Мясная муха - Патриция Корнуэлл

Единственное, что Бентон не просчитал, о чем даже не подумал — что Кей Скарпетта окажется связана с Батон-Руж, самым главным стратегическим пунктом на воображаемой карте Бентона. По какой-то причине эта часть его почти идеального плана провалилась. Он не знает, почему и как это могло случиться. Прокручивая в уме все действия, заново изучая каждую деталь, Бентон ничего не находит. Теперь нужно торопиться, хоть это и против его правил. Скарпетта не должна оказаться в Батон-Руж. Там должен был быть Марино или Особый отдел.

Узнав о смерти сына, Марино захочет во всем разобраться, и след неизбежно приведет его в Батон-Руж, где Рокко вот уже несколько лет держит квартиру. В этом городе огромный порт, а побережье залива — золотоносная жила. Все виды ценных и опасных материалов изо дня в день путешествуют по Миссисипи. Это еще одно владение Шандонне, Рокко наслаждался там полным набором привилегий, включая иммунитет от полиции и заговоров. Именно он защищал Джея Талли и Жан-Батиста Шандонне после того, как однажды они на славу повеселились в Батон-Руж.

Джею и Жан-Батисту исполнилось шестнадцать, когда они впервые приехали туда. Жан-Батист тренировал свои дьявольские способности на проститутках. После того как брат воспользовался их услугами, Жан-Батист убивал. Связь между этими убийствами так и не установили, потому что бывший следователь Батон-Руж передал права на расследование другим агентствам, полиции нет дела до проституток.

Одно начнет цепляться за другое, пока, наконец, Марино не найдет Джея Талли и его подружку Бев Киффин. Вот его план. Скарпетта не должна была там оказаться. Бентон нервно подносит руку к глазам, но ему не видно время: на дешевых черных часах нет люминесцентных стрелок. Ему не нужно то, что светится в темноте.

— Когда мы приедем? — все так же монотонно спрашивает Бентон.

— Точно не знаю, — отвечает водитель. — Если обойдется без пробок, может, через два или два с половиной часа.

Сзади к ним приближается машина, ослепляя дальним светом водительское зеркало заднего вида. Водитель недовольно ругается. Черный «порш-911» проезжает мимо, его удаляющиеся красные огни напоминают Бентону ад.

31

Скарпетта внимательно смотрит на запечатанное письмо, в открытую дверь струится теплый воздух с улицы.

Тучи, словно черные соцветия, плывут низко над горизонтом, она чувствует, что еще до рассвета пройдет дождь, и утром снова придется вытирать запотевшие окна. Она терпеть не может, когда из окна ничего не видно. Соседи, наверное, считают ее сумасшедшей, наблюдая каждый раз, как она в семь утра нервно вытирает конденсат полотенцами. Скарпетта невольно представляет «его» в камере смертников, где нет окон, и эта мысль заставляет ее вытирать стекла еще яростнее. Между ними существует связь, как бы она это ни отрицала.

Запечатанное письмо, адресованное «мадам Кей Скарпетте, бак. юр. наук», аккуратно лежит посреди чистого белого листа. Во Франции официальное обращение к женщинам-врачам — мадам. В Америке — доктор, любое другое обращение сочтут оскорблением. Это напомнило ей изворотливых адвокатов защиты, которые называли ее в суде «миссис Скарпетта», а не «доктор», тем самым словно лишая в глазах присяжных и судей всех дипломов и званий. Они думают, что к миссис Скарпетте будут прислушиваться меньше, чем к Скарпетте, доктору медицинских наук, после окончания Медицинской школы изучавшей специализированный курс патологии и судебной патологии.

У Скарпетты действительно есть степень бакалавра юридических наук, но никто не прибавляет эту аббревиатуру к ее имени, это было бы дерзостью с ее стороны, к тому же могло ввести людей в заблуждение, ведь она не занимается правом. Скарпетта три года проучилась в юридической школе в Джорджтауне, чтобы проще было продолжать карьеру в правовой медицине. Добавлять к ее имени аббревиатуру бакалавра — просто насмешка.

Жан-Батист Шандонне.

Она знает, что письмо от него.

На мгновение ей кажется, будто она чувствует его отвратительный запах. Галлюцинация. Такое уже случалось с ней во время посещения музея Холокоста, тогда она почувствовала запах смерти.

— Я выгуливала Билли в саду. Он все сделал, теперь гоняется за ящерицами, — говорит Роза. — Я уже ухожу. Вам что-нибудь еще нужно?

— Нет, спасибо, Роза.

Пауза.

— Вам понравился салат из тунца?

— Думаю, пора тебе открыть свой ресторан, — говорит Скарпетта.

Надев медицинские перчатки, она осторожно берет письмо и скальпель, сверху разрезая конверт. Нержавеющая сталь легко рвет дешевую бумагу.

32

Рокко сидит на мягком удобном стуле.

Два или, скорее, три-четыре часа назад он сидел на этом же стуле, ужинал, когда в дверь постучали, спросив разрешения передать ему бутылочку шампанского от администрации отеля. И хотя Рокко страдает хронической паранойей, на этот раз он ничего не заподозрил. Он очень важный человек, всегда останавливается в «Рэдиссон», когда приезжает в Щецин. Это единственная приличная гостиница во всем городе. Услужливая администрация всегда посылает ему подарки, вроде кубинских сигар, или бутылочки дорогого коньяка, потому что Рокко расплачивается американскими долларами, а не бесполезными злотыми.

Рокко привык чувствовать себя в безопасности в гостинице, а парень с кольтом воспользовался этим и проник в его номер. Все случилось так быстро, он и шевельнуться не успел. Высокий официант без униформы, оказавшийся неизвестно кем, ввез в комнату столик с пустой бутылкой из-под шампанского. Вот засранец, как легко его обманул!

Рокко с отвращением отодвигает от себя тарелку, чувствуя, что его сейчас вырвет. В комнате душно и ужасно воняет испражнениями. Непонятно, как парень может это выносить, но, кажется, ему все равно он сидит на кровати, внимательно изучая Рокко. Он очень возбужден и при малейшем поводе со стороны Рокко наверняка убьет его. И уж точно не позволит ему поменять белье. После очередного короткого разговора с кем-то парень кладет сотовый на диван и подходит к столику, на котором стоит пустая бутылка из-под шампанского. Пытаясь вспомнить его лицо, Рокко наблюдает, как он тщательно вытирает бутылку салфеткой. Может, он уже видел его раньше, а может, ему просто кажется, потому что этот парень похож на федерального агента.

— Слушай, — Рокко пытается перекричать шум телевизора, — просто скажи мне, кто и почему, давай же. Ты говоришь мне, кто и почему, и, возможно, мы что-нибудь придумаем, может, мое предложение понравится тебе больше. Ты же агент? Агент? Ну, или что-то в этом роде. Мы что-нибудь придумаем.

Рокко повторяет эти слова уже в шестой раз с тех пор, как парень проник к нему с пустой бутылкой. Он просто зашел в номер, пнул ногой дверь и вытащил пистолет. Несколько раз этот человек открывал и захлопывал дверь, что ужасно нервирует Рокко. Непонятно, зачем он это делает, но Рокко и раньше приходило в голову, что двери в этой гостинице захлопываются слишком громко, с оглушительным звуком, похожим на выстрел.

— Придержи язык, — агент ставит на стол пустую бутылку. — Возьми ее, — он кивком головы показывает на бутылку.

Уставившись на бутылку, Рокко нервно сглатывает.

— Возьми ее, Рокко.

— Я все-таки хочу выяснить, откуда ты знаешь мое имя? — настаивает Рокко. — Да ладно тебе, ты ведь меня знаешь, так? Мы можем все уладить...

— Возьми бутылку.

Рокко протягивает руку. Агент хочет, чтобы на бутылке остались его отпечатки. Это плохо. Как будто Рокко сам заказал шампанское и выпил его. Это очень плохо. А когда парень подходит к кровати и достает из кармана пиджака кожаную флягу, предположение Рокко превращается в твердое убеждение.

Агент подходит к нему и щедро наливает в оставшийся коктейль водку:

— Пей.

Рокко проглатывает водку, по телу разливается тепло. На какое-то мгновение возникает безумная мысль, что агент хочет ему помочь, облегчить его страдания, что он сжалился, передумал, хочет договориться.

Рокко обдумывает ситуацию. Очевидно, что кто-то послал этого человека. Кто-то, кто знает, чем он занимается, и что раз в месяц приезжает в Щецин по делам Шандонне. Он в первую очередь отвечает здесь за полицию и других представителей власти. Это обычное дело, это легко. Даже пьяный, он может с этим справиться. Простая оплата взносов или, если надо, напоминание, как может быть опасен мир.

Только свой мог бы узнать расписание визитов Рокко, место, где он останавливается. Сотрудники гостиницы понятия не имеют, чем он занимается, знают лишь, что он из Нью-Йорка, по крайней мере, он сам так говорит. Никому нет дела до рода его занятий. Он всегда очень щедр. Он богат. Вместо того чтобы расплачиваться злотыми, он не скупясь отсчитывает долларовые бумажки, которые редко встретишь в городе, но которые бывают очень полезными на черном рынке. Его все любят. Бармены всегда удваивают ему порцию водки в коктейлях, когда он сидит в баре, покуривая сигару.