Аркад - Александр Феоктистов

– Ну, хорошо. Предположим, один такой эпизод был. Причем я был в нем статистом. Но все же мне никак не понять , зачем я нужен вашей, неизвестно какой организации? И какие у меня гарантии, что ваша организация с благими целями не является еще одной секретной государственной службой?

– Ну, что касается первого вопроса, то здесь все просто. Мы бы хотели наладить тесные контакты с вашим наставником, а через него и с другими исследователями. Причем, заметьте, не бескорыстно для них. Что касается второго, здесь мы оба должны подумать. Как вы понимаете, доверие связано с риском. Я должен получить полномочия от руководства на раскрытие перед вами и вашими друзьями некоторой информации об организации…

– Давайте не будем спешить. Будем считать, что первый контакт между нами состоялся и, я считаю, он положительный. Вы согласились на встречу и на обсуждение некоторых вопросов. Думаю, что вы поделитесь этим со своим наставником и определитесь. Предлагаю связаться друг с другом через месяц. Я вас сам найду. Согласны?

Что оставалось делать Аркаду?

– Согласен.

На том они и расстались. Аркад направился к автобусу, а новый его знакомый Гудвин быстрым шагом отправился в противоположном направлении…

При очередной встрече с Альбертом Аркад сообщил ему о сделанном предложении со стороны мифической организации.

– Что касается меня, то я категорически против всяких контактов. А ты, Аркад, взрослый человек и сам решай, как тебе поступить. Боюсь, это авантюра. Не связывайся ты с этими…, не лезь в политику. Ты же видишь, все вокруг больны интригами власти, все хотят поучаствовать в политике. Зачем тебе это? Твой новый знакомый может оказаться каким-нибудь… чокнутым; таких на Земле много.

Прошел месяц после оговоренного с Гудвиным срока, но Аркада так никто и не побеспокоил. "И слава богу", – подумал Аркад. Наверное, прав его наставник, что это какая-нибудь авантюра или провокация. Не стоит об этом даже задумываться. Надо выкинуть из головы и жить дальше своей жизнью.

Неделя прошла в разъездах по делам фирмы. А по возвращению, как они ранее и договаривались с Альбертом, он пришел к своему

наставнику, собираясь поучаствовать в очередном эксперименте по выявлению границ своих сил.

Зайдя в мастерскую Альберта, как с некоторой долей гордости называл свою маленькую частную лабораторию его наставник, Аркад обнаружил посетителей. "Может быть это и хорошо, – подумал он. – Честно говоря, мне немного поднадоели эти исследования. Что хочет обнаружить во мне Альберт? Что такого особенного во мне есть? Ладно, потом разберемся с этим. Так, если испытаний в этот раз не будет, значит, можно что-нибудь выпить. Кажется, у Альберта в запасе что-то было. Надо покопаться в его шкафах…"

– Послушай, Альберт, ты сам знаешь, что у тебя здесь не идеальные условия. А в лаборатории моих друзей – самая современная аппаратура. И условия пребывания там комфортабельные, Аркаду понравится. Ему не нужно будет работать. И он может либо проводить время там, либо приходить на сеансы. Кстати, ты сам будешь продолжать вести программу…- Томинакер хотел было еще что-то добавить, но в нерешительности только потирал руки. Наконец, он решился высказать то, с чем он и пришел в мастерскую Альберта. – Если вы не возражаете, я пойду, договорюсь с нашими друзьями и, уже завтра можно будет приступить к исследованиям.

– Давай, давай, Томи, а мы подождем, что там у тебя получится.

Все молча наблюдали, как Томинакер закрывал дверь. Но стоило ему уйти, и все оживились. Все-таки чувствовалось, что Томи, как его с некоторой долей сарказма всегда называл Альберт, здесь недолюбливали.

– Альберт, в твоей богадельне есть на чем приготовить чашечку кофе? Пока Томи вернется, мы могли бы пропустить по глотку и серьезно поговорить.

– А вот здесь ты ошибаешься, Мак. Как раз на кофе и разговоры у нас времени нет. Потому что нам пора уходить отсюда.

– Послушай, Альберт, а разве ты не собираешься подождать результатов переговоров Томи? Ты же сказал ему, что мы будем его здесь ждать! Почему ты не хочешь контактировать с этой лабораторией, как советовал Томи? По его словам, это правительственные исследования, а не лаборатории спецслужб. Ведь Аркада, с его потенциями правительство сможет защитить от разных секретных государственных и частных служб. С его-то уникальными способностями он должен представлять национальный интерес. Да и оборудование у них, я тоже слышал, не в пример твоему здесь. Может быть, даже получше, чем у наших друзей на астероиде. А до него еще надо добраться. Почему ты думаешь, что если спецслужбы захотят вмешаться, то они не смогут перехватить любой корабль на полпути туда?

– Да потому, что если мы смотаемся отсюда сразу же, они нас не вычислят быстро. А когда будем уже в космосе, они не пошлют за нами перехватчика, нет оснований, мы же не преступники. Томинакер не все знает о способностях Аркада. Он думает, что у Аркада – зачатки телепатии и только. Мы никогда при нем не проводили испытаний. Я ему не доверяю. Уж больно он печется об интересах нашего распрекрасного государства.

– Ну, Альберт, по-моему, ты перегибаешь палку. Конечно, Томи немного суетится, но он заботится о государственных интересах. Это можно понять. Что в этом плохого? Ведь, в конце концов, государственные интересы – это интересы нашей страны и всех нас.

– Оказывается, ты еще более наивен, чем я думал, Мак. Где это ты видел, чтобы государство заботилось об интересах простого рядового гражданина? Не надо специально исследовать, чтобы понять – когда политики с высоких трибун вещают нам о государственных, или национальных интересах, то под этим они разумеют свои собственные интересы. Попытайся изучить, Мак, до атомов, так называемые государственные интересы и ты поймешь, что за ними скрываются действительные интересы небольшой кучки людей, имеющих власть в данной стране. И ничего более! – отвечая, Альберт быстро собирал какие-то инструменты во вместительную сумку. Уже закрывая ее, он закончил:

– Можно одурачить толпу, Мак. Но мы-то с тобой ученые. И ты, Мак, хотя бы из книжной истории должен был бы для себя что-то вывести. Где это, в какие времена и в какой стране государственные службы защищали бы интересы простых людей? Я бы хотел пожить в такой стране. Но таких стран в природе нет.

Аркад, краем уха прислушивавшийся к спору, решил все же поискать в шкафах что-нибудь, чтобы приготовить всем кофе. Эти споры о политике уже наели оскомину. На вечеринках у друзей, на сеансах у Альберта, на улице, в баре, чуть ли не в постели с очередной симпатичной подружкой, – везде люди толкуют о политике, как будто без нее невозможно прожить. Как будто бы их мозги, как компьютер, зациклили на одной и той же программе, в рамках которой они должны функционировать. Как будто природа, удовольствия, спорт, секс, чувства – все это лишь приложение к главной программе. И журналисты не могут или не хотят переключать сознание людей с нее. А, возможно, именно на этом большинство из журналистов и зарабатывает себе на жизнь.

Мозговая болезнь, которой он не был подвержен. Дружба, чувство собственного достоинства, маленькие приятные радости, когда пробуешь на вкус деликатесы, напряжение мышц, чувство голода и усталости, оргазм – это да. Но чтобы так увлекаться политикой, как многие его знакомые, надо быть генетически ущербным человеком – повышается адреналин и появляется особый дополнительный стимул к активной творческой жизни человека лишь при ежедневном обмусоливании политических вопросов!

В шкафу кое-что нашлось. Аркад стал все это вытаскивать, когда Альберт обратился к нему:

– И вот что я скажу тебе, Аркад. Раньше я с тобой часто и много беседовал на эти темы. Теперь не буду. У тебя уже нет времени на раздумья. Эта сука, Томинакер, чует мое сердце, наверняка заколачивает дополнительные деньги наушничеством в одной из этих вшивых контор. Если ты сейчас не поспешишь, то потом на меня не обижайся – я тебя предупредил. А уж они за тебя возьмутся крепко, поверь мне. Как только ты попадешь к первому же профессионалу, специалисту, так они за тебя так зацепятся, что до конца своих дней будешь подопытным кроликом.

Альберт между фразами собрал еще некоторые инструменты и вещи и сложил их во вторую сумку. С сожалением окинув прощальным взглядом свою лабораторию, как бы в предчувствии, что уже никогда сюда не вернется, он продолжил:

– В общем, как знаешь. Конечно, будет жаль, что твои большие возможности пропадут зря, во всяком случае, для тебя самого. Вы как хотите, а я отсюда ухожу насовсем и немедленно. С вами или без вас – я улетаю.

Споров больше не было. Серьезность намерений Альберта и собственная растерянность порождали в душе у каждого бессознательное чувство опасности, которому веришь и которому неуклонно следуешь, даже если рациональные размышления этому противоречат. Все зашевелились.