История культуры древней Греции и Рима - Казимеж Куманецкий

Одновременно с дорическим менялся и ионийский стиль, стремящийся к все большей декоративности и пышности, в чем, несомненно, сказались влияния Востока. Здесь колонна выступает не только как опора, как элемент тектонический, но и как элемент декоративный. Ионийских святилищ того времени сохранилось очень мало, но достаточно взглянуть на храм Дидимайон в Милете, чтобы убедиться в различии обоих стилей. Передний зал уходит гораздо дальше, в глубь святилища, чем в постройках дорического стиля, и поделен на нефы тремя рядами колонн, образующих настоящий «лес из колонн». Строгой, геометрически правильной дорической капители соответствует здесь капитель ионийская, с завитками — волютами, каменным орнаментом в виде листьев пальмы или лотоса, валиками, служившими опорой архитраву — широкой нижней балке, покоившейся непосредственно на капители колонны. Заметные различия есть и в форме самих колонн. Дорическая вырастает словно дерево из земли, прямо из стилобата — площадки, на которой она стоит. Ионийская колонна имеет сложный цоколь. Углубления на ионийской колонне тоньше и богаче, чем на дорической.

Об ионийских храмах эпохи архаики мы знаем больше из античной литературы: слишком много их было уничтожено. Так, во всем греческом мире славилось святилище Артемиды в Эфесе, воздвигнутое критянином Херсифроном и его сыном Метагеном, а несколько веков спустя, в 356 г. до н. э., сожженное недоброй памяти Геростратом. От руки персов погиб храм Геры на Самосе, построенный Ройком и Феодором по заказу тирана Поликрата. Лишь реконструкция позволяет нам сегодня представить себе и милетский Дидимайон. Небольшие по размеру сооружения этого стиля сохранились лучше; среди них выделяется легкая и изящная сокровищница жителей острова Сифнос, возведенная из блестящего паросского мрамора в Дельфах около 525 г. до н. э., многоцветная, с кариатидами на антах — выступах продольных стен здания, ограждавших вход. Заметим, кстати: созерцая сегодня руины дорических и ионийских святынь, мы как бы забываем, что здания эти были покрыты росписями, отличались богатой полихромией. Древняя Греция была мраморной, но отнюдь не только сверкающей белизной, как иногда думают. Шедевры античной архитектуры блистали всем разноцветьем красок — красной, голубой, золотой, зеленой, — залитые ярко сияющим солнцем юга.

Старейшими памятниками греческой скульптуры были фигурки из бронзы, терракоты и слоновой кости, в которых видно стремление как можно точнее передать анатомическое строение человеческого тела. Это стремление отразилось и в фигурных росписях керамики. В начале эпохи архаики, в первый период колонизации, греки, познакомившись с искусством Востока, изменили под его влиянием свое художественное видение, создав новый стиль, ориентализирующий. С конца VIII по конец VII в. до н. э. в мелкой пластике сложились все те типы скульптуры, которые были восприняты позднее пластикой монументальной. Как в архитектуре, так и в скульптуре выявились два направления в творчестве: дорическое и ионийское.

С конца VII в. до н. э. вместе с монументализацией архитектуры возникла и монументальная пластика. В областях дорических славились скульптурные школы в Аргосе и Коринфе, на ионийских землях — островные школы на Наксосе и Паросе. а также милетская в Малой Азии. В дальнейшем сформировалась и школа аттическая. Хотя основные типы статуй, пластических изображений сложились еще в предшествующий период, новые общественные вкусы и запросы, потребности в монументальной, свободно размещенной и декоративной скульптуре, применение новых материалов (камень и бронза) и новых инструментов ставили перед мастерами нелегкие задачи.

В монументальных мраморных статуях эпохи архаики бросаются в глаза черты условности в изображении, заставляющие вспомнить искусство древнего Египта. Таковы статуи Клеобиса и Битона, предназначенные для святилища Аполлона в Дельфах и вышедшие из-под резца Полимеда из Аргоса (начало VI в. до н. э.). Это так называемые куросы («юноши»), издавна именуемые также архаическими Аполлонами. До нашего времени дошло несколько десятков таких статуй. К наиболее известным принадлежит, например, стоящая мраморная фигура юноши, получившая название «Аполлон из Теней». На устах его играет характерная для скульптуры той поры условная «архаическая улыбка», глаза широко распахнуты, навыкате, руки опущены, сжаты в кулаки. Принцип фронтальности изображения соблюден в полной мере. В «Аполлоне из Теней» можно увидеть черты стиля, не встречающиеся позднее в классической греческой скульптуре. Голова, рот, нос и глаза фигуры живут как бы сами по себе. К концу эпохи архаики мастера добились поразительного умения создавать детали, очень выразительные фрагменты статуй, прежде всего рук и головы. Точность и изысканность в изображении частей фигуры у скульпторов архаики намного выше, чем у мастеров классического периода, однако статуи воспринимаются расчленение, лишены гармонии, цельности.

Интересно, что древнейшие статуи женщин, как, например, Гера с Самоса (580—570-е годы до н. э.), происходят именно из ионийских областей- Ионийцы не проявляли большого внимания к пропорциям человеческого тела, но заботились о плавности очертаний, мягкой трактовке драпировок. Этой направленности художественных предпочтений лучше веет отвечало изображение женских фигур в длинных, ниспадающих одеждах. Но и в ионийской скульптуре, как и в дорической, развитие идет от жестко неподвижных, абстрактно-геометрических форм к свободным и естественным. Большой известностью пользовалась ионийская школа на Хиосе: много веков спустя римский писатель Плиний Старший (I в. н. э.) перечислил несколько имен знаменитых хиосских ваятелей, включая целую семью мастеров: Меласа, его сына Микиада и внука Архерма, а затем уже его сыновей Афениса и Бупала. Самым выдающимся из них был, по всей видимости, Архерм, который, по преданию, первым попытался изобразить богиню победы Никэ в полете. Но с задачей этой он не справился: тело богини было представлено фронтально, а ноги даны как бы сбоку.

Хотя ни одно произведение скульптуры этого периода мы не можем уверенно приписать тому или иному мастеру, но о деятельности, например, островных школ позволяет судить пластика, украшающая сокровищницу сифнийцев в Дельфах. Нет ничего удивительного в том, что скульптура получила такое развитие именно на островах Эгейского моря. Решающим здесь оказалось открытие богатейших залежей мрамора, особенно на острове Парос: паросский мрамор поддается тончайшей обработке, что давало возможность передать все изгибы фигуры, завитки волос, складки одежды.

В правление Писистратидов ионийские скульпторы распространили свою деятельность и на Афины: островные влияния хорошо заметны в аттической пластике того времени. Однако аттическая скульптура отличается некоторой суровостью: исчезают искусно «завитые» резцом локоны, в осанке фигур появляется необычная торжественность, прихотливые драпировки сменяются простыми линиями ниспадающих одеяний- Постепенно Афины стали играть в пластическом искусстве Греции все более видную роль. Статуи девушек, коры, в Афинах, из паросского и пентеликонского мрамора, еще напоминают островную скульптуру: они полны изящества и грации, головы украшены локонами, сами статуи богато расцвечены многими красками; в то же время в их фигурах видны серьезность и достоинство, столь характерные для искусства Аттики. Эта величественность аттической скульптуры второй половины VI в. до н. э. отличала ее от декоративной ионийской пластики и от сурового консервативного стиля дорического искусства. Признаки аттической школы проявились весьма наглядно в изображениях Афины и царя Тесея, украшающих мраморные плиты с барельефами на фронтонах — метопы афинской сокровищницы в Дельфах- Если фигура «Аполлона из Тенеи» представлена фронтально, статично, в условной позе, причем акцент сделан на руках и ногах статуи, то, например, у Геракла на метопе афинской сокровищницы сильнее подчеркнуты мышцы, вся мускулатура героя, а сама фигура представлена в движении и хорошо уравновешена.

Постепенно исчезает и условная «архаическая улыбка». Бронзовый «Аполлон из Пьомбино» (начало V в. до н. э.) — уже не просто стройный юноша, но бог. Перед нами — нарождавшийся классический идеал телесной и духовной красоты, который находит свое отражение в те же десятилетия в вазовых росписях. Архаический стиль разрушается, уступая место классике.

Греческая архаическая живопись мало представлена в современных музеях, если не считать нескольких памятников расписных глиняных табличек — «пйнакесд и немногих других памятников- Стенной росписи тогда, вероятнее всего, не было. Доряне, разрушив микенские дворцы, уничтожили вместе с ними и фресковую живопись, достигшую такого расцвета в древних Микенах. На развалинах дворцов и крепостей началась новая, более скромная и простая жизнь. Гомер, говоря о дворцах властителей-современников. нигде не упоминает о фресках. Конечно, это вовсе не значит, будто греки утратили вкус к цвету, краскам. Вспомним хотя бы полихромию, украшавшую храмы и скульптуру. Другое свидетельство сохранявшейся любви к краскам — росписи керамики, рисующие перед нами богатую картину повседневного бытия обитателей Эллады.