Ассасин - Евгений Сухов

— Да… И я уверена, что они не успокоятся.

Глава 16 МЕТКИЙ ВЫСТРЕЛ

Вернувшись домой, Анисимов достал из шкафа альбом с фотографиями и, полистав, отыскал снимок, сделанный в то время, когда он служил в подразделении «Скиф».

Он выглядел на снимке спокойным, ничто не указывало на его душевное смятение. А ведь тот период его жизни был крайне сложен: он часто оказывался в крайне опасных ситуациях. Он даже допускал, что с того времени практически не изменился внешне, но вот только никому не дано было знать, какую эволюцию претерпели его взгляды.

Раздался телефонный звонок. Подняв трубку, Анисимов отозвался:

— Слушаю!

— Вот что, подъезжай на Беломорскую. Тут для тебя есть работа.

— Понял. Выезжаю!

Задание оказалось штатным. Во всяком случае, для того рода деятельности, которым он занимался.

Следовало проникнуть в квартиру на четвертом этаже. Дело было знакомым, отработанным в мельчайших деталях в похожих ситуациях и на учебных полигонах. Единственная трудность — бронированная дверь, которую можно было вырвать с корнем только направленным взрывом. Правда, существовал еще один способ, более продолжительный: расшатать ее кувалдой. В помещении, забаррикадировавшись, находились трое — мужчина и две женщины. Мужчина заявил, что, как только начнется штурм, он немедленно перережет заложницам глотки. Кроме двери, был и еще один способ добраться до террориста, правда, очень рискованный. Перегородки между квартирами были тонкими, и при абсолютно выверенном расчете можно было бы застрелить террориста, который, опасаясь снайперов, прижался к стене соседней квартиры. Его силуэт на какое-то мгновение мелькал в щелочке между занавесками и опять терялся где-то в глубине комнаты. Зато с крыши соседнего здания можно было рассмотреть соседнюю квартиру и, что особенно важно, стену, у которой он стоял. Достать его можно было бронебойной пулей, способной пробивать даже кирпич. Тем более что угол встречи был подходящим — лишь немногим меньше девяноста градусов, расстояние тоже было оптимальным — четыреста метров, пуля как раз разовьет максимальную скорость. В наушниках раздавался голос корректировщика, который через крохотную щелку между занавесками каким-то образом мог видеть, как перемещается террорист. Беда состояла в том, что не было никакой возможности для точного выстрела. И тогда было решено стрелять сквозь смежную стену. При точном расчете это было реально, пробив стену, пуля не растрачивала своей убойной силы и могла еще прострелить двух человек, стоящих друг за другом. К сожалению, пуля могла отклониться на недопустимый градус, и тогда все усилия пошли бы прахом.

Анисимов попытался изложить свои доводы, глухо матерился в микрофон и призывал к благоразумию, но люди, командующие операцией, уже приняли решение и не желали отступать.

Неприятность ситуации заключалась и в том, что в случае неудачи крайним окажется именно тот, кто произведет выстрел. Когда стало ясно, что ситуацию не переломить, Анисимов наконец сдался и, скрипнув зубами, сказал:

— Я буду стрелять бронебойно-трассирующей пулей.

Посовещавшись, руководитель операции распорядился доставить ему на крышу пять патронов с заостренным носиком, окрашенным в фиолетовый цвет.

В качестве подставки под винтовку Анисимов предпочитал мешок с песком. В последние годы техника значительно продвинулась вперед: появилась сильнейшая оптика, многократно увеличивающая цель, — с расстояния в два километра можно было рассмотреть даже крохотный прыщ на лице врага. Другими стали пули: разворачивающиеся, с бронебойными рубашками, с усиленными оболочкой и сердечником. Иными стали и стволы, не столь быстро изнашивающиеся. Изменилась и психология стрелка… Но вот подставка, с которой он стрелял, оставалась прежней — мешок с песком. Такую предпочитали и сто лет назад, и с тех пор практически ничего не изменилось. Уже сам упор гарантировал нужное направление пули. Песок, в силу своей плотности и несвязующего состава, легко гасил колебания ствола.

Были, конечно, треноги, подставки из современного пластикового материала, которые, по мнению конструкторов, придавали оружию наибольшую устойчивость. Но все это было не то. А действительность была такова: не существовало лучшего упора, чем мешок с песком, чего бы там ни втолковывали. Благодаря природной рыхлости песка на мешке можно было сделать нужную ложбинку, отрегулировать направление ствола, но самое главное — мешок с песком гарантировал наименьшую вибрацию при стрельбе, а следовательно, способствовал минимальному рассеиванию, что было проверено многими поколениями стрелков.

