Ключик к сердцу принца - Мишель Смарт

Слава богу, протокол диктовал, что невеста не должна выполнять официальной роли жены, пока не состоится свадьба. Гелиос по-прежнему не мог представить ее рядом с собой. Или в своей постели.

Он четко осознавал, что не способен дать обет верности Каталине, пока Эми живет под крышей дворца и работает в музее.

Когда она вернулась к нему, он думал, что теперь все будет хорошо и они сумеют возобновить прежние отношения. Но все пошло не так. Все пошло хуже некуда.

Его чувства к ней…

Перед ним словно разверзся люк, ведущий в глубокую пропасть, к которой его приближал каждый шаг. А он не видел, где именно находится люк. Только знал, что он где-то здесь и готов поглотить целиком.

Как всегда бывало на приемах Каллиакисов, никто из гостей не спешил уйти. Но как никогда ранее Гелиос оказался не в настроении праздновать с ними.

Он исполнил свой долг и танцевал с принцессой. Но опять ничего не почувствовал. Не дрогнул. Не проникся теплом. Ничего.

Когда Каталина вместе с отцом и братом наконец удалилась, чтобы сесть на самолет в Монт-Клер, Гелиос нашел Тезея, который по-прежнему совершал необходимые телодвижения, чтобы пообщаться с наиболее упрямыми гостями, и утащил его в свои покои.

Судя по выражению лица, брат нуждался в выпивке не меньше Гелиоса.

Для человека, только что обретшего сына, которого обожал, и собиравшегося жениться на его матери, Тезей вел себя так, словно его приговорили к заключению в подземельях дворца.

Гелиос чувствовал себя примерно так же.

Он никогда не думал об алкоголе как о способе решения проблем. Напротив, полагал, что проблемы только умножатся. Но он не пытался почувствовать себя лучше. Это будет невозможно. Он хотел получить здоровую дозу наркоза, пусть даже и на короткое время.

Ждет ли его Эми?

Они не договорились, как обычно, о свидании. У него вертелось на языке обычное: «Я приду к тебе, когда все закончится».

На этот раз что-то его остановило. Ощущение непристойности происходящего. Непорядочности. Объявить всему миру о помолвке, а потом лечь в постель с любовницей.

Он вдруг представил Эми в соборе, в подвенечном платье. И себя, надевающего ей на палец сапфировое кольцо матери. Видение, которое он старался не представлять все это время.

Он закрыл глаза и глубоко вдохнул.

Это безумие.

Глотнув чистого джина, Гелиос внезапно выпалил:

– Люди, которые смотрели праздник, и понятия не имеют о наших жертвах.

– Ч-что? – У Тезея заплетался язык, и он смотрел на брата налитыми кровью глазами. Гелиос понимал, что глаза у него сейчас точно такие же.

– Ничего.

Даже если бы он попытался исповедаться брату, Тезей явно не в том состоянии, чтобы слушать. А ведь следовало бы спросить Тезея, что стряслось, хотя, по правде говоря, тоже был не в состоянии слушать.

Братья мрачно молчали, погруженные в свои мысли. А состояние онемения все не наступало. Вместо этого джин вызвал кошмарную головную боль.

Гелиос почти швырнул стакан на стол.

– Тебе пора ползти в свои покои. Я ложусь спать.

Тезей без единого протеста осушил свой стакан и, покачиваясь, поднялся.

«По крайней мере, один брат пьян настолько, чтобы сразу отключиться», – угрюмо подумал Гелиос.

Когда Тезей, спотыкаясь, вышел, Гелиос пообещал себе, что даст Эми поспать. Уже далеко за полночь, скоро поднимется солнце. Будить ее жестоко. Пойти к ней сейчас – верх подлости.

Черт возьми, он только что официально обручился. Неужели сложно соблюсти приличия хотя бы на одну ночь?

Но воспоминание о посеревшем во время экскурсии лице Эми не покидало его. Гелиос понял, что должен идти к ней. Необходимо убедиться самому, что с ней все в порядке.

И он зашагал по коридору, пообещав себе уйти, если не дождется ответа. Встав перед дверью, тихо постучал.

И почти сразу же услышал щелчок замка.

Когда дверь открылась, Эми уставилась на него с непонятным выражением: смеси тоски, желания и страстной потребности в его ласках.

Заключив ее в свои объятия, он понял, что, несмотря на все разговоры о жертвах, еще не знал по-настоящему, насколько будет велика его жертва.

Первые лучи солнца проникли сквозь занавески. Эми смотрела на спящего Гелиоса.

Ночью он пришел к ней, и впервые с тех пор, как начались их отношения, между ними не случилось интимной близости.

Пока он не постучался, она пыталась уснуть. Безуспешно. Не хотела бодрствовать ради него. Боялась, что он не придет к ней, и одновременно боялась, что придет.

Перед глазами возникали терзающие картины. Мысли о Гелиосе и принцессе, танцующих вместе, становящихся официальной парой, обсуждающих свадебные планы, показывавших всему миру, как идеально они друг другу подходят, не давали покоя. Ревность – словно кислота разъедала ее сердце.

Часы шли, и Эми предположила худшее.

Она видела вертолеты и лимузины, увозившие почетных гостей, и не могла не гадать, в котором из них находится принцесса.

Когда всякая надежда на его появление иссякла, в дверях появился Гелиос с налитыми кровью глазами и смертельно уставшим лицом. Он молча разделся, лег в постель, обнял ее и тут же заснул.

Сколько ночей он еще будет посещать ее? Сколько ночей они будут вместе? Стараясь не разбудить, Эми уставилась на спящего Гелиоса.

Сколько ночей ей еще удастся делать это? Просто смотреть на него?

Во второй половине дня он летит в Америку с официальным государственным визитом.

Глубоко в душе Эми сознавала, что этот момент точно станет началом конца для них обоих.

Протянув руку, она осторожно коснулась его щеки. Он сонно ткнулся ей в ладонь и поцеловал. Она принялась легонько водить пальцами по красивому горячо любимому лицу. От лба, на который падали черные локоны, до скул, переносицы, изогнутых губ, подбородка, на котором пробивалась щетина, сильной шеи. Пропустила сквозь пальцы серебряную цепь, коснулась ожерелья из мандаринового граната на своей шее. Его подарка.

Он подарил это ожерелье на день рождения вскоре после того, как они начали спать вместе. Из всех подарков она больше ценила именно этот, потому что Гелиос приложил все усилия, чтобы подарить украшение из «ее» камня. А это означало, что она проглотила угрызения совести и достала его из конверта с подкладкой, где лежали остальные подаренные им драгоценности.

Что бы ни ждало ее в будущем, она больше никогда не снимет ожерелье.

Эми медленно исследовала нагое тело Гелиоса, проводя пальцами по ключице, плечу, правой руке, покрытой темными волосками.

Когда она нежно дотронулась до его пальцев, он слегка сжал ее руку, не открывая глаз.

Повторив то же самое с левой рукой, она перешла к груди. Дыхание Гелиоса изменилось, перестав быть ровным и ритмичным, став прерывистым и тяжелым.