В сетях аферы - Анастасия Валеева

– Наконец-то, – вздохнув с облегчением, произнесла девушка.

Все замерли в ожидании.

– Может, мне и нечем вас обрадовать, но тем не менее, это что-то! Я помню обрывки разговора.

– С кем? – выпалила Наталья Евгеньевна, но муж тут же дернул ее за рукав.

– Не знаю! – отчаянно воскликнула девушка. – Я даже не могу сказать, какая может быть связь между этим объявлением, – Валерия потрясла газетой, – и тем, что всплыло в моей памяти. Я помню обрывки разговора, неизвестно когда и с кем произошедшего, о том, что будет установлен телефонный аппарат в счет оплаты за аренду квартиры.

– Квартиры? – не сдержавшись ахнула гадалка.

– Да. – сухо ответила девушка.

– У вас что-то есть на этот счет? – поинтересовался Сан Саныч.

Милославская вспомнила свое видение, в котором перед ней предстало не одно, а два объявления: одно о работе, другое о продаже недвижимости. Ее опять охватили сомнения. Сначала она придала значение «квартирной» рекламе, потом на первый план выступили поиски работы. Теперь разобраться с ними стало еще сложнее, поскольку в вершининской газете выделено было объявление о работе, а в памяти Валерии всплыла тема недвижимости. Так или иначе, между всем этим обнаруживалась связь, пусть неясная пока, но тем не менее довольно ощутимая.

– Да… – задумчиво проговорила она, даже не слыша вопроса, заданного ей главой семейства.

Сан Саныч спрашивал еще что-то, но Яна была глубоко погружена в свои раздумья. Больше всего ее сейчас занимало то, какое вообще отношение имеет ко всему этому трагедия, произошедшая с девушками. Как гадалка ни старалась, но информации у нее пока явно не хватало, для того, чтобы связать это все воедино.

– Яна Борисовна! – донеслось до нее наконец.

– А? – отрешенно произнесла она.

– Что же вы молчите? – спрашивала Наталья Евгеньевна. – Можно ли из слов Леры сделать какие-то выводы?

– Пока нет, – ответила гадалка, собравшись с мыслями. – Я должна еще раз все взвесить, возможно, погадать…

– Честно говоря, – начал Вершинин и, кашлянув, продолжил: – раньше я не верил в эти всякие магии, но теперь, должен признать, преклоняюсь перед такими, как вы!

– Преклонения я не требую, – сухо сказала Яна. – Знаете, я наверное, пойду. Уже поздно, да и Джемма заждалась и вообще устала за день. Мы ведь с ней целый день сегодня путешествуем.

– А как же ужин? – удивленно произнесла Наталья Евгеньевна.

– Как-нибудь в другой раз, – пожав плечами, произнесла гадалка и встала.

Воцарилось неловкое молчание. Супруги-Вершинины непонимающе смотрели на гостью. Валерия прошла в свою комнату и закрылась в ней.

– Всего доброго, – слегка улыбнувшись, произнесла гадалка, – как что-то появится, я обязательно вам сообщу. Да, кстати, Валерию сейчас советую не тревожить. Наберитесь терпения, ей гораздо тяжелее, чем вам.

– Да-да, конечно, – Наталья Евгеньевна одобрительно закивала головой.

– Джемма, на выход! – воскликнула гадалка, обратившись к собаке, поднявшейся на ноги и ждавшей команды от хозяйки.

На улице уже начинало смеркаться. Яна взяла собаку за поводок и медленно побрела по улице. Ей не хотелось никуда спешить. Она желала просто отдохнуть, расслабиться, уйти мыслями далеко-далеко от проблем практически минувшего дня. Ей встречались прохожие. Кто-то из них спешил, кто-то так же, как и Яна, прогуливался. Милославская их почти не замечала, потому что всецело была погружена в собственные раздумья. Сначала она никак не могла отвлечься от дела Вершининой, но потом одна мысль, цепляясь за другую, постепенно и незаметно вывели ее из этого замкнутого круга.

Так гадалка добралась до одного из городских скверов. В нем раздавался звонкий собачий лай. Посмотрев направо, Яна заметила, что несколько человек выгуливали здесь своих четвероногих любимцев. Она тоже отпустила поводок и дала Джемме команду «Гулять». Та, обрадованная прекрасным шансом размяться, пустилась вперед и сразу же принесла хозяйке палку средней величины и стала смотреть на Милославскую умоляюще, прося, чтобы та поиграла с нею. Яна с удовольствием откликнулась на призыв и несколько минут посвятила этому увлекательному и для нее, и для Джеммы занятию. Затем она заметила, что другие хозяева собак занимаются со своими питомцами на специально оборудованных здесь турниках. Яна уже давно не уделяла внимания тренировке Джеммы, поэтому сейчас, когда у нее высвободилось время, она решила посвятить его собаке.