В этот раз не происходило ничего особенного. С точки зрения снайпера — вполне рядовая ситуация, ее можно разрешить одним точным выстрелом. Тем более что в паре с Анисимовым работал лучший корректировщик подразделения. Со своего места — плоской крыши девятиэтажного дома — он прекрасно представлял полет пули. Даже мог предположить величину осколков, на которые будет разбит бетон при встрече с бронебойной начинкой. Оставалось только выбрать нужный момент и произвести точный выстрел.

Корректировщик напряженно отслеживал передвижение террориста и подавал отрывистые команды:

— Отсчитай три с половиной метра от дальнего правого угла комнаты.

Расстояние до цели было четыреста метров, что по снайперской практике считалось близким. Следовало сделать правильную наводку по горизонтали. Подвинул ствол всего-то на миллиметр и без труда отыскал нужную точку.

— Какого он роста?

— Метр восемьдесят пять.

Еще одна поправка, тоже совсем небольшая. Ствол вжался в песок, зафиксировавшись в нужном положении.

На улице завыла милицейская сирена. Затем так же внезапно умолкла. Внизу собралась огромная толпа любопытных, которую сдерживало оцепление из молодых милиционеров. Но, как это всегда случается в острых ситуациях, обязательно находятся такие, что каким-то образом проникают за линию ограждения, чтобы наблюдать за разворачивающимися событиями на расстоянии вытянутой руки.

Случись острая боевая ситуация — им умирать первыми.

— Я готов.

— Пока еще рано. Жди команду.

Анисимов слился с винтовкой, предельно сконцентрировав свое внимание на точке на обоях, куда следовало отправить пулю. Невидимый противник стоял, прижавшись спиной к стене, и Анисимов странным образом даже видел тепло, исходящее от этого места, словно смотрел через прибор ночного видения, реагирующий на инфракрасное излучение.

На лестничной площадке затаилась группа захвата, чтобы обрушиться на террориста всем своим боевым арсеналом.

Минули какие-то секунды, но Анисимову показалось, что прошли сотни световых лет. Успела разрушиться его родная Галактика, народиться новая, а он все продолжал лежать с оружием в руках, готовясь произвести точный выстрел.

Анисимов слегка расслабился. Следовало поберечься. Еще пара «световых лет» — и могут замылиться глаза. Снайпер обязан чувствовать психологию своего противника. На уровне подсознания между ними устанавливается некая незримая связь, Анисимов вдруг отчетливо почувствовал, насколько тому страшно. Настроившись на самое худшее, он был готов утащить за собой двух заложниц. Игорь понимал: если промедлить еще несколько минут, то все может сорваться, принять самый худший оборот. И в этот самый момент он услышал приказ корректировщика:

— Первый, стреляй!

Вот теперь надо максимально сосредоточиться, указательный палец, обретя долгожданную свободу, плавно потянул спусковой крючок. Пороховые газы мощно выбросили пулю из ствола, изрядно тряхнув его. Вибрация погасла где-то в середине мешка с песком. Винтовка вновь была готова к выстрелу.

Анисимов мысленно отслеживал полет пули, словно опасался, что она может заблудиться без такого его сопровождения. Пуля угодила точно в то место, в которое он смотрел, оставив в стене свою медную оболочку, а бронебойный сердечник устремился дальше. Между двумя тонкими стенками находилась полость, и Анисимов знал, на какой именно угол отклонится там пуля и яростно, потеряв значительную часть убойной силы, войдет в следующую перегородку. Девяносто пять процентов энергии пули потрачено на преодоление преграды, но даже оставшихся пяти было вполне достаточно, чтобы поразить террориста. Стальной наконечник вошел в правый бок террориста и, разодрав печень на лоскуты, вышел между ребрами левого бока, ударившись уже на излете о противоположную стену.

Анисимов почувствовал явное облегчение оттого, что все осталось позади. Сегодняшний выстрел достался ему на удивление тяжело. Накатившая усталость сползла от рук к ногам, сделав их ватными. Не каждый день приходится убивать людей. Состояние было таким, что сил оставалось ровно настолько, чтобы спуститься с крыши и присесть где-нибудь.