля 1961 года. Он провел с американоанглийской спецгруппой три часа тридцать пять минут.

Глава пятая

Банк сорван

После первой встречи члены англо-американской спецгруппы были в восторге. Они нашли золотую жилу. Пеньковский, пусть и перенапряженный, но героически настроенный романтик, имел, несомненно, доступ к секретным материалам, которые могли бы прояснить уровень советской ядерно-ракетной мощи и план действий Никиты Хрущева в случае начала ядерной войны. Для обеих групп размах откровений Пеньковского, искренность и подробность изложения вопросов говорили о его честности. Никто из подсадных агентов, засланных в органы западной разведки, не мог бы предоставить подобную информацию.

Большой интерес представляли ответы на такие важнейшие вопросы, как отношение Хрущева к Западному Берлину и существует ли между Соединенными Штатами и Советским Союзом ядерная брешь. Хрущев публично заявил, что в Советском Союзе ракеты скатываются с конвейеров, как колбаски, и намекнул, что его страна производит больше ядерного оружия и лучшего качества, чем Соединенные Штаты. Информация Пеньковского противоречила этим утверждениям. Открытием было и его описание продуктовых бунтов в Советском Союзе. В те дни лучшим местом для жизни в СССР была Москва, поскольку центральные органы, которые управляли экономикой, заказывали в столицу большое количество товаров и продуктов. Контроль Коммунистической партии исходил из Москвы, из центра. Строгие меры безопасности усложняли поездки для западных корреспондентов; даже тогда, когда эти редкие поездки за пределы столицы и случались, все заранее было подготовлено таким образом, чтобы представить реальность в розовом свете. Традиция «потемкинских деревень» была сохранена. (Любимец императрицы Екатерины II князь Григорий Александрович Потемкин строил фальшивые деревни в степях к северу от Черного и Азовского морей, чтобы создать видимость большего заселения этих районов, чем на самом деле, когда в 1787 году сюда с визитом приехала императрица.) В 1961 году советские официальные лица давали указания перекрашивать фасады зданий, устраивали банкеты в честь гостей, которые приезжали в колхозы и совхозы, чтобы показать, что они процветают, но в глубинке жизнь была отнюдь не сладкой.

Бьюлик и Кайзвальтер, которые остановились в гостинице около «Маунт Роял», решили вынести пустые бутылки из-под вина и выбросить их в контейнер на улице, чтобы у персонала гостиницы не возникло подозрения, что в 360-й комнате была вечеринка. На следующее утро Бьюлик отправился в американское посольство на Гросвенор-сквер и подготовил телеграмму в штаб в Вашингтон об итогах первой встречи. Отдельно было послано дополнительное сообщение об информации Пеньковского по поводу разворачивания ядерных ракет в Восточной Германии. Телеграммы были переданы Карлтоном Свифтом-младшим, заместителем начальника лондонского центра.

Бьюлик и Кайзвальтер провели весь день, просматривая свои заметки, слушая магнитофонные записи встречи и готовясь к новому визиту Пеньковского. К ним присоединился и Леонард Маккой, который усердно работал, подготавливая вопросы для следующей встречи. Маккоя, офицера сектора межведомственной информации, специализировавшегося по Советскому Союзу, направили в Лондон по просьбе Бьюлика, чтобы Пеньковскому были заданы специальные вопросы, особо интересующие американскую сторону. После совместной встречи Бьюлик и Шерголд решили, что было бы полезнее, если бы Маккой представлял интересы как американцев, так и англичан, поскольку его знания в этой области были очень обширными.