Овчарка послужила для гадалки в этот день средством психологической разгрузки. Впрочем, так бывало часто: уставшая и разочарованная, Милославская начинала беседовать с единственным в ее доме живым существом и через некоторое время обнаруживала – стресс нейтрализован. Выходя из сквера, она заключила, что все-таки не зря брала с собой Джемму, хотя ее присутствие в течение всего дня создавало только проблемы.

Покинув парк, оставивший только приятные впечатления, Милославская двинулась вперед по тротуару. До Агафоновки дойти таким образом она, естественно, не собиралась. Но какое-то тайное внутреннее чувство мешало ей торопиться домой. Мимо пролетел трамвай, в котором громко звучала заразительная и веселая популярная музыка. Яна с завистью посмотрела ему вслед и увидела табличку, свидетельствующую о том, что вагон следует в поселок, где проживает она. Задиристо простучав колесами по рельсам, трамвай остановился возле специально предназначенного для этого остановочного пункта и не спешил отправляться дальше, поскольку пассажиров внутри пока было слишком мало. Милославская решила воспользоваться этим моментом и побежала к остановке. Едва успев до закрытия дверей, она прошла в салон и уселась на одно из мягких сидений. Музыка звучала все так же громко. Она бодрила и поднимала настроение. Так что Милославская вернулась домой в прекрасном расположении духа.

Перешагнув порог своего жилища, она сразу же направилась в ванную, включила горячую воду, а сама стала избавляться от надоевшей за день одежды. Джемма, уставшая, сразу же растянулась на своем любимом коврике. Посмотрев на нее с любовью и заботой, гадалка пошла в ванную, размешала в воде несколько колпачков великолепной ароматной пены и с удовольствием погрузилась в эти фантастические шипящие гребни.

Утро стояло солнечное и тихое. Нежась на шелковой, иссиня-черной простыни Яна смотрела, как за окном стайка воробьев о чем-то судачила, расположившись на ветках раскидистого дуба. Когда Милославская подыскивала себе жилье и впервые пришла посмотреть этот дом, она немало была удивлена столь огромным и раскидистым деревом, служащим настоящим украшением всей улицы. Наверное, наличие этого сказочного дуба прямо под окном дома тоже повлияло тогда на ее выбор.

Воробьи сидели, нахохлившись. Очевидно, было довольно прохладно. Распушив свое небогатое оперение, они казались пухлыми и круглыми, как шарики. У Милославской в комнате было тепло и уютно, и, когда она смотрела на поеживавшихся птиц, это ощущение комфорта только усиливалось.

Вдруг воробьи разом вспорхнули, и от этого резкого движения совсем пожелтевшие листья, доживавшие на дереве свои последние дни, посыпались. Гадалка предположила, что птиц кто-то спугнул. Собачий лай, раздавшийся в эту же минуту в прихожей стал тому подтверждением. Нехотя встав с постели, Яна босиком прошла к окну и, не отодвигая занавески, так как гадалка была облачена только в кужевное неглиже, посмотрела на улицу. У ворот стоял Руденко. Милославская перевела взор на часы и обнаружила, что сегодня она проснулась намного позже, чем обычно.

Стукнув пару раз пальцами по стеклу, она жестом дала понять приятелю, что сейчас выйдет. Руденко понимающе кивнул головой и, широко открыв рот, принялся звучно позевывать, отчего и без того перепуганные воробьи совсем передумали возвращаться на дерево. Семен Семеныч, уловив через тюлевый занавес очертания полуобнаженного Яниного тела, сунул руки в карманы, давно треснувшие по швам от частого такого его действия, и стал прохаживаться из стороны в сторону.

Милославская распахнула створки шифоньера и достала первый попавшийся под руку халат, оказавшися недавней ее покупкой – на нем еще моталась на капроновой леске картонная этикетка. Наскоро накинув его на себя, она пустилась к двери, на ходу застегивая длинную молнию.

Руденко за воротами насвистывал мелодию старой комсомольской песни, зовущей только вперед. Милославской сразу стало понятно, что приятель чем-то необыкновенно взволнован.

– Ты что-то быстро соскучился, – посмеиваясь, произнесла она из-за калитки.

Семен Семеныч ответил, что рабочие дела привели его в этот район, и отказаться от соблазна навестить ее и узнать, каким финалом окончились вчерашние похождения гадалки, он просто не мог.

Яна впустила Три Семерки, а сама направилась в ванную, чтобы привести себя в порядок. Руденко тут же принялся за приготовление кофе, очевидно, сам проголодавшись и поняв, что подруга только-только поднялась с постели и еще не завтракала. Помешивая закипающий напиток, он периодически перебрасывался с гадалкой репликами, основное содержание которых, в основном, заключалось в подшучивании над ее слишком продолжительным сегодня сном. Семен Семеныч приписывал Яне приятные, но затянувшиеся ухаживания ночного кавалера, на что она отвечала шутливыми угрозами разделаться с другом при первой же возможности.