Непоправимый брак - Евгения Горская

Глеб хмурился и озирался, выглядело это забавно.

– Собираетесь устроить в доме засаду? – улыбнулась Лера, когда он отпирал дверь.

– Нет, – проворчал он. – Собираюсь отвезти тебя домой.

– Я уеду на электричке.

Он промолчал, не стал отвечать на глупость.

– Откуда у вас ключи?

– Покойная Таисия у моей тетки запасную связку держала. Когда все это случилось, я ключи проверил, они подошли.

Стены в доме не были оклеены обоями. На кухне стоял старый буфет, на столе рядом с буфетом микроволновка. В темной кухне она выделялась белым пятном.

– Свет включить?

– Можно, – разрешил Глеб.

– Глеб… – Лера потянулась к выключателю и отдернула руку. – То, что мы делаем… Это ведь незаконно, да?

– Незаконно, – засмеялся он и предложил: – Давай я отвезу тебя домой, а незаконным обыском сам займусь. Если что-нибудь подозрительное найду, поделюсь. Правда поделюсь, обещаю.

Она поколебалась, снова потянулась к выключателю и снова отдернула руку.

– Ну что, пойдем отсюда? Боишься быть домушницей?

В доме быстро темнело. Подступающая ночь за окном казалась синей.

– Полиция все здесь обыскала, – вздохнул Глеб. – И мы с участковым все просмотрели. Нет здесь ничего такого, что указывало бы на преступника. Или ты думаешь, что есть еще одна флешка?

– Не знаю, – призналась Лера.

– Ну включай свет, будем искать.

Было очень тихо. В городе не бывает такой тишины.

– Включай-включай, – поторопил Глеб.

Он примет ее за дуру и не ошибется.

Неожиданно Глеб напрягся, прислушался. Быстро тронул ее за руку и прошипел:

– Тихо!

Она ничего не слышала. Тишина казалась абсолютной.

Лере казалось, что она перестала дышать. Не потому что очень испугалась, потому что тоже стала прислушиваться.

Наверное, прошла всего пара секунд, когда она расслышала тихий треск. Потом скрип.

Глеб бесшумно метнулся к двери. Дверь распахнулась, Лера успела заметить за ней темный силуэт. Тишины больше не было, Глеб выскочил наружу, дверь стукнула, раздался топот.

Лера выбежала на крыльцо. Качалась калитка.

От страха стоять было тяжело, она привалилась к перилам. Что ей делать, если Глеб не вернется?.. Звонить в полицию?

Он вернулся. Зло толкнул калитку, она несколько раз стукнула.

От радости Лера бросилась ему навстречу. Глеб прижал ее одной рукой и быстро подтолкнул к дому.

– Испугалась?

– Очень, – засмеялась Лера и чуть не ляпнула, что испугалась не за себя. За него.

– Не бойся. Он больше не появится.

Глеб пропустил ее вперед, заходя в дом. Запер дверь на задвижку.

– Он скрылся где-то в деревне. Думаю, он местный.

– Он мог забежать на любой чужой участок, – предположила Лера.

Она так обрадовалась, что с Глебом ничего не случилось, что ей все время хотелось улыбаться.

– Не думаю. Это рискованно, воры обычно продумывают пути отступления.

Он включил свет, подошел к окну, задернул занавеску.

– Если это деревенский, Иван его вычислит. Иван – это наш участковый.

– Позвоните ему.

– Позвоню. Утром.

Он шагнул в комнату, включил свет там, задернул занавески.

Подошел к стоящему у стены книжному шкафу, открыл дверцу.

В шкафу стопкой лежали документы. Свидетельство о праве собственности на земельный участок, какие-то старые платежки.

Он перебирал бумаги, а она стояла рядом и смотрела ему через плечо.

Он точно решит, что она дура. Напросилась осмотреть дом, а стоит около него, как пень.

– Надо же! – Глеб выпрямился с раскрытыми зелеными корочками документа в руках. – Я не знал, что Таисия была замужем.

Документ оказался давним свидетельством о браке.

