Тени старого дома. Готическая история - Маргарита Батицкая

Вдруг Алану показалось, что из верхнего угла по картине начало расползаться темное, мутное пятно. Он ощутил ледяное оцепенение. Доктор быстро зашел в свою комнату и закрыл дверь, а затем зажег несколько свечей. Алану вдруг захотелось быть не одному в этой комнате. Да, он хотел поговорить с кем-то, услышать добрые, ободряющие слова, но он был один и не знал, как бороться с тьмой, затаившейся в темных углах дома и расползающейся с наступлением ночи.

Буря начала стихать. Дождь закончился, хотя раскаты грома все еще продолжали сотрясать дом. Доктор решил принять снотворное, чтобы заснуть без страха и тяжелых мыслей. Он достал порошок из сумки, в которой хранил медикаменты, и налил в бокал воду из кувшина. Алан выпил снотворное и решил написать короткое письмо тете, пока действует лекарство. Он сел за стол и придвинул к себе чернильницу. Раздумывая над письмом, он пару раз взглянул в окно. Вдруг что-то привлекло его внимание, он заметил какое-то движение в саду. Алан встал и приблизился к окну. Свет мешал ему разглядеть что-либо. Тогда он приложил к лицу руки. То, что он увидел, вызвало у него суеверный ужас и отвращение. Он смотрел и не верил своим глазам: из земли у одной из беседок, под высоким старым дубом, поднималась скрюченная фигура. Сначала были видны только голова и плечи, а затем показались и ноги. Существо шло по поляне к дому, медленно приближаясь. Алан уже мог разглядеть светлое платье, пропитанное грязью. Он понял, что это женщина. Она подошла к самому дому и подняла голову, уставившись прямо на доктора своими мертвыми глазами. Алану показалось, что он узнал ее. Это была Полли. Он отпрянул от окна и почувствовал слабость и головокружение. Доктор сел на кровать: снотворное начинало действовать. Ему казалось, что увиденное было лишь галлюцинацией. Алан лег на спину, и тяжелый сон окутал его разум.

Глава 10. Зима

Конец осени ознаменовался наступлением холодов. Пруд в саду затянулся тонкой коркой льда, земля покрылась изморозью, а ветви деревьев заледенели.

Алан часто выходил из дома. Он бродил в саду около того места, где ему привиделась мертвая гувернантка. Доктор практически не сомневался в том, что здесь находится ее могила. Девушка погибла при трагических обстоятельствах и не была погребена должным образом. Это тяготило Алана. С самого детства его воспитывали, как глубоко религиозного человека, с возрастом он стал относиться к вере более сдержанно, но все же, после всего, увиденного им в этом доме, он не мог не думать о том, что ждет человека после смерти. Рассуждения привели Алана к заключению о том, что душа может обрести покой, только если тело человека похоронено по законам церкви, а сам покойный будет прощен теми, кому принял зло при жизни, и сможет простить самого себя. Так доктор смог объяснил себе появления призраков гувернантки и мертвой леди. Этот дом был полон теней, которые не могли вырваться из усадьбы и этого мира…

Леди Леонора стала прогуливаться по саду. Иногда она подолгу стояла на берегу пруда. Алан наблюдал за ней издалека. Он опасался того, что болезнь может повториться, если женщина будет постоянно вспоминать о гибели своих детей.

В один из пасмурных декабрьских дней Алан зашел на кухню. Он привязался к Салли и Дороти, как к родным, и старался подбадривать их, так как видел, что они всем сердцем переживают за детей и леди Леонору. Дороти и сама часто обращалась к Алану с просьбой, рассказать ей, становится ли Мари лучше, а потом передавала его слова Салли.

Алан сел за стол. Кухарка подала ему чай. Доктор заметил, что женщина старается незаметно утереть слезы:

– Ох, бедная, бедная леди Леонора. Она так несчастна, – причитала женщина.

– Перестань, Салли, не нужно так убиваться. Мы должны надеяться на лучшее, – попытался успокоить ее Алан.

– Да, доктор, конечно, вы правы, но мне так жаль ее. Она часами не отходит от этого проклятого пруда, будто ждет, что ее девочки вернутся, – кухарка всхлипнула.

Алан задумался над ее словами. Все это было очень печально.

– Салли, вы как-то говорили мне, что еще до смерти первой жены сэра Лестера, в доме в разное время служили несколько гувернанток… – сказал он.

– Да, все они сбежали, не выдержав здесь, – проговорила Салли.

– Вы видели кого-нибудь из них уже после смерти ребенка? – спросил Алан.

– Нет. Никого. Вряд ли они захотели бы возвращаться сюда, – ответила кухарка.

– А вы уверены, что с последней гувернанткой ничего не случилось? – задал новый вопрос доктор.

– Я не знаю, но почему вы спрашиваете, доктор? – задумалась Салли.

– Я не хочу вас напугать, но боюсь, что с ней могло произойти какое-то несчастье, – осторожно сказал Алан.

– Ее исчезновение, и правда, было очень быстрым и неожиданным. Она уже собиралась уезжать, но никто из слуг не видел, как она покидала дом. У нее было немало вещей, но они исчезли вместе с ней. Наверное, она сбежала ночью с чьей-то помощью. Но почему это так вас интересует, доктор Вудкорт? – с тревогой в глазах спросила женщина.

Алан не мог рассказать ей о том, что видел ночью из окна своей спальни, не мог он поведать и о дневнике, который теперь был тщательно спрятан. Он до сих пор был не в силах забыть, как мертвая женщина поднималась из земли. То, что он тогда испытал, было не страхом, а оцепенением. С тех пор Алан уже не мог заснуть без снотворного, он никогда не открывал окна и не выглядывал в сад.

– Мне показалось, что в истории об ее исчезновении было что-то странное, – ответил, стараясь не выдать своего страха.

– Наверное, мы уже никогда не узнаем правды, – покачав головой, сказала кухарка.

– Как знать, Салли, как знать…

***

В поместье начали готовиться к приезду брата сэра Лестера и его семьи. Слуги без конца убирали комнаты, перестилали белье, чистили ковры, подсвечники, кухонное серебро. Сэр Лестер решил встретить брата во всеоружии. Он даже стал заходить к Мари, чтобы справиться о ее здоровье, и заниматься уроками с Эдгаром, чему мальчик был необычайно рад. Лишь Элизабет сторонилась своего отца, не простив ему ни одной тяжелой минуты своей жизни в этом доме. Алан не смел упрекать ее в жестокости по отношению к сэру Лестеру, он понимал, какая тяжелая ноша легла на плечи юной девушки после смерти матери и болезни леди Леоноры. Мачеха не могла заменить ей матери, хоть и любила своих приемных детей, но все ее мысли были заняты мертвыми дочками. Она уже не могла найти в себе силы вернуться к реальной жизни и заботиться о тех детях, которым еще можно было помочь.

Алан снова вышел в сад и увидел хозяйку дома, бредущую по тропинке вглубь сада. Доктор нагнал ее: