Практическое демоноводство - Кристофер Мур

Рэчел отказалась от квартиры и переехала в отреставрированный викторианский особняк Беллы. Впервые в жизни она была по-настоящему счастлива. Разумеется, длилось это недолго.

Придя однажды домой, она застала Беллу в постели с профессором музыки — лысым, но с бакенбардами. Рэчел пришла в ярость. Она замахнулась на профессора каминной кочергой и выгнала голышом на улицу. Тот удрал, прикрывая свое возбуждение скомканным твидовым пиджаком и вельветовыми брюками.

— Ты же говорила, что любишь меня! — орала Рэчел.

— Но я тебя действительно люблю, дорогая моя. — Казалось, Беллу происшествие вовсе не расстроило. Голос ее был глубок и размерен, как заклинание. — Здесь все дело во власти, а не в любви.

— Если я не выполняю твои прихоти, скажи мне об этом.

— Ты самая изумительная любовница, которую я знала в своей жизни, Рэчел. Но доктор Менденхолл владеет закладной на наш дом. И заклад этот — беспроцентный, если ты не заметила.

— Ты шлюха!

— А разве мы все — не шлюхи, дорогая моя?

— Я — нет.

— И ты. И я. И Богиня. У всех нас есть своя цена. Будь то любовь, деньги или власть, Рэчел. Как ты думаешь, почему все женщины у тебя на занятиях соглашаются терпеть столько боли?

— Ты уходишь от темы.

— Отвечай, — настаивала Белла. — Почему?

— Им хочется иметь здоровое тело. Им нужен крепкий сосуд, чтобы хранить там крепкий дух.

— Да крепкий дух им — до крысиной задницы. Им хочется иметь тугую жопку, чтобы их хотели мужчины. Отрицать это они будут до смерти, но это так. И чем скорее ты это поймешь, тем скорее осознаешь собственную силу.

— Ты больна. Это противоречит всему, чему ты меня учила.

— Это самое важное, чему мне предстоит тебя научить, поэтому слушай хорошенько. Знай свою цену, Рэчел.

— Нет.

— Ту считаешь меня дешевой шлюхой, так? Думаешь, что сама выше того, чтобы продавать себя? Сколько ты платишь за жилье?

— Я предлагала. Ты сказала, что это неважно. Я любила тебя.

— Значит, вот твоя цена.

— Это не цена. Это любовь.

— Продано! — Белла встала с кровати и двинулась через комнату. Длинные седые волосы летели за ней. Она достала из шкафа халат, накинула и затянула поясок. — Люби меня такой, какая я есть, Рэчел. Так же, как я тебя люблю такой, какая ты есть. Ничего не изменилось. Доктор Менденхолл вернется, скуля, как щенок. Если тебе станет от этого лучше, можешь принять его сама. Или можем вдвоем.

— Ты омерзительна. Как ты могла даже предложить мне такое?

— Рэчел, пока ты видишь в мужчинах людей, у нас с тобой будет проблема. Они — существа низшего порядка, неспособные к любви. Как могут несколько мгновений животного трения с недочеловеком повлиять на нас? На то, что существует между мной и тобой?

— Ты говоришь, как мужчина, которого застали со спущенными штанами.

Белла вздохнула.

— Я не хочу, чтобы ты приближалась к остальным, пока не успокоишься. У меня в шкатулке с драгоценностями есть какие-то деньги. Возьми их и съезди в Эсален на недельку. Обдумай все хорошенько. Когда вернешься, тебе станет лучше.

— А остальные? — спросила Рэчел. — Каково будет им, когда они узнают, что вся эта магия, вся эта духовность, которую ты проповедуешь, — просто куча дерьма?

— Всё — правда. Они следуют за мной, потому что восхищаются моей силой. А это — часть моей силы. Я никого не предала.

— Ты предала меня.

— Если ты действительно так думаешь, тебе, наверное, лучше уйти. — Белла скрылась в ванной и пустила воду.

Рэчел вошла следом.

— Почему это я должна уходить? Я просто могу им все рассказать. Я теперь знаю столько же, сколько и ты. Я могу повести их за собой.

— Дорогая моя Рэчел. — Белла наливала в ванну масла и не подняла головы. — Неужели ты ничему не научилась, убив своего мужа? Разрушение — мужской путь.

Рэчел как громом поразило. Она рассказывала Белле о несчастном случае, но не о том, что сама вызвала его. Об этом она не рассказывала никому.

Наконец Белла взглянула на нее.

— Можешь остаться, если хочешь. Я по-прежнему тебя люблю.

— Я уеду.

— Прости меня, Рэчел. Мне казалось, ты более совершенное существо. — Белла выскользнула из халата и погрузилась в воду.

Рэчел стояла в дверях и смотрела на нее.

— Я люблю тебя, — сказала она.

