Гоголь в жизни - Викентий Вересаев

П. В. Анненков со слов Гоголя. Материалы для биографии Пушкина. Изд. 2-е, 1873, стр. 360.

Особенно потемнели у брата волосы после того, как он обрился в Петербурге. Существовало такое убеждение, что, кто из Малороссии приезжает в Петербург, на того вода петербургская так действует, что волосы вылезают. И брат, как приехал в Петербург, обрился. После того волосы у него потемнели. Ездил с ним лакей отсюда, он и тому советовал обриться, но лакей не послушался и лысым стал.

О. В. Гоголь-Головня по записи А. Мошина. Белоусов. Дорогие места, 31.

(Дм. Прок. Трощинский умер 22 февраля 1829 года.)

Мать рассказывала, когда Андрей Андреевич Трощинский получил наследство от Трощинского-министра, то мать его, Анна Матвеевна, говорила ему: «Ты получил громадное наследство, уступи Яреськи Машеньке (т. е. моей матери), как она тут росла». Он замолчал. Мать моя видела его неудовольствие, сказала тетке: «Зачем? Ему самому нужно». И он ни слова на это не сказал.

О. В. Гоголь-Головня, 123.

У Андрея Андреевича (племянника и наследника Д. П. Трощинского) внезапно обнаружилась гордость, чванство и небрежение к посетителям, и притом в большой степени в ястии и питии оказались весьма неприличные натяжки. И таким образом один из хлебосольнейших домов достался такому прокислоеду.

В. Я. Ломиковский – И. Р. Мартосу, I марта 1829 г. Киевская Старина, 1898, т. 62, стр. 117.

Гоголь боялся гласности и прокладывал себе дорогу к литературным успехам тайком даже от ближайших друзей своих. Он написал стихотворение «Италия» и отправил его incognito к издателю «Сына Отечества». Стихи были напечатаны в № 12 «Сына Отечества и Северного Архива» 1829 года.

П. А. Кулиш. I, 65.

ПЕРВОЕ НАПЕЧАТАННОЕ

ПРОИЗВЕДЕНИЕ ГОГОЛЯ

ИТАЛИЯ

Италия – роскошная страна!По ней душа и стонет и тоскует;Она вся рай, вся радости полна,И в ней любовь роскошная веснует.Бежит, шумит задумчиво волнаИ берега чудесные целует;В ней небеса прекрасные блестят;Лимон горит, и веет аромат.

И всю страну объемлет вдохновенье;На всем печать протекшего лежит;И путник зреть великое творенье,Сам пламенный, из снежных стран спешит,Душа кипит, и весь он – умиленье,В очах слеза невольная дрожит;Он погружен в мечтательную думу,Внимает дел давно минувших шуму.

Здесь низок мир холодной суеты,Здесь гордый ум с природы глаз не сводит;И радужной в сияньи красотыИ ярче, и ясней по небу солнце ходит,И чудный шум, и чудные мечтыЗдесь море вдруг спокойное наводит;В нем облаков мелькает резвый ход,Зеленый лес и синий неба свод.

А ночь, а ночь вся вдохновеньем дышит.Как спит земля, красой упоена!И страстно мирт над ней главой колышет.Среди небес в сиянии лунаГлядит на мир, задумалась и слышит,Как под веслом проговорит волна;Как через сад октавы пронесутся,Пленительно вдали звучат и льются.

Земля любви и море чарований!Блистательный мирской пустыни сад!Тот сад, где в облаке мечтанийЕще живут Рафаэль и Торкват!Узрю ль тебя я, полный ожиданий?Душа в лучах, и думы говорят,Меня влечет и жжет твое дыханье,Я – в небесах весь звук и трепетанье!..

Без подписи. Сын Отечества и Северный Архив, т. II, 1829, №XII, стр. 301. Цензурное разрешение – 22 февраля 1829 г. Номер вышел в свет 23 марта.

Николенька мой о сю пору не определен на службу. Покойный благодетель наш, Дмитрий Прокофьевич, говорил мне, чтобы я не скучала его нескорым определением, потому что Кутузов выискивает для него хорошую и выгодную должность, что чрезвычайно трудно теперь на штатской службе, где совершенно набито людей. Я о сем писала Николе своему, чтобы он не наскучил Кутузову и положился бы с терпением на его старание, а он мне отвечает: «Вы мне советуете не беспокоить Логгина Ивановича моим определением; оно бы и хорошо, когда бы я мог ничего не есть, не нанимать квартиры и не изнашивать сапог, но так как я не имею сих талантов, т. е. жить воздухом, то и скучаю своим бездействием, сидя в холодной комнате и имея величайшее несчастие просить у вас денег, знавши теперешние ваши обстоятельства». И я должна была опять занять и послать ему денег. Видно, он был в самом тревожном положении, что прибавил: «Недаром я не любил никаких протекций: без них давно бы я определился к месту». В конце письма несколько потешил меня, что надежда мелькнула ему, но что он не смеет еще предаваться ей, и жалеет, что не взялся за сие прежде, и через то много потерял, и я не знаю, что он под этим разумеет.

М. И. Гоголь – П. П. Косяровскому, 18 апр. 1829 г. В. И. Шенрок. Указатель к письмам Гоголя, 45.

Я переменил прежнюю свою квартиру… Я сильно нуждался в это время, но, впрочем, это все пустое. Что за беда – посидеть какую-нибудь неделю без обеда?.. Вы не поверите, как много в Петербурге издерживается денег. Несмотря на то что я отказываюсь почти от всех удовольствий, что уже не франчу платьем, как было дома, имею только пару чистого платья для праздника или для выхода и халат для будня, что я тоже обедаю и питаюсь не слишком роскошно, и, несмотря на это все, по расчету менее 120 рублей никогда мне не обходится в месяц. Как в этаком случае не приняться за ум, за вымысел, как бы добыть этих проклятых, подлых денег, которых хуже я ничего не знаю в мире. Вот я и решился… В следующем письме извещу вас о удачах или неудачах… Я живу на четвертом этаже (на Б. Мещанской, в доме каретника Иохима), но чувствую, что и здесь мне не очень выгодно. Когда еще стоял я вместе с Данилевским, тогда ничего, а теперь очень ощутительно для кармана: что тогда платили пополам, за то самое я плачу теперь один. Но, впрочем, мои работы повернулись, и я надеюсь в недолгом времени добыть же чего-нибудь… Проклятая болезнь, посетившая было меня при вскрытии Невы, помогла еще более истреблению денег.

Гоголь – матери, 30 апреля 1829 г., из Петербурга. Письма, I, 117–120 3.

У Гоголя была поэма «Ганц Кюхельгартен», написанная, как сказано на заглавном листке, в 1827 году. Не доверяя своим силам и боясь критики, Гоголь скрыл это раннее произведение свое под псевдонимом В. Алова. Он напечатал его на собственный счет, вслед за стихотворением «Италия», и роздал экземпляры книгопродавцам на комиссию. В это время он жил вместе со своим земляком и соучеником по гимназии, Н. Я. Прокоповичем, который поэтому-то и знал, откуда выпорхнул «Ганц Кюхельгартен». Для всех прочих знакомых Гоголя это оставалось непроницаемою тайною. Некоторые из них, – и в том числе П. А. Плетнев, которого Гоголь знал тогда еще только по имени, и М. П. Погодин, получили инкогнито по экземпляру его поэмы; но автор никогда ни одним словом не дал им понять, от кого была прислана книжка.

П. А. Кулиш со слов Н. Я. Прокоповича. Записки, I, 66.

ЗАГЛАВНАЯ СТРАНИЦА

Ганц Кюхельгартен. Идиллия в картинах. Соч. В. Алова. (Писано в 1827 году.) Спб. 1829 г. В тип. А. Плюшара. (В 12 д. л., 71 стр.). Цензурное разрешение: «7 мая 1829 г.».

Предисловие

Предлагаемое сочинение никогда бы не увидело света, если бы обстоятельства, важные для одного только автора, не побудили его к тому. Это произведение его восемнадцатилетней юности. Не принимаясь судить ни о достоинствах, ни о недостатке его и предоставляя это просвещенной публике, скажем только то, что многие из картин сей идиллии, к сожалению, не уцелели; они, вероятно, связывали более ныне разрозненные отрывки и дорисовывали изображение главного характера. По крайней мере, мы гордимся тем, что по возможности споспешествовали свету ознакомиться с созданьем юного таланта.

Гоголь притаился за своим псевдонимом и ждал, что будут говорить о его поэме. Ожидания его оправдались. Знакомые молчали или отзывались о «Ганце» равнодушно, а между тем Н. А. Полевой прихлопнул ее в своем журнале насмешкою. Вот критика Полевого (Московский Телеграф, 1826, № 12, июнь, стр. 515):

Издатель сей книжки говорит, что сочинение г-на Алова не было предназначено для печати, но что важные для одного автора причины побудили его переменить свое намерение. Мы думаем, что еще важнейшие причины имел он не издавать своей идиллии. Достоинство следующих стихов укажет на одну из сих причин:

Мне лютые дела не новость;Но демона отрекся я,И остальная жизнь мояЗаплата малая мояЗа остальную жизни повесть.

Заплатою таких стихов должно бы быть сбережение оных под спудом.

Гоголь бросился со своим слугою Якимом по книжным лавкам, отобрал у книгопродавцев экземпляры, нанял номер в гостинице (эта гостиница, по указанию Прокоповича, находилась в Вознесенской улице, на углу, у Вознесенского моста) и сжег все экземпляры до одного.

П. А. Кулиш. Записки о жизни Гоголя, I, 67.

В 1829 году, когда Яким Нимченко, слуга Гоголя, выехал с ним в Петербург, Якиму было лет 26. Он был при Гоголе лакеем и поваром, жил сначала один, потом с женою. Поварскому искусству учился в Орловской губернии, у помещика Филиппова, куда отдан был еще отцом Гоголя.