– Таисия и моя тетя в одной школе работали. Моя тетка литературу преподавала, а Таисия, кажется, математику. Или химию, что ли.

– Глеб, – неожиданно сказала Лера. – Отец Анфисиного ребенка…

У нее чуть не вырвалось, что в Бориса вчера стреляли. Она не сказала только потому, что Боря допускал, что кто-то просто хулиганил в лесу.

– Что?..

Еще ей хотелось сказать, что Борис ей не нравится, он подло поступил и с Анфисой, и с Инной, но ей все равно за него страшно.

– Ничего, – вздохнула Лера. – Так…

– Он знает про флешку? – Глеб заглянул ей в глаза.

– Знает, – призналась Лера. – Флешка у него. Сюда лез не он.

– Или вору нужна не флешка.

Дом был маленький, кроме кухни, еще две комнаты. Чтобы заглянуть во все шкафы, много времени не потребовалось.

В доме не было ничего, что могло заставить кого-то упорно пытаться сюда проникнуть.

Или это нечто было очень хорошо спрятано.

Когда Глеб довез Леру до ее дома, уже светало.

23 мая, воскресенье

О том, что мама просила их с Борей приехать к двенадцати, Инна вспомнила только утром и равнодушно удивилась: раньше она никогда не забывала о намеченных встречах.

– Боренька, я хочу тебя расстроить, – виновато улыбнулась Инна, ставя перед мужем утренний кофе. – Папа сегодня дает интервью, приедет фотограф, мама просила, чтобы мы тоже поприсутствовали.

– Кому интервью? – заинтересовался Борис.

– Не знаю. Не спросила. Он собирается участвовать в выборах.

– А это согласовано? – Борис поднял глаза к потолку.

О том, что ни одна кандидатура народных избранников не может быть не согласована с соответствующими органами, Инна, конечно, знала. Об этом было известно всем, даже тем, кто был далек от политики.

Борис это знал не хуже Инны.

О господи! Зачем он задает пустые вопросы? Инна почувствовала, что подступает раздражение.

– Не знаю. Наверное.

Неожиданно ей захотелось остаться одной, без него. Забраться на стул с ногами, как она любила делать раньше, начать тихонько мурлыкать какую-нибудь мелодию.

– Мама просила быть к двенадцати, но думаю, что ничего страшного не произойдет, если мы приедем попозже. Интервью наверняка займет не меньше часа. – Инна посмотрела на часы. – Не торопись.

– Нет, опаздывать мы не будем. – Борис допил кофе и отодвинул чашку. – Одевайся.

К маминым просьбам Борис всегда относился серьезно. Иногда Инне казалось, что к словам тещи муж прислушивается больше, чем к мнению тестя. Впрочем, мама редко говорила что-то, не совпадающее с мнением папы.

Появляться рядом с родителями следовало в одежде, которую Инна терпеть не могла. Пройдясь глазами по вешалкам с одеждой, она выбрала серое платье, прикрывающее колени. Оно было дорогим, а казалось убогим. Инна усмехнулась, глядя на себя в зеркало.

– Ты готова? – поторопил Борис.

– Да.

Мама наверняка позаботится, чтобы вместе с фотографом приехал визажист, но Инна наложила на веки легкие коричневые тени, провела тушью по ресницам.

Этого можно было не делать, у нее фотогеничная внешность.

У нее правильное лицо и хорошая фигура, а она кажется себе убогой, под стать впервые надетому платью.

Это потому что у нее муж, который ее не любит, и дом, в котором ей постоянно приходится притворяться.

– Боря… – Инна отвернулась от зеркала.

Сердце забилось глухо и часто.

Она прямо сейчас ему скажет, что не может больше с ним жить!

Немедленно, пока не ушла решимость!

Она не может больше постоянно врать и делать вид, что видит в нем близкого человека.

Она никогда не простит ему унижения, которому подвергла ее Анфиса и от которого до сих пор перехватывает дыхание.

– Пойдем! – поторопил Борис. – Я не хочу опаздывать.

Инна оглянулась на свое отражение и заспешила за мужем.

В доме родителей все происходило так, как и ожидалось. Папа больше часа отвечал на вопросы