— Знаю, дорогая моя. А теперь собирай вещи.

Рэчел было тошно от мысли, что она останется в Беркли, где все напоминало о Белле, куда бы она ни пошла. Она сложила вещи в «фольксваген» и месяц раскатывала по всей Калифорнии — искала, куда бы пристроиться. А однажды утром, читая за завтраком газету, наткнулась на колонку под заголовком «Факты о Калифорнии». Простой список цифр, сообщавший читателям смутную информацию: какой округ производит больше всего фисташек (Сакраменто), где больше шансов угнать автомобиль (в Северном Голливуде), и так далее. Посреди смеси незначительной на первый взгляд статистики имелась и такая цифра: город в Калифорнии, где больше всего разведенных женщин на душу населения. Хвойная Бухта. Рэчел нашла свою землю обетованную.

Теперь же, пять лет спустя, она прочно утвердилась в местном обществе — женщины ее уважают, мужчины ее вожделеют и боятся. Она продвигалась не спеша — вербовала только тех женщин, которые сами искали ее, преимущественно тех, кто находился на грани развода, кому нужно было на кого-то опереться. Рэчел поддерживала их, давала то, чего им хотелось, а взамен они дарили ей свою верность. Лишь полгода назад она посвятила в свой шабаш тринадцатого и последнего члена.

Наконец, Рэчел могла начать выполнять те ритуалы, которым так старательно училась у Беллы. Много лет казалось, что они не приносят результатов, и Рэчел списывала неудачи на неполный состав. Теперь же она начала подозревать, что земная магия, к которой они постоянно обращались, просто не работает — в ней нет истинной силы и власти.

Она могла подвигнуть свой шабаш на что угодно, и ее приказ будет выполнен. Это тоже какая-то власть. Она умела добиваться чего-то от мужчин одним соблазнительным взглядом — и в этом была власть. Но всего этого недостаточно. Ей хотелось, чтобы магия заработала. Ей хотелось подлинной власти.

В «Пене дна» Цап учуял жажду власти, снедающую Рэчел, и признал в ней душу, родственную прежним своим безжалостным хозяевам. И ночью, пока Рэчел лежала в темноте своей хижины и размышляла о собственном бессилии, демон явился ей.

Вечером она заперла дверь скорее по привычке, чем из необходимости — преступность в Хвойной Бухте стремилась к нулю. И около девяти часов услышала, как кто-то пытается открыть ее снаружи.

Рэчел села в постели:

— Кто там?

Словно в ответ дверь медленно прогнулась внутрь, косяк треснул и откололся. Дверь распахнулась — за ней никого не было. Рэчел натянула одеяло до подбородка и забилась в дальний угол кровати.

— Кто здесь?

Из тьмы прорычало:

— Не бойся. Я не обижу тебя.

Луна светила ярко. Если на пороге кто-то стоял, его силуэт был бы виден в дверном проеме, но сколько Рэчел ни всматривалась, различить ничего не могла.

— Кто ты? Что тебе нужно?

— Нет — это тебе что-то нужно, — ответил голос.

Рэчел испугалась по-настоящему. Голос раздавался из пустоты футах в двух от ее кровати.

— Я первой спросила. Ты кто?

— Ууууууууууууууу, призрак ушедшего Рождества.

Рэчел ткнула себя в ногу ногтем большого пальца — не снится ли ей это. Не снилось. Она действительно разговаривает с бестелесным голосом, как это ни противно.

— Рождество наступит только через несколько месяцев.

— Да знаю. Я соврал. Не призрак я ушедшего Рождества. Я это однажды в кино услыхал.

— Кто ты такой?! — Рэчел была на грани истерики.

— Я — все твои мечты.

Должно быть, кто-то подложил в хижину динамик. Страх Рэчел сменился яростью. Она вскочила с постели и кинулась на поиски мерзкого устройства. Но не сделав и двух шагов, столкнулась с чем-то и упала на пол. Что-то похожее на когти обхватило ее за талию. Она почувствовала, как ее приподнимают и снова кладут на кровать. Ее охватила паника, и она завопила. Мочевой пузырь не выдержал.

— Довольно! — Голос заглушил ее вопли. Окна хижины задребезжали. — У меня нет времени.

Рэчел съежилась. Дыхание спирало в груди, в голове шумело. Она начала было проваливаться в обморок, но что-то схватило ее за волосы и выдернуло обратно. Ее разум метался, пытаясь обрести опору в реальности. Призрак — это призрак. Она верит в привидения? Наверное, пора поверить. Может… может, это он — вернулся отомстить ей?

— Мерл, это ты?

— Кто?

— Прости меня, Мерл, мне пришлось…

— Кто такой Мерл?

— Так ты не Мерл?

— Никогда не слыхал о таком.

— Тогда кто же? Кто ты такой, черт тебя